Красные против белых. Спецслужбы в Гражданской войне 1917-1922 - Олег Шинин

Источниковая база не позволяет нам комплексно исследовать борьбу ВЧК с белогвардейской разведкой на Юге России. Находящиеся в распоряжении авторов сведения позволяют судить о том, что велась она с переменным успехом и продолжалась вплоть до разгрома Русской армии в Крыму в ноябре 1920 г. Несмотря на проведенные чекистами операции по выявлению агентуры спецслужб противника, разведка предупредила генерала П.Н. Врангеля о том, что советское командование планирует начать наступление 28 октября, и главком приступил к отводу своих сил к Крымскому перешейку[879].

На Восточном фронте в июне 1919 г. ОО 5-й армии были получены сведения о том, что одна из резидентур белогвардейской разведки обосновалась в городе Бугульме, где дислоцировался штаб 5-й армии. Сведения эти были получены при допросах двух перебежчиков, задержанных на передовых позициях. В одном из них начальник особого отдела Сухачев опознал эсера Семенова, с которым встречался ранее в Петрограде. Семенов показал, что он вместе с Кондаковым, также эсером, добровольно перешел на сторону Красной армии с целью оказать ей помощь в борьбе с колчаковщиной. Оба они являются агентами разведывательного отдела 3-й колчаковской армии, имеют шпионские задания и должны по имеющемуся у них адресу установить связь с действующим в Бугульме резидентом Григорьевым. Перебежчики сообщили пароль для связи, предъявили спрятанный в одежде шифр и код. Оба заявили, что давно решили перейти к красным и лишь ждали удобного случая для этого. Они сообщили также сведения об известных им колчаковских агентах, готовящихся к переброске в Бугульму к Григорьеву.

О результатах допросов Семенова и Кондакова было доложено в РВС Восточного фронта и Сиббюро ЦК РКП(б), осуществлявшему руководство деятельностью большевистского подполья. В бюро знали о существовании в колчаковской армии эсеровской оппозиции, вынашивавшей заговорщические планы, а также и то, что в деятельности отдельных групп партии эсеров в это время наблюдалась тенденция к сближению с большевиками. С учетом этого было решено использовать эсеров в мероприятиях по дезинформированию командования 3-й колчаковской армии.

Семенову и Кондакову дали возможность под наружным наблюдением вступить в контакт с Григорьевым. Наблюдение показало, что эсеры вели себя в соответствии с определенной им линией поведения, Григорьев их не заподозрил в неискренности. Вскоре к резиденту стали прибывать и другие агенты колчаковской разведки. С приходом последнего, седьмого, агента особым отделом была проведена операция по задержанию Григорьева и всех переданных ему на связь агентов. Все арестованные признались в сотрудничестве с разведотделом 3-й колчаковской армии и выразили готовность искупить свою вину перед советской властью.

Спустя месяц после соответствующей индивидуальной работы с каждым перевербованным агентом в стан противника был переброшен внушавший наибольшее доверие сотрудникам особого отдела бывший офицер Перепелкин. Он был снабжен дезинформационными материалами, подготовленными в штабе Восточного фронта. Судя по поведению Перепелкина после его возвращения от колчаковцев, а также по характеру задания, полученного им в разведотделе, противник продолжал верить своим агентам. Тем не менее, чтобы окончательно убедиться в успешном развитии оперативной игры, по тому же каналу к белым был заброшен агент особого отдела «Богданов». Анализ поведения колчаковских разведчиков, проведенный после возвращения агента, показал, что поверили ему не сразу. Его многократно допрашивали, тщательно перепроверяли легенду и даже с целью выяснения его причастности к агентуре особого отдела провели оперативный эксперимент. Оставив агента одного в комнате, где находились «секретные документы», проследили, не проявит ли он к ним интереса. Убедившись, что поведение «Богданова» соответствует легенде, начальник разведотдела полковник М.М. Шохов проинструктировал его, дал задание и связь в Бугульме (инструктаж и задание почти не отличались от тех, что были даны Перепелкину). Агент был переброшен за линию фронта.

Результаты использования «Богданова» позволили чекистам пойти на расширение оперативной игры. К тому же стали поступать данные о некоторой передислокации колчаковских войск. Это свидетельствовало о том, что противник поверил дезинформационным материалам штаба Восточного фронта.

Оперативная игра велась в течение лета и осени 1919 г. Ни один из перевербованных колчаковцев не был заподозрен разведкой противника в связи с ОО 5-й армии. Позже это подтвердил сам начальник разведотдела 3-й колчаковской армии полковник М.М. Шохов, арестованный весной 1920 г. в Красноярске при отступлении колчаковских войск. Он показал, что у него не зародилось и тени сомнения в своих агентах. Вот что показал он на допросе: «Была налажена, как мне казалось, надежная работа. Вся работа велась через Кондакова. От него вначале пришел ко мне Перепелкин, его информация перекрывалась нашими данными, затем ко мне в разведотдел нелегально поступали разведсводки через переходивших линию фронта моих агентов Смирнова (“Богданов”), Кутасова и многих других… Все поступавшее к нам после перепроверки докладывалось командованию… За это я им щедро платил… Выдавал по 50 тысяч рублей и с новыми заданиями направлял в расположение ваших частей… Посылалась мною одна женщина с заданием поступить в штаб 5-й армии, помнится, что такие же задания имели землемер Пименов, еще один учитель, кажется, по фамилии Иванов… Потом в зафронтовую полосу посылал еще двух поляков, четырех женщин, одного артиллериста…» Полковник признал, что такое могло случиться только от неопытности его подчиненных, и заявил, что «никто из нас не был как следует знаком с искусством разведки, все мы были направлены в нее со штабной работы»[880].

Деятельность особого отдела высоко ценил командующий 5-й армиии М.Н. Тухачевский. Информация, поступавшая от чекистов, давала возможность командованию упреждать противника, наносить ему удары в местах, где он меньше всего ожидал появления боевых частей красных. Дезинформация, подготовленная в штабе фронта и продвигавшаяся к противнику силами особого отдела, толкала колчаковцев на частые передислокации и распыление сил, что эффективно использовалось командованием 5-й армии.

Оперативная игра способствовала не только успешному проведению боевых операций на фронте, но также работе по выявлению и обезвреживанию колчаковской агентуры, забрасывавшейся в войска Восточного фронта. По свидетельству одного из членов Сиббюро ЦК РКП(б), за период оперативной игры было обезврежено 80 агентов колчаковской разведки.

В ходе игры особый отдел 5-й армии не смог избежать отдельных ошибок и просчетов. Например, действовавший самостоятельно, не связанный с эсеровской группой перевербованный колчаковский агент Мерешковский оказался предателем. Пользуясь доверием оперативных работников, он добывал секретные сведения и передавал их противнику. Об этом стало известно только в 1920 г., после ареста Шохова и его заместителя Дьяконова и др.