Владыка Севера - Гарри Тертлдав

Он говорил примерно то же самое вскоре после смерти своего деда. Но тогда это все было в теории. Теперь же имело значение, и немалое. Рикрод облизал губы, словно пробуя ответ на вкус.

— Вряд ли я мог бы ожидать от вас большей честности, господин, — сказал он, наконец. Очень искренне, по крайней мере, таковым был его голос.

Некоторые местные воины закивали.

— Хорошо сказано, — загомонили они.

Джерин про себя улыбнулся. Дарен начинал так хорошо, как только можно было надеяться. Однако что может произойти, когда Отари и остальные ведущие бароны здешних земель прибудут в крепость, это уже совсем другая история.

Стоя на стене крепости Дарена, Рикрод вглядывался в юго-запад.

— Почему они не едут? — раздраженно пробормотал он, бросая взгляд на Джерина, стоявшего рядом. — Они должны были появиться пару дней назад.

— Если они не появятся в ближайшее время, особенно Отари Сломанный Зуб, я сам навещу их. Посмотрим, как им это понравится, — сказал Джерин.

— Зато тогда ваши люди не станут нас объедать, — пробурчал Рикрод.

Джерин подумал, что вряд ли это замечание было предназначено для его ушей, поэтому вежливо сделал вид, что ничего не слышал.

Первый из ведущих вассалов Рикольфа прибыл днем. Джерин готов был поспорить, что им будет именно Раткис Бронзолитейщик, и выиграл бы спор, если бы таковой состоялся. Раткис не заставил себя ждать и опустился на одно колено перед Дареном со словами:

— Я рад, что у этого поместья снова есть господин.

— А я рад, что я здесь, — сказал Дарен. — И уверен, что мне еще многое предстоит узнать. Кое-что из этого, я думаю, от тебя.

Раткис поднялся и обратился к Джерину.

— Судя по его речам, он уже многому успел у вас научиться. — Он поднял одну бровь. — Кстати, верно ли понял гонец, что вы, теперь, величаете себя королем?

— Верно, — ответил Джерин, ожидая, как воспримет эту новость вассал Рикольфа, ныне вассал Дарена.

— Надеюсь, это вам сойдет с рук, — вот все, что сказал Раткис.

Учитывая, что Джерин тоже надеялся, что ему это сойдет с рук, он вряд ли мог порицать такой ответ.

Отари Сломанный Зуб, Вачо, сын Файдуса, и Хилмик Бочарные Ножки прибыли на следующий день с интервалом в пару часов друг за другом. Каждый привел с собой большой отряд боевых колесниц, без сомнения, самый большой из тех, что ему удавалось когда-либо собрать. Джерин представил себе, как обессиленные гонцы носятся между маленькими крепостями. Однако эти трое упали духом, когда обнаружили, что, даже если сложить их маленькие войска, они составят не более половины армии Джерина.

— На их удочку попалась более крупная рыба, чем они ожидали, — весело сказал Вэн. — Вместо того чтобы вытащить ее на берег, они вдруг поняли, что она вот-вот утащит их в воду.

— Вот именно, — сказал Джерин. — И знаешь что? Мне их ни чуточки не жаль. Возможно, теперь, воочию убедившись, на что я способен, когда захочу, они поймут, что еще не доросли до того, чтобы тягаться со мной, и наконец, успокоятся. То есть станут хорошими или, по крайней мере, приемлемыми вассалами моего сына.

Если эти три вассала действительно вознамерились стать таковыми, то сразу они своих намерений не обнаружили. Отари подошел к Рикроду и, позабыв о всякой вежливости, спросил:

— Твой гонец, что, сдурел? Что за чушь он нес о каких-то там королях?

Нервно поглядывая в сторону Джерина, управляющий прочистил горло и ответил:

— Ах, лорд Отари, это никакая не чушь. Вот перед вами стоит король Севера.

Отари хлопнул себя ладонью по лбу.

— Тебе что, мало господства над людьми, которые по праву являются тебе ровней? — накинулся он на Джерина. — И вообще, кто нарек тебя королем? Уж не сам ли ты, а?

Лис, уже не в первый раз за последнее время, ответил с большим удовольствием:

— Нет, первым, кто назвал меня королем, был мой вассал, трокмэ Адиатанус.

У Отари отвисла челюсть. Хилмик и Вачо, охнув, уставились на Джерина. Все трое наверняка знали, сколько неприятностей принес ему Адиатанус за все эти годы, по всей видимости, надеясь, как и они, обрести прочную независимость.

Первым дар речи обрел Отари:

— И за что же, интересно, он наградил тебя этим титулом? — В его голосе слышалось не простое неверие, а негодование.

— За то, что я отогнал гради обратно к океанскому побережью и поссорил их богов с другими богами, чтобы мы могли прогнать самих гради, — спокойно объяснил Джерин.

— Если ты оглянешься назад, — добавил Вэн, — то вспомнишь, что именно Лис разделался с чудовищами несколько лет назад, а также с колдуном Баламунгом еще за несколько лет до того. Еще пара замечательных деяний, достойных звания короля. А что такого, пять тысяч чертей, сделал ты, чтобы говорить, что он его не заслуживает?

Некоторые из людей Отари так горячо закивали, услышав эти слова, что Джерину пришлось даже постараться, чтобы сохранить невозмутимость. Он сказал:

— Здесь и сейчас то, что я сделал, не имеет значения. Речь не обо мне, а моем сыне и о тех клятвах, которые вы дали после того, что услышали о нем от Сивиллы.

— Я сказал, что должен сначала послужить моему отцу, прежде чем приехать сюда и начать управлять этим поместьем самостоятельно, — вступил в разговор Дарен. — Я выполнил свои обязательства и теперь готов править здесь. Кто-нибудь в этой крепости считает, что я не имею на это права?

Вот так был брошен вызов, возможно, с большей прямотой и резкостью, чем предпочел бы Джерин, но с непреложной уверенностью в своей правоте. Заполненная людьми главная зала замка, ранее принадлежавшего Рикольфу, а теперь переходящего в руки его внука, погрузилась в полную тишину. Все подались вперед, чтобы услышать, оспорит ли кто-нибудь из вассалов Рикольфа право наследования.

По своему обыкновению стараясь выиграть время, Отари спросил, как это сделал до него Рикрод, собирается ли Дарен возглавить это поместье в качестве вассала своего отца. Как и в прошлый раз, Дарен ответил отрицательно.

— Это не важно, — мрачно сказал тогда Отари. — Мы все равно останемся посреди этого королевства, даже если не будем официально считаться его частью. Пф!

А ведь он прав, подумал Джерин. Всякий барон не из владений Дарена окажется вассалом Лиса… если только не решит примкнуть к Араджису Лучнику. Но в этом случае Джерин заставит его пожалеть о том раньше, чем тот может себе представить.

Отари, все еще выискивая способ сыграть в собственных интересах и взбаламутить собравшихся, даже не понял до конца смысла собственных слов. А вот Вачо, как ни странно, понял.

— Успокойся уже, — сказал он. — Этот орешек нам не по зубам.

— И это ты говоришь мне такое? — рассерженно спросил Отари, чья политичность таяла на глазах по мере того, как таяли его надежды.