Ольга, княгиня воинской удачи - Елизавета Дворецкая

Ожоги от «ладейного огня» зажили на его лице и на плечах, но еще лежали на сердце. Мрачный пламень того дня мерцал в его серых глазах под русыми бровями. Уйдя в поход двадцатитрехлетним молодцом, он возвращался, чувствуя себя лет на десять старше, и даже выглядел сильно повзрослевшим.

Был бы с ним побратим – все грядущие сложности стали бы вполовину легче. Вот кто рассказал бы людям о проигранной битве так, что все увидели бы в этом подвиг лучше Олеговых. Вот кто объяснил бы Эльге, что ему, Ингвару, совершенно необходимо было взять в жены Огняну-Марию и это вовсе не означает, что он не любит княгиню или в чем-то ущемляет ее права. А теперь придется делать это самому. Ингвар вновь повторял про себя все доводы: этой женитьбой он не нарушил никаких обычаев или уговоров, а, напротив, обрел поддержку в то время, когда наиболее в ней нуждался… Но предстоящее объяснение лежало на сердце тяжким камнем, и он не раз ловил себя на том, что вздыхает, будто древний старик. Только бы гриди не услышали…

На следующий день под вечер сверху по Днепру явились древляне. Ингвар ждал их с нетерпением, кое мало чем заслужили они сами: теперь, когда до Киева оставалось всего ничего, всякая задержка причиняла ему досаду.

Когда древляне высаживались из челнов на прибрежную отмель, за ними наблюдали со взгорка всадники в болгарских кафтанах, с черными косами на плечах. Древляне поглядывали на них с волнением, но без большого удивления: они уже знали от своих послов, что это за люди.

Возглавлял приехавших сам Маломир с боярами: Турогостем, Любоведом, Даруном и Обренко. Отроки проводили их в крепость. Сначала пришлось идти по берегу вдоль реки, где луговина переходила в заросли нетолстых, разлапистых сосен: все костры, шатры, шалаши. Сотни отроков сидели вокруг котлов, оборачиваясь вслед древлянам с насмешливым любопытством; иные вставали и выстраивались вдоль их пути, упирая руки в бока. Особой добычи видно не было, но Любовед и его люди уже рассказали, что главное приобретение Ингвара в этом походе – иное.

Русский князь ждал их перед своей избой. Огняна-Мария стояла по левую руку от мужа – сияющая и гордая в белом женском повое. Она очень привязалась к Ингвару – он сам этому дивился, понимая, что не слишком-то в эту пору весел и приветлив, да и красивее за время похода не стал, – и явно гордилась тем, что стала женой столь отважного и родовитого мужа. С другой стороны стоял Боян – в лучшем кафтане и с позолоченной плетью в руке. Калимир попросил его проводить сестру до ее нового дома, но Бояну и самому хотелось посмотреть державу нового родича. Своим присутствием он даже сильнее, чем Огняна-Мария, подтверждал законность и весомость нового державного союза.

Приблизившись, Маломир не сразу сумел поздороваться. Уже целую ночь он знал, что Ингвар киевский вернулся из похода живым и невредимым, но, не увидев его, не терял надежды хоть что-то выиграть. И теперь вглядывался в это лицо, пытаясь угадать: с чем Ингвар вернулся? Кем – победителем или побежденным?

Дядя юного древлянского князя сам выглядел не очень внушительно: среднего роста, русоволосый, с курносым носом и глубоко посаженными голубыми глазами. Высокий выпуклый лоб выдавал упрямый нрав.

– Будь жив, Маломир! – первым окликнул его Ингвар. – Не ждал от тебя такой любезности – встретить меня выехал? Видно, сон тебе вещий был – что отныне мы родичи?

– Будь жив, Ингорь! – Маломир пытался смотреть на киевского князя, но взгляд его невольно соскальзывал то на Бояна, то на Огняну-Марию: он будто ждал, что эти двое вот-вот растворятся в воздухе. – Сказали мне мои люди, что ты с женой болгарской… Да едва мне верится. Правда ли?

– Познакомься с родичем, подружие моя! – Ингвар глянул на Огняну-Марию, кивнул ей на собеседника. – Сие Маломир, Добронега сын, твой брат двоюродный.

– Да благословит тебя Бог жить в счастье сто лет! – Огняна-Мария улыбнулась и подошла поцеловать родича. Видать, давно его не целовали столь юные красотки, и вид у него стал растерянный. – А где мой племянник Володислав, князь древлянский? Он с вами не приехал?

– Да если бы знать, что такая радость, – промолвил Маломир, с трудом заставляя себя улыбнуться. – Не ждали мы, что князь киевский… С такой добычей воротится.

– А вы думали, что я разбит и Киев теперь ваш?

– Где войско твое? – Маломир перестал улыбаться. – Двадцать тысяч с тобой из Киева ушли, а тут и тысячи не будет! Где Величко с дружиной?

– Войско за мной следует, и Величко ваш с ним. Побратим мой, Мистина Свенельдич, немало земель греческих прошел и большую добычу взял. Идет он с ней не быстро. А мне пришлось вперед поспешить – чтобы народ не томить. Уж больно, как сказали, сокрушаются по мне и поляне, и древляне. Вот я с женой и родичем ее вперед пустился. Как все войско подойдет, гонца вам пришлю, буду звать на пир. Готовьтесь дары принимать.

– Вот тут вы и пожалеете, что с княжьим войском своих людей не отпустили, – усмехнулся Гримкель. – Ну да князь наш добрый: и вам греческого платья подарит. Родичи ведь теперь: его жена – вашему князю тетка, тебе сестра.

– Не пригласить ли нам родичей в дом – выпьем вина, побеседуем? – с улыбкой предложил Боян.

Когда он заговорил, древляне невольно вздрогнули, хотя голос его, низкий и мягкий, звучал так же чарующе, как обычно. Сама сила этого голоса, касавшегося напрямую глубин души, наводила оторопь на непривычных людей.

– Князю любопытно, я думаю, как здесь шли дела, пока его не было в родных краях.

– Заходи, сват, – Ингвар показал Маломиру на избу. – Потолкуем.

Уезжали древляне немного пьяные – для них не жалели вина из болгарских виноградников, слегка разведенного водой, – но не столь веселые, сколь мрачные.

– Передавай Свенельду поклон от сына, – напутствовал их Ингвар. – Как воротится, подарки привезет, так тут же гонца пошлем к нему.

Назавтра княжья дружина двинулись дальше. Вверх по Днепру до Киева оставалось два перехода.

* * *

За спиной скрипнула дверь.

– Госпожа!

Услышав задыхающийся голос Беляницы, Эльга обернулась. Ключница стояла у порога, приложив руку к груди и выпучив глаза. Будто горит что-то… Или орда под городом.

– Князь вернулся! – выдохнула челядинка.

Эльга встала, уронив шитье с колен. Она услышала эти слова и поняла их значение, но они не сразу нашли место в сознании. Так всегда бывает с известиями, которые, будучи верными, слишком сильно меняют мир – как к лучшему, так и наоборот.

– Где? Куда?

В мыслях мелькнуло: пришли вести… Витичев, откуда обычно войско присылало гонца с уведомлением, чтобы готовились к приему.

– В Киев! На причале. Я на торгу была. А народ закричал, – начала рассказывать ключница, судорожно сглатывая. – Все бегом… И я с паробками… Побросали все… Не гневайся… А там лодьи на Почайне. Много. Но не все.

– Не все?

– Ну, не сколько уходило.