Медовый месяц - Сьюзен Элизабет Филлипс

Бекки застонала во сне, ротик ее скривился, словно она собиралась заплакать. Рейчел тихонько подошла к кровати и погладила сестру.

— Не бойся, Бекки, — прошептала она. — Я буду о тебе заботиться!

Сестра успокоилась. Рейчел уже собралась уходить, как вдруг заметила в дверном проеме темную фигуру. Ноги девочки задрожали, но затем она обозвала себя трусливой кошкой, потому что это был всего лишь дедушка Гай.

Рейчел спокойно направилась навстречу деду. Гай, отступив назад, пропустил внучку и закрыл дверь. В одной руке он держал стакан с водой, в другой — стакан с виски.

— Немедленно возвращайся к себе в спальню, — сказал он, все еще смешно и старательно выговаривая слова.

Рейчел вновь захотелось спать, и она пошла следом за дедом. Гай шел пошатываясь и около ее кровати пролил немного воды на ковер. Когда такое случалось с Рейчел, ей сразу надо было убирать за собой, но дедушка Гай не обратил на пролитую воду никакого внимания.

Гай откинул простыню на кровати. Рейчел забралась под нее и взяла стакан с водой. Держа стакан обеими руками, она сделала глоток и протянула его обратно.

— Больше ничего не хочешь? — Дедушка говорил так, словно ужасно на нее сердился. Рейчел покачала головой.

— Тогда хорошо. Ложись и засыпай! — Он стал говорить шепотом, словно боялся разбудить Бекки, но Бекки была так далеко. — Я просто поглажу тебе спинку, — сказал дедушка. — Немножко поглажу тебе спинку.

Рейчел не нравилось, как смешно он говорил, и ей не нравилось, как от него пахло, но она любила, когда ей гладили спину, и, послушно перевернувшись на живот, девочка зажмурила глаза.

Руки дедушки Гая забрались под ночную рубашку. Рейчел приподняла бедрышки, чтобы он смог повыше задрать рубашку и ему удобнее было гладить ей спину. Было очень приятно, и девочка зевнула. Из радиоприемника доносилась тихая красивая музыка. Глаза понемногу закрылись. Рейчел думала о Максе и его диких животных из ее любимой книги. Может, завтра дедушка ей почитает. Может, завтра…

Она плыла на кровати, словно Макс в своей лодке.

Как вдруг что-то страшное мгновенно разбудило ее.

Впереди показались черные с позолотой кованые железные ворота — одни из самых роскошных в Бель-Эйр. Эрик резко затормозил, и машина, прежде чем остановиться, несколько раз угрожающе вильнула. Часы на приборной доске показывали двенадцать ноль семь. Дорога заняла девятнадцать минут. Что, если уже слишком поздно?

Эрик знал, что никто из прислуги не живет в доме Гая. Она приходит утром и уходит после обеда. Ночью Гай один спит в этом огромном мавзолее. Один, если не считать двух маленьких девочек!

Лили смотрела на ворота, не отрываясь.

— Я забыла о воротах. О Боже, Эрик, они заперты! Мы не сможем попасть внутрь!

— Я залезу! — Эрик выскочил из машины, не обращая внимания на боль в боку, куда Лили ударила его ножом. Он сказал себе, что сможет все: Вести автомобиль со сверхзвуковой скоростью, преодолевать немыслимые препятствия, врываться в запертые дома, спасать невинных — он проделывал все это десятки раз — и безоружный, и с автоматом «узи» в руках. Он справлялся с этим, истекая кровью, потеряв глаз. Но тогда это было кино, а сейчас все было реальностью.

Эрик нашел в воротах подходящее место и начал взбираться. Это было бы несложно, если б не рана. Рубашка уже пропиталась кровью, и Эрику оставалось лишь надеяться, что рана неглубокая.

Дом и участок были напичканы фотоэлектронными средствами наблюдения. Забравшись на ворота, Эрик перебросил ногу через красивую декоративную решетку. Он надеялся, что сигнализация уже сработала — в доме, в полиции, в ушах самого Господа Бога. Спрыгнув на землю, Эрик на мгновение застыл, скривившись от пронзившей его острой боли. Переведя дыхание, он побежал к дому, прижимая руку к влажному и скользкому от крови боку. Подбежав к двери, он одной рукой нажал на звонок, а другой стал колотить по резным панелям.

— Открывай! Открывай, сукин сын! — Эрик стучал кулаком в дверь и молился о том, чтобы дочери спокойно лежали в постелях и чтобы им ничто не угрожало. Но от липкого страха за беззащитных девочек у него мурашки бегали по спине.

Шло время. Каждая секунда казалась вечностью. Гай не появлялся, и Эрик уже не мог больше ждать. Он бросился сквозь заросли деревьев, затем пробежал вдоль восточного крыла дома. Когда он был в саду у черного хода, ему вдруг вспомнилось первое посещение этого места, ночь, когда Лили повела его в детский домик для игр и когда они зачали близнецов. Его страсть к Лили настолько отличалась от того единения душ, пережитого с Хани, что, казалось, эти чувства были испытаны разными людьми. Эрик отогнал мысли о Хани. Они приносили ему то умиротворение, которое сейчас нельзя было себе позволить.

За шумом собственного тяжелого дыхания Эрик услышал журчание воды в шестиугольном фонтане. Он подбежал к двери, ведущей в кухню. Продолжая прижимать руку к кровоточащему боку, Эрик ударил ногой в запертую дверь.

Дверь рассыпалась, и Эрик ввалился я дом. Несколько секунд он приходил в себя от нового приступа боли. Когда боль немного утихла, Эрик обратил внимание на настойчивые звуки сработавшей сигнализации. Но кроме этих звуков, он услышал еще и то, от чего кровь застыла в жилах. Это были пронзительные крики Рейчел о помощи.

Рейчел забилась в угол спальни, где раньше спала ее мать. На ней были только трусики, и она визжала, потому что тем страшным зверем оказался ее дедушка Гай!

— Перестань визжать! — орал он, надвигаясь на нее. — Замолчи!

В доме все вокруг звенело, но Гай не обращал внимания на эти звуки. Он отбросил стоявший у него на пути стул и подошел ближе. Он уже не говорил, тщательно произнося слова, — они теперь набегали друг на друга, словно у деда был полный рот еды. Гай натыкался на все подряд, и брюки у него были расстегнуты. Рейчел увидела, что там было, и это показалось ей отвратительным и страшным.

— Нет! — кричала она. — Нет! Я боюсь!

Рейчел заплакала, размазывая слезы по лицу. Сначала, когда дедушка гладил ей спину, все было хорошо, но затем его рука забралась в трусики. Рейчел знала, как можно гладить, а как нельзя, и сразу же проснулась. Она закричала, но дедушка еще раз погладил там, где нельзя. Рейчел ударила его и спрыгнула с кровати. Но он и не собирался от нее отставать.

— Рейчел, иди сюда! — приказал дедушка Гай. Он осклабился, обнажив большие страшные зубы. — Перестань визжать и иди сюда! Я накажу тебя, если не будешь слушаться!

Пошатываясь, он стал приближаться к ней, и Рейчел снова завизжала. Она попыталась проскользнуть мимо Гая, но ему удалось схватить ее.

— Нет! — закричала она, когда его пальцы впились ей в плечо. — Нет! Я боюсь!

— Успокойся! — Гай схватил ее на руки, обдав смрадным дыханием и прижав так крепко, что Рейчел стало больно. — Успокойся! Я не сделаю тебе ничего плохого! Тсс! Я только поглажу тебя.