Черное Пламя - Стенли Вейнбаум

С трудом преодолев вязкие объятия трясины, Хэм сдвинулся с места и, плавно переставляя ноги, словно при ходьбе на снегоступах по рыхлому снегу, заскользил по морю закипевшей почвы. Теперь надлежало неусыпно следить за тем, чтобы носы приспособлений не зарывались в грязь, а вес тела распределялся на обе ноги одновременно, поэтому о скорости движения говорить не приходилось. Такой шаркающий способ передвижения, подумалось Хэму, удобен старикам, да вряд ли их слабые тела смогли бы осилить сопротивление разбушевавшейся хляби.

Хэм держал путь на запад — в сторону Ледяной Стены, — поскольку лишь в более прохладной части либрационного коридора, так называемом Фрэшленде («прохладная земля»), он мог отыскать твердый грунт, не подверженный внезапному катастрофическому разжижению. А сейчас он мечтал почувствовать под ногами хоть какой-нибудь участок твердой почвы, чтобы немного передохнуть. Пот заливал глаза, по телу бежали горячие ручейки, комбинезон, казалось, раскалился, а ноги отказывались тянуть вязнувшие в трясине грязе-ходы.

Однако лишь два часа спустя он наткнулся на скальный выступ и остановился, чтобы отстегнуть от сапог опостылевшие «лодки». Больше всего на свете ему хотелось поднять защищавшее лицо прозрачное забрало, чтобы прохладный ветер освежил пылающие щеки и полной грудью вдохнуть воздух планеты. Поймав себя на этой мысли, он усмехнулся, подумав, что тогда не стоило тратить силы, стараясь выбраться из трясины, а остаться возле собственного жилища: результат оказался бы тот же самый.

Воздух Хотленда содержал бесчисленное количество грибковых спор, попадание которых в организм человека неизменно приводило к смерти настолько ужасной и мучительной, что даже врагу Хэм не пожелал бы подобной участи. Споры венерианского грибка, попавшие в легкие, мгновенно прорастали, образуя омерзительную плесень, пронизывающую живые ткани, разлагая плоть, охватывая один за другим все органы человека. Именно поэтому в конструкции комбинезона были предусмотрены надежные воздушные фильтры.

Однако к такому же результату приводило и простое соприкосновение ничем не защищенной кожи с воздухом Хотленда. Однажды Хэм наткнулся на останки какого-то бедолаги, погибшего оттого, что неосторожно порвал на боку материал комбинезона: вездесущая плесень не упустила своего шанса полакомиться.

Постоянная угроза, исходившая от венерианского грибка, заставляла снабжать фильтрами даже самые немудреные жилища, иначе простой глоток воды мог оказаться последним.

Еще хуже дело обстояло с теми, кто находился в пути. Однако здесь бич местного климата — дождь превращался в благо: водяные струи прибивали к земле смертоносные споры и давали путнику передышку примерно на полчаса после того, как упадет последняя капля. Но и тогда кипятить воду и открывать жестянки с консервами следовало непосредственно перед едой: небольшое промедление — как это неоднократно случалось с Хэмом — приводило к тому, что обед доставался все той же неистребимой плесени.

Окинув взглядом оставленное им бескрайнее пузырящееся пространство, только что проглотившее его дом и едва не закусившее им самим, Хэм подумал, что главной чертой этого мира является именно страсть к пожиранию — не важно чего или кого — просто появиться на свет и жрать, жрать… Вот и сейчас. Еще не закончился грязевой беспредел, уничтоживший весь покров растительности, а из недр на черную поверхность уже полезли острые стебли жесткой травы, которая тут же покрылась ползущими вверх улиткоподоб-ными созданиями; набухли шарами грибы, вытягивая из все еще мокрой почвы питательные соки; какие-то извивающиеся твари, возникшие ниоткуда, принялись с остервенением уничтожать друг друга.

Хэма всегда поражала и неукротимая жажда уничтожения, присущая большинству обитателей планеты, и способность к мгновенной регенерации всего того, что только что подверглось уничтожению. Ящерица, потерявшая в пасти хищника свой хвост и отрастившая новый, своей приспособленностью к существованию вызвала бы в этом сборище многоголовых многоногих ненасытных тварей лишь издевательский смех.

Даже растения, взращенные под проливными дождями Сумеречной Страны, приобретали замашки хищников вместе со способностью переваривать органическую пищу — так что земные Виктория Регия и росянка показалась бы здесь безобидными полевыми цветочками.

Фантастический мир, явившийся порождением либрации планеты и стиснутый между раскаленными песками и Ледяной Стеной, возмещал ограниченность пространства неограниченностью возможностей. Подчас трудно было даже определить, к растениям или животным принадлежит то или иное чудовище, возникшее из тумана перед пришельцем с Земли. Поэтому главным правилом для человека стала осторожность: не стоило определять опытным путем, опасен или безвреден встречный феномен местной флоры или фауны, — следовало принять все меры, чтобы как можно скорее он остался далеко позади… если это, конечно, возможно.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Хэма, пока он позволил себе немного расслабиться. А тем временем — словно в подтверждение его мнения о планете — цепкие стебли какого-то растения принялись оплетать неподвижно стоявшие ноги. Проворчав в адрес этого мира нечто совсем не лестное, он принялся отрывать от себя непрошеного прилипалу, и тотчас в местах излома на появившемся соке возникли шевелящиеся комья отвратительной плесени.

Хэм расстегнул ремни грязеходов, стряхнул с них засохшую почву, сложил одну «лодку» в другую и, прикрепив их к лямке мешка, снова двинулся в путь.

Он старался не углубляться в заросли, держась преимущественно более открытых пространств, зорко высматривая среди стволов отвратительное плотоядное дерево, прозванное Джеком-Хватателем — по аналогии с легендарным Джеком-Потрошителем. Кто был первооткрывателем этого феномена, Хэм не знал, но благословлял его каждый раз, как удавалось выследить и благополучно миновать хищника. Тот ловил свою жертву, подсекая ее гибким и невероятно прочным стеблем, после чего стремительно поднимал пойманного к кроне и оплетал коконом ветвей с присосками-ртами.

Двигаясь на запад, Хэм не раз видел, что охота чаще всего оказывалась удачной: многие деревья стояли «украшенные» коконами, причем рассмотреть добычу у Хэма не было ни возможности, ни желания — жертву укутывала непременная на пиршестве плесень, добавляя пикантную приправу к основному блюду дерева-убийцы.

— Наверное, даже ад, придуманный богословами, более комфортабельное место, чем эта планета, — пробормотал Хэм при виде очередного Джека-Хватателя и с отвращением стряхнул с сапога вцепившуюся в него многоножку.

Его погибшее жилье, построенное ближе к границе с солнечной стороной планеты, отделяли от теневой примерно двести пятьдесят миль. Для того чтобы избавиться от ненавистного грибка, идти в такую даль не придется, тем более что путь к Ледяной Стене преграждали невиданной силы ураганы: именно там встречались раскаленные и ледяные потоки воздуха. Да и люди не строили свои поселки в непосредственной близости от Стены.

Пожалуй, самое правильное пройти примерно сто пятьдесят миль строго на запад, чтобы перестать опасаться венерианского грибка, а потом еще пятьдесят на север, в американский поселок, претенциозно названный «Эрос». Однако для этого придется перевалить через горную цепь настолько грандиозную, что отдельные пики, проткнувшие облачную пелену, видны даже с Земли. Вероятно, нетленная красота сверкающих исполинов заставила астрономов дать им поэтическое название Гор Вечности.