Кот, который ходил сквозь стены - Роберт Хайнлайн

Социальная активность отнимала у него уйму времени. А еще писателю начал мешать артрит, и передвигаться ему теперь приходилось с тростью из-за проблем с равновесием. Кроме того, он остро осознавал, что любые отложенные дела могут так и остаться невыполненными – и спешил поставить галочки в своих планах: пройти Северо-западным проходом из Атлантического океана в Тихий, побывать в Китае и Японии, посетить Антарктиду и т. п. И тем не менее в 1983 году он начал собирать заметки для очередной истории «The Reluctant Knight» («Рыцарь поневоле»), она должна была рассказывать о безмятежном затворнике, которого согнали с насиженного места обстоятельства. Что-то наподобие грубоватого Дон Кихота, которого то и дело втягивает в приключения вечно подзуживающая его Санчетта. Несомненно, это был своеобразный портрет супружеской четы Хайнлайнов. Необузданный нрав и неконтролируемый язык Джинни много раз могли стать причиной больших неприятностей. Вирджинии страшно нравилось с ходу бросаться в бой при виде какой-то несправедливости, попытке ущемить ее права или финансовые интересы, и Бобу часто приходилось ввязываться в неподготовленные сражения с бюрократами, расистами, сексистами, социалистами, чиновниками, таможенниками, полицией, туристическими гидами и водителями такси по всему свету. Действие романа должно было протекать в той же Вселенной (вселенных), что и «Число зверя». Он должен был продолжить объединение литературных миров; кроме того, в текст должны были войти непогребенные останки «Панки-Барсума» (первый вариант «Числа зверя») и целый ворох фокусов со встречным-поперечным и закольцованным временем.

К ноябрю 1983-го «Рыцарь» трансформировался в детектив «Год Змеи», его действие из «Эль-5» переходило в Луна-Сити. Спустя сто лет после революции Луна была уже не та, что прежде, и новая бюрократия повсюду распускала свои щупальца, а новое правительство стремительно закручивало гайки. Хайнлайн вновь сталкивал лбами личность и общество больной, умирающей культуры. Эта тема уже поднималась в романе «Фрайди», но теперь она должна была подаваться в легкой джазовой манере «Иова», поэтому в подзаголовке романа стояло: «Комедия нравов». Потом название сменилось на «Мировой змей», змеи проползли в название вслед за Кругом Уробороса – верхушкой Корпуса времени. Сам Корпус был позаимствован из «Все вы зомби…». Появление Корпуса было многообещающей деталью – эта сюжетная линия была затронута в романе вскользь и настойчиво требовала продолжения. Хайнлайн оставил в тексте множество закладок для последующего развития, и война манипуляторов истории могла стать темой одного из следующих романов вселенной «Мир-как-Миф»… Или, во всяком случае, так позднее предположили некоторые исследователи.

Но иногда мне кажется, что «Кот» не только и не столько текст с безумным сюжетом, сколько изображение работы писателя над текстом. И с этой точки зрения полковник Ричард Кэмпбелл (кстати, знакомая фамилия) – это рациональная часть сознания писателя, которая возмущается, отвергает, а затем принимает литературные условности, а действия Корпуса времени – метафора действий писателя, перекраивающего сюжет. В этом свете становятся более осмысленными странные изгибы сюжета, рояли в кустах, замена одного персонажа другим (Гвен-Хейзел) и прочие вещи.

В феврале 1984 года работа над романом по неизвестной причине прекратилась. В это время Хайнлайн познакомился с Лео Стовером, издательство просило его написать о Хайнлайне книгу. В процессе интервью у них неожиданно возникла новая идея – об авторизованной биографии Хайнлайна (которая была позже начата, но так и осталась недописанной). Думаю, его мотивации лучше всего выразил Манни:

«– Мануэль, – спросил дядя Джок, – у тебя есть неопубликованная автобиография?

Мой приемный тесть кивнул:

– Как без нее? Проф мертв, Вайоминг мертва, и Майк, возможно, тоже. Из тех, кто своими глазами видел Лунную революцию, остался я один. Сколько же вранья идет от дружков, которых там не было…»

Потом возникли политические и организационные проблемы в «Эль-5», в результате которых Хайнлайн и его друг писатель Джерри Пурнелл сложили с себя все полномочия и покинули сообщество. Зато 13 июня Боб вернулся к книге. Должно быть, голоса героев наконец-то отчетливо зазвучали в его голове, потому что больше он роман не откладывал. Правда, теперь он уже не мог работать дни и ночи напролет – максимум два часа непрерывной работы, это был его предел. Он закончил «Мирового змея» 23 июля 1984 года, через две недели и два дня после своего 77-го дня рождения. Роман он посвятил своим коллегам по Гражданскому комитету «Звездных войн»:

Джерри Пурнеллу, писателю-фантасту;

Ларри Нивену, писателю-фантасту;

Гарри Стайну, писателю-фантасту, соседу по Колорадо-Спрингс;

Дину Ингу, писателю-фантасту, доктору философии, профессору;

Даниэлю Грэму, генерал-лейтенанту армии США в отставке;

Джиму Бину, писателю-фантасту, редактору и главе издательства «Baen Books»;

Полу Андерсону, писателю-фантасту;

Фрэнсису Басби, писателю-фантасту;

Барри Уоркману, другу Джерри Пурнелла.

В отличие от «Зверя» этот роман Вирджиния приняла без возражений. Ей не нравилось только название, потому что она терпеть не могла змей. В принципе, роман мог ждать теплый прием и у старых фэнов – потому что это было «продолжение» «Луны – суровой госпожи» и «Космического семейства Стоун», того Старого Доброго Хайнлайна, которого любили все поголовно.

Но их ждал сюрприз: здесь было нечто большее, чем хайнлайновский фанфик по собственным вещам. Нечто большее, чем обычный хронобоевичок. Помимо явного сюжета, в романе постоянным фоном идет сюжет виртуальный, в котором писатель Ричард Кэмпбелл сталкивается с миром, построенным по литературным законам. Начинается все с внезапного бессмысленного убийства, которое Кэмпбелл тут же препарирует с точки зрения законов жанра – для него это всего лишь шутка, но подобные шутки немедленно начинают твориться с окружающей его реальностью. И вот уже невидимый Вергилий ведет героя все дальше и дальше, круг за кругом, и литературная условность происходящего все нарастает… А затем вполне реальный поначалу мир последовательно разбивается вдребезги – все оказывается иллюзией, обманкой, декорациями. Зачем? Неизбежный вопрос тут же получает услужливый ответ: «Мы изо всех сил стараемся сделать жизнь каждого лучше, достойнее и счастливее». Звучит пафосно. Однажды в минуту откровенности сам Хайнлайн сформулировал эти цели иначе: «Мы клоуны, развлекаем людей, пытаясь конкурировать в этом занятии с пивом и чипсами». Но это на самом деле не важно, цель здесь – всего лишь условность. Автор перекраивает сюжет, руководствуясь эстетическими, политическими, художественными и тому подобными мотивами, иногда – чисто интуитивно. Мы помним, почему курицы переходят дорогу. Потому что могут это сделать. Иногда – это лучший ответ из имеющихся вариантов.

В конце концов, вдоволь насладившись столкновением рационально мыслящего Кэмпбелла с иррациональным миром, автор выталкивает его в центр круга литературных персонажей:

«– Что это? Суд?

– Да, в каком-то смысле.