Звездное наследие - Клиффорд Саймак

А сейчас я могу только размышлять. Размышление — дело бесполезное, что я прекрасно осознаю, но почему бы мне отказывать себе в нем? И на своей вершине горы я напрягаю зрение, пытаясь заглянуть в будущее.

Придет ли однажды время, когда люди, подобные богам, смогут управлять самим устройством Вселенной? Смогут ли они изменять структуру атомов или энергии одним лишь усилием воли? Смогут ли прерывать естественное эволюционное развитие звезд? Смогут ли менять генетику живых форм, улучшая, совершенствуя ее? И наконец, самое, быть может, важное: смогут ли они освободить от цепей и оков живущие во Вселенной разумные существа, наделив их открытостью добру, состраданию и правильным действиям?

Мечтать хорошо, и можно надеяться, что именно человек в конечном счете привнесет во Вселенную упорядоченность и гармонию. Но я не вижу, как бы это могло произойти. Я вижу начало, вижу желаемый конец, но то, что между, посередине, от меня ускользает, ускользает форма необходимого развития.

Разумеется, мы должны не только узнать, но и понять Вселенную, прежде чем управлять ею, и путь к этому не указан на карте. Наверняка это медленный путь, шаг за шагом.

С вершины моей старости я, быть может, различаю конец, ту грань, за которую мы не сможем или не захотим ступить. Или — не посмеем. Впрочем, думаю, конца и не будет, как не было конца развитию технологии; было нечто, которое извне положило ей конец на планете зарождения. Человек бы не остановился, никогда. Он делает шаг, полагая его последним, но следом еще шаг и еще. Сегодня я способен заглянуть в будущее лишь так далеко, как позволяют мне мои сегодняшние представления, но там, за гранью, уже не доступной моему воображению, человек, владеющий новым знанием, пойдет дальше.

Если человек упорствует, его ничто не остановит. И вопрос, полагаю, не в том, достанет ли у него сил и терпения, а в том, имеет ли он на это право. Меня ужасает мысль, что человек, этот доисторический монстр, будет пытаться продолжать начатое во времени и в мире, в которых ему не место…

— Не знаю, — говорил Гаррисон Джейсону, — как мне вас убедить. Мы хотим прислать сюда маленькую группу людей, чтобы они смогли изучить парапсихические способности, взамен чего…

— Я уже сказал вам, — отвечал Джейсон, — мы не можем научить вас этим способностям. Но вы отказываетесь верить тому, что я вам говорю.

— Я думаю, вы блефуете. Ну хорошо, вы блефуете. Чего вы еще хотите? Скажите мне, чего вы хотите.

— У вас нет ничего, что нам нужно, — сказал Джейсон. — И в это вы тоже никак не хотите поверить. Давайте я вам разъясню еще раз. Либо вы обладаете парапсихическими способностями, либо нет. Либо вы имеете развитую технологию, либо нет. Нельзя иметь то и другое сразу. Это взаимоисключающие вещи. Технология не позволяет обрести парапсихические способности; если они появляются, технология становится ненужной. Мы не хотим, чтобы вы находились здесь под предлогом изучения того, что знаем или умеем мы, даже если вы считаете, что нуждаетесь в нашем знании или умении. Вы говорите, вас здесь будет совсем немного, но это только поначалу. Потом — все больше и больше, пока окончательно не осядете у нас. Такова схема технологии: ухватить и держать, затем ухватить побольше и снова держать.

— Если бы мы ничего не скрывали друг от друга… — проговорил Рейнолдс. — И мы не обманываем вас.

— Но если вы хотите обрести парапсихические способности, вам не нужно являться на Землю. Вам нужно только отказаться от всего, что вы имеете, причем на тысячи лет. В конце концов, не исключено, что вы достигнете желаемого, хотя ручаться я бы не стал. Нам было проще, мы не ведали, что происходит, пока не случилось то, что случилось. Вы домогаетесь желаемого осознанно, а это, возможно, нонсенс.

Причем если бы кто-то из ваших пришел наконец к искомому, вы бы решили, что добились своего, а это глубочайшая ошибка. Ибо человек, наделенный парапсихическими способностями, стал бы мыслить иначе, чем вы, и стал бы к вам относиться так, как мы относимся к вам.

Гаррисон медленно оглядел каждого из сидевших за столом.

— Ваше высокомерие потрясающе, — сказал он.

— Мы не высокомерны, — отозвалась Марта, — Мы далеки от этого…

— Отнюдь, — сказал Гаррисон, — Вы полагаете, что сейчас вы лучше, чем были раньше. Чем лучше, я не знаю, но лучше. Вы презираете технологию. Вы смотрите на нее с пренебрежением и, возможно, тревогой, забывая, что, если бы не развитие техники, мы бы все еще жили в пещерах.

— Может быть, и нет, — ответил Джейсон, — Если бы мы не загромождали нашу жизнь машинами…

— Но вы не можете этого знать.

— Конечно, — сказал Джейсон.

— Оставим пререкания, — проговорил Гаррисон. — Почему бы нам не…

— Мы разъяснили вам нашу позицию, — сказал Джейсон, — Научить парапсихическим способностям невозможно. Вы должны сами найти их в себе. И нам ни к чему развитие технологии. Мы, люди этого дома, в нем не нуждаемся. Индейцы тоже не принимают плоды вашей цивилизации, ибо они разрушили бы установленный ими жизненный порядок. Они живут с природой, а не за ее счет. Они берут то, что природа сама дает им, а не вырывают у нее силой и не грабят. Я не могу говорить за роботов, но подозреваю, что у них есть собственная технология.

— Один из них здесь, — сказал Рейнолдс.

— Тот, что здесь, — ответил Джейсон, — больше человек, чем робот. Он выполняет человеческую работу, самую трудную ее часть.

— Мы ищем истину, — проговорил Езекия. — Мы работаем во имя веры.

— Возможно, все это так, — сказал Рейнолдс Джейсону, не обратив внимания на Езекию, — но остается еще ваше нежелание видеть нас здесь. Земля, однако, не ваша личная собственность; вы просто не можете заявлять на нее права собственности.

— За исключением чувства отвращения при виде еще одной технологической угрозы Земле, — ответил Джейсон, — вряд ли мы с Мартой могли бы выдвинуть какое-то логически обоснованное возражение, а из людей этого дома в счет идем только мы двое. Остальные находятся среди звезд. Когда Марты и меня не станет, дом опустеет, и я знаю, что очень немногих это действительно опечалит. Земля вернулась к своему первобытному облику, и мне было бы непереносимо видеть ее вновь обобранной и разграбленной. Однажды это уже случилось, и одного раза довольно. Одно и то же преступление не должно совершиться дважды. Когда-то белые люди отобрали этот континент у индейцев. Мы, белые, убивали, грабили, загоняли в резервации, а те, кто избежал резерваций, были вынуждены жить в гетто. Теперь они создали новую жизнь, основанную на старой, — лучше прежней, поскольку они переняли от нас кое-какие знания, — но все же свою жизнь, а не нашу. И по отношению к ним преступление тоже не должно совершиться дважды. Их нужно оставить в покое.

— Если бы мы согласились, — сказал Гаррисон, — оставить этот континент в неприкосновенности, селиться только на других…

— В старые времена, — сказал Джейсон, — мы заключали договоры с индейцами. Пока текут реки, пока дует ветер, говорили мы, договоры будут соблюдаться. И потом неизменно их нарушали. И то же будет с вашими так называемыми соглашениями. Пройдет всего несколько столетий, а скорее, даже меньше. Вы стали бы вмешиваться, нарушать старые соглашения и заключать новые, и индейцы получали бы все меньше и меньше. Технологическая цивилизация не знает чувства удовлетворения. Она основана на выгоде и прогрессе, своем собственном виде прогресса. Она должна распространяться вширь, иначе она погибает. Вы можете давать обещания и быть при этом искренни; вы можете хотеть сдержать их, однако вы их не сдержите.