Стены молчания - Филип Джолович

Внезапно я почувствовал себя виноватым перед бомжом и его банками. Он орал на туриста, не так ли? Это было не по-соседски. И все же это не гарантировало того, что его бизнес должен был сгинуть в потоке движения.

Пабло не было на углу улицы.

Я вылез из такси. Какое-то время я стоял и шепотом проклинал все на свете. Прохожие странно смотрели на меня.

Мне было все равно. Без Пабло я был нигде.

— У тебя что, на твоей чертовой голове нет глаз?

Я хотел обнять его.

— Где ты был? — спросил я.

Он показал на автостоянку на другой стороне улицы.

— Я махал руками как сумасшедшая мельница, тупица. Боже. И ты стоишь здесь и похож на дорожный знак.

— Где остальные?

— По пути в Вермонт. У нас на берегу озера Чамплейн есть небольшой охотничий домик. Они полетят на самолете из Ла Гвардия до Берлингтона.

Чертовски далеко, но чем дальше, тем лучше.

— Где машина?

Пабло слегка шлепнул меня по щеке:

— На стоянке, а где же еще? Я не собираюсь оставлять серебристый «ягуар» без присмотра, чтобы какой-нибудь придурок разбомбил его, после того как покончат с моим домом.

— Прости, Пабло.

— Не стоит, Фин, — вздохнул он. — Мне следовало все проверить, прежде чем лезть к большим парням.

— Они тебя недостойны.

Он улыбнулся:

— Я знаю.

— Нам надо вернуться в дом, — сказал я. — Я должен уладить пару вопросов, — я потрогал парик. — Ужасно хочется избавиться от этого.

Пабло достал огромную связку ключей из кармана:

— Куда потом?

— Центральный остров.

Он постукивал ключами по ладони. Должно быть, они весили целый фунт. Боже, наверное, это было больно.

— Ты чертов британец. Ты же не хочешь сказать, что мы пойдем в дом Макинтайра?

— Просто дай мне ключи, Пабло. Я пойду сам. Вернусь через пару секунд.

Он поболтал ими в воздухе перед моим носом, а потом резко отдернул руку, когда я пытался выхватить их.

— Еще не родился такой человек, который может войти в мой дом, если он закрыт. Пошли.

Когда мы подъехали к будке офицера Миллера, уже стемнело. Я спрятался за передними сиденьями под двумя или тремя пальто и свитерами. Там было жарко, как в аду.

Я услышал голос Миллера. Веселый, но любопытный.

Пабло объяснил, что он едет в яхт-клуб. Там собирали старую одежду для благотворительности. Пабло еще добавил, что это было для детей.

Я надеялся, что офицер Миллер не обратит внимания на то, что одежда на задних сиденьях была для довольно больших детей.

Миллер и Пабло поговорили о погоде, о делах в яхт-клубе, о том, что дети бегают без присмотра, об обезглавленных трупах в «тойотах». Миллер сказал, что он сожалеет, что это произошло вне его юрисдикции, и добавил, что машина не доехала всего нескольких футов до его будки. Казалось, что это будет тяжелое лето. Он будет счастлив, когда наступит первое сентября — День Труда, и все поутихнет.

Пабло принялся рассказывать о его лодке.

Я услышал, как открылась дверь будки, затем приближающиеся шаги.

Черт, только не это.

— Да вот и она, — услышал я голос Пабло, очевидно, он показывал фотографию лодки.

— Красивая, — сказал Миллер. — Мне бы никогда не захотелось сходить на берег, если бы у меня была такая лодка.

Опять послышались шаги и обмен приветствиями. Затем я почувствовал, как машина поехала вперед.

— Тебе нравится твоя лодка, — сказал я, выползая, как медведь после зимней спячки, весь покрытый потом.

— Я люблю ее, — сказа он и быстро добавил: — практически так же сильно, как и Джулию. Он положил фотографию на руль. «Джулия I». В глазах Пабло была видна страсть. — Знаешь, — сказал он, — когда Макинтайр узнал, что у меня есть лодка, он сказал, что мне не доведется воспользоваться ею. Я буду работать слишком много. Во всяком случае, он признался, что он ненавидел лодки. Какого черта он держит здесь дом, если он не любит лодки? — Он убрал фотографию в бумажник. — Ублюдок.

— Можно спросить тебе кое о чем, Пабло?

— Вперед, — мило сказал он.

— Когда Макинтайр заставил тебя взяться за мое дело, что было тогда у тебя на уме?

К моему удивлению, он не стал колебаться. Никакого «О Боже», никакой брани.

— Сотрудничество, Фин. Чистое и простое. Я первый человек в семье, который чего-то добился. Не просто имею деньги, но являюсь важным человеком. — Он снял руки с руля и потер лицо. — Это немного затуманило мой ум.

Мы проехали яхт-клуб Сиванака. Пабло вывернул шею, чтобы полюбоваться видом.

— Это должно быть превосходно, — прошептал он.

— Почему ты не присоединишься к ним? — спросил я.

Он смотрел вперед.

— Не их типаж и слишком далеко от дома. — Он немного притормозил. — Это твой дом?

Мы объехали поворот дороги, и впереди земля уходила в долину, полную комаров. Дом Карлштайна находился за ней, он был тенью на фоне заката. Слева от нас дорога огибала холм, потом шла немного вниз, прежде чем переходила в грязную дорогу, которая вела на вершину уступа. Силуэт большого дома вырисовывался на фоне темнеющего неба.

Я надеялся, что между его остроконечных башен будут громоотводы, чтобы молния не могла разрушить его башенки. Дом Ашера, мотель Бейтса.

Но все казалось спокойным.

А внутри? Деревянная отделка и эхо. Комнаты прислуги, идиотских адвокатов, выключатели времен царя Гороха. Большие открытые камины. Неприятные портреты мужчин с бородами и женщин в огромных платьях.

Царство мышей. Пыль в углах. Двухсторонние зеркала на стенах. И что-нибудь еще в углах, темных щелях, в подвале? Люди. Маленькие люди. Жестокие эльфы у отправного пункта в ад. И Кэрол?

— Куда тебя довезти? — спросил Пабло.

Я не хотел подбираться слишком быстро.

— Остановись где-нибудь здесь.

Пабло съехал с дороги на поросшую травой обочину. Пластиковые цилиндры защищали ряд маленьких деревьев от животных, но не от «ягуара». Пабло припарковался на трех из них.

Он улыбнулся мне:

— Недавно я посадил четыре деревца в Центральном парке, — сказал он. — Поэтому, я думаю, у меня еще осталось одно в запасе.

— Здесь нас могут увидеть, — сказал я. — Макинтайр знает, на какой машине ты ездишь?

— Кроме как о лодке, Макинтайр вообще ничего не знает обо мне. Он даже называет Джулию — Конни. — Он снова поскреб подбородок. — Итак, теперь мы наблюдаем?