На краю пропасти. Экзистенциальный риск и будущее человечества - Тоби Орд

год оцениваются в 660 ± 95 Гт C. Из них ~430 Гт C дали ископаемое топливо и промышленное производство, а ~235 Гт C – изменение характера землепользования (Le Quéré et al., 2018).

291

Существует несколько способов измерения чувствительности климата; описанная здесь мера называется равновесной чувствительностью климата. Строго говоря, оценивается при этом потепление, происходящее при заданном уровне “радиационного прогрева”, в котором учитывается как действие парниковых газов, так и другие происходящие на Земле изменения, сдвигающие баланс между тем, сколько энергии планета получает в форме солнечного света, и тем, сколько энергии она отдает. Официальная единица измерения радиационного прогрева – ватты на квадратный метр, но часто его оценивают количеством градусов, на которое повышается температура при удвоении атмосферной концентрации углекислого газа.

292

Beade et al. (2001), p. 93.

293

На языке МГЭИК “вероятно” значит, что истинная чувствительность входит в этот диапазон с вероятностью не менее 66 % (IPCC, 2014, p. 16). О неопределенности, связанной с облачными обратными связями, пишут Stevens & Bony (2013).

294

Их термин “вероятно” официально относится к вероятности в 66–100 %, хотя можно ожидать, что, если бы вероятность оценивалась более чем в 90 %, они написали бы “весьма вероятно”. Учитывая, что степень уверенности в этом интервале невысока, МГЭИК подчеркивает, что указываемые вероятности не основываются на статистических показателях научной неопределенности, а проистекают из заключений экспертов (Cubasch et al., 2013, pp. 138–142). Если копнуть глубже, мы увидим, что в литературе описываются климатические модели с очень широким диапазоном распределения вероятностей для показателей чувствительности климата, а следовательно, есть немалый шанс, что чувствительность окажется выше 6 °C и даже выше 10 °C. Однако правый конец этих распределений сильно зависит от выбора априорной вероятности (Annan & Hargreaves, 2011). Это значит, что данные не позволяют исключить вероятность высокой чувствительности, но и не подтверждают ее. В связи с этим сложно точно сказать, какова вероятность того, что чувствительность климата превысит 4,5 °C или преодолеет более высокий порог, например в 6 °C.

См. работу Weitzman (2009), в которой делается попытка частично учесть эту неопределенность и ее следствия для выбора необходимых мер. По оценке автора, вероятность того, что в ближайшие два столетия “обобщенная чувствительность климата” (охватывающая более широкий диапазон механизмов обратной связи) превысит 10 °C, составляет 5 %, а того, что чувствительность превысит 20 °C, – 1 % при одном удвоении объема выбросов.

295

Помимо этого, вопросы вызывает и ценность самой этой логарифмической зависимости. Ученые обнаружили, что, если принимать во внимание климатические обратные связи и изменение свойств углеродных стоков, их модели показывают практически линейную зависимость между совокупным объемом выбросов (в Гт C) и потеплением. Это позволяет сделать подобные прогнозы для сценариев с умеренным объемом выбросов, но говорит о гораздо более сильном потеплении при больших объемах выбросов. См., например, Tokarska et al., 2006, p. 853.

296

В июле 1979 года – в месяц моего рождения (Charney et al., 1979).

297

Rogelj et al. (2016).

298

Tai, Martin & Heald (2014) приходят к выводу, что в случае реализации самого пессимистичного сценария МГЭИК производство продовольствия в мире к 2050 году сократится на 16 % в сравнении с 2000 годом. Но здесь не учитывается ни адаптация, ни воздействие углекислого газа на урожайность культур, хотя оба фактора, как ожидается, окажут существенное, пусть и неопределенное, противодействие. Недавний метаанализ показал, что одна только адаптация культур может поднять урожайность на 7–15 % (Challinor et al., 2014).

Такое снижение объемов производства продовольствия имело бы катастрофические последствия для миллионов людей, но представляло бы лишь небольшой риск для цивилизации.

299

IPCC (2014), pp. 14–15.

300

Такого сокращения биоразнообразия не наблюдается ни при потеплении на 12 °C в раннем эоцене, ни при стремительных глобальных изменениях в ходе ПЭТМ, ни при быстрых региональных изменениях климата. Willis et al. (2010) утверждают: “Мы полагаем, что, хотя основополагающие механизмы этих прошлых изменений климата сильно отличались (например, это были природные, а не антропогенные процессы), темпы и масштабы изменения климата сравнимы с теми, которые прогнозируются в будущем, а следовательно, потенциально полезны для анализа будущего биотического ответа. Данные о прошлом свидетельствуют о быстрой реорганизации общества, миграциях, формировании новых экосистем и переходах из одного стабильного экосистемного состояния в другое, но почти ничего не говорят о масштабных вымираниях из за потепления климата”.

Подобные выводы делают Botkin et al. (2007), Dawson et al. (2011), Hof et al. (2011) и Willis & MacDonald (2011). Наиболее убедительным доказательством того, что потепление порой приводит к вымиранию, служит пермское массовое вымирание, которое, возможно, было связано с масштабным потеплением (см. примечание 91 к этой главе).

301

Этот критерий называется “температурой влажного термометра” и может становиться летальной примерно при 35 °C (Sherwood & Huber, 2010).

302

Рассчитано автором на основе данных из работы Sherwood & Huber (2010).

303

Как ни странно, ПЭТМ действительно не вызвал серьезных вымираний. Так, McInerney & Wing (2011) утверждают: “[В ходе ПЭТМ] у наземных и морских организмов сильно изменились ареалы обитания, произошла стремительная эволюция и изменилась трофическая экология, однако лишь малое количество групп, не считая бентоносных фораминифер [особых микроорганизмов], столкнулось с серьезными вымираниями”.

304

В недавней статье выдвигается предположение, что температура океана во время пермского массового вымирания, возможно, поднималась на целых 8 °C, что могло быть вызвано колоссальным повышением атмосферной концентрации CO2 (Cui & Kump, 2015). Поскольку геологических данных об этом периоде относительно немного, нельзя точно сказать, на сколько поднималась температура и какой была концентрация CO2. Хотя это лишь одна из множества предполагаемых причин пермского массового вымирания, неопределенность в ряде вопросов, а также наша неспособность однозначно сказать, что крупнейшее массовое вымирание произошло не из за быстрого потепления, не сулят нам ничего хорошего.

305

Применение геоинженерии в качестве крайней меры может снизить общий экзистенциальный риск, даже если конкретная техника сопряжена с большим риском, чем само изменение климата. Можно придерживаться стратегии задействовать геоинженерию только в том маловероятном случае, если изменение климата окажется гораздо серьезнее,