Когда землю укроет снег - Татьяна Серганова

Единственное, о чем я жалела, это о разлуке с Кристофером. Мне нравился этот лисенок, и я скучала по нему. Но Север запретил внуку гостить у нас.

Где-то через месяц после нашей свадьбы лорд вновь уехал в Империю и больше не возвращался. Насколько я знаю, его семилетний срок должен был закончиться этой весной. Криса с собой он брать не стал, отправив его к какому-то дальнему родственнику.

Гедеон Север пришел в себя и продолжил разгульный образ жизни. Спасибо я от него так и не дождалась. Сдается мне, что это недолго продлится, и, вернувшись, старый лорд женит непутевого сына.

Нам выделили небольшую усадьбу по соседству с Джеком и его семьей, так что каждые выходные мы проводили вместе. С братом мы как-то быстро восстановили прежние доверительные отношения. Конечно, первое время некая настороженность присутствовала, но это длилось недолго. Несмотря на изменения, на годы, которые мы провели вдали друг от друга, все стало почти так же хорошо, как и раньше. Киан, лишенный общения с Крисом, еще больше сдружился с детьми Джека. Особенно с Миа, с которой безобразничали на пару, доводя нянек до сердечного приступа.

А Мирта в начале прошлой осени принимала у меня роды.

Провела пальцами по лбу. Словно хотела стереть те тревожные воспоминания, которые не давали спокойно жить все девять месяцев. С момента брака до самых родов. Я помнила слова, сказанные в Храме. О том, что моя плоть и кровь должна будет объединить Долину и Империю и остановить кровавую вражду. Да, я хотела мира между нами, но не хотела, чтобы этим занимался мой ребенок. Маленькая девочка не должна брать на себя такой страшный груз.

Чем ближе была дата родов, тем больше я переживала. Ирбису я сказать так и не смогла, не хотела тревожить. Он же так радовался и был счастлив, выбирая имя. Определить пол ребенка мы так и не смогли. Запах хейдов все перебивал.

В конце концов я убедила себя в том, что это обязательно будет девочка. И другой вариант просто не рассматривала.

Роды были легкими, и я перенесла все намного проще предыдущих.

— Мальчик, — улыбнулась Мирта, принимая новорожденного, который сразу же огласил комнату требовательным криком.

— Что? — прошептала я и попыталась приподняться.

Но сил еще не было.

— Крепкий и здоровый перевертыш. Поздравляю.

Не девочка. Неужели тогда мне все показалось и не было этих слов? Или я совсем ничего не понимаю?

Словами не описать, какое облегчение я тогда испытала. Не дочь, а сын. Значит, с ним все будет хорошо. Последний груз, что камнем лежал на сердце, пал, и я наконец смогла вздохнуть свободно.

Словно почувствовав, в люльке, которая стояла в гостиной, завозился сын.

— Иду, иду, — отходя от окна, я подошла к нему и взяла на руки, не забыв поцеловать в носик. — Проснулся?

Вейн Снежный чихнул и загулил, сразу же вцепившись пальцами мне в волосы. Охнув от боли, я осторожно высвободила косу из крепких ручонок. Малышу это совсем не понравилось. Он еще сильнее сжал кулачки и сердито залопотал, смотря на меня такими родными серыми глазами. Наверное, это мой удел — рожать сыновей, которые будут совершенно на меня не похожи. Что Киан, что Вейн были копиями своих отцов. Но я не жаловалась, ведь главное, чтобы с ними все было хорошо.

Киан хорошо принял известие о том, что его отец на самом деле жив и очень хочет с ним встретиться. Малыш сделал большие глаза и шепотом поинтересовался:

— У меня теперь будет два папы?

Я едва не расплакалась от облегчения, а Ирбис, который присутствовал при этом разговоре, обнял малыша и кивнул.

— Да, ты будешь самым богатым мальчиком с двумя папами. Также у тебя есть младшая сестренка. Ее зовут Аврора, и ей три года. А совсем скоро у нас с твоей мамой появится еще один малыш.

— А вы не перестанете меня любить, когда он родится? — настороженно спросил Киан.

— Нет. Наоборот. Тебя будут любить больше всех. У тебя же больше родителей, чем у других.

Такой вариант его успокоил.

— Это хорошо, — кивнул он. — А когда я смогу встретиться с моим вторым папой?

— Скоро он придет в гости.

— Здорово.

В их первую встречу Киан держался настороженно. Долго и очень внимательно осматривал побледневшего Томаса, который нервно сжимал кулаки, и тяжело сглотнул, прежде чем тихо произнести:

— Вы мой папа?

— Да, — хрипло ответил тот и попытался улыбнуться.

— Вы похожи на меня.

— Ты прав.

— Мама сказала, что у меня есть сестренка.

Том быстро глянул на меня, но я лишь пожала плечами. Какой смысл было скрывать?

— Да, есть. Ее зовут Аврора.

— А когда я с ней познакомлюсь?

— Я приведу ее в следующий раз. Если ты хочешь.

— Хочу. Я познакомлю ее с Миа и покажу свои игрушки. Мне их другой папа купил. У них с мамой тоже скоро будет малыш.

Золотов опять на меня глянул. Его глаза слегка расширились, когда он переводил взгляд с моего лица на живот. Мне захотелось прикрыться, но с трудом удалось сдержаться. Было видно, что эта новость его совершенно не порадовала. Неужели все же на что-то надеялся?

Потом мы еще долго спорили по поводу признания Киана Золотовым. Я была против и приводила ему десяток аргументов, но Томас не желал отступать.

— Этот титул не принесет ему ничего, кроме неприятностей, — говорила я.

— Он мой сын.

— Томас, прекрати. В тебе сейчас говорит аристократический снобизм и самолюбие. Подумай о ребенке и его интересах.

— Я и думаю. Титул даст ему признание, власть и почет.

— В Империи — может быть, но не в Долине, — я покачала головой, удивляясь его твердолобости и упертости.

— Ты лишаешь Киана будущего, — мужчина решил зайти с другого конца.

Но не тут-то было. Я знала, что права, и отступать была не намерена, какие бы доводы Том ни приводил.

— А может, наоборот? Даю ему возможность добиться всего самому. Я же не запрещаю вам видеться. Ты даже можешь финансово участвовать в его становлении, если хочешь. Но не больше.

— Миа, — попытался возразить Томас, но я остановила его быстрым движением руки.

— Решение примет сам Киан, когда вырастет. Это мое последнее слово.

И Золотову пришлось с этим смириться.

А еще Том предложил себя в качестве посредника при общении с Соней. Он согласился передавать письма. Предложение было заманчивым, но я была вынуждена отказаться.

Во-первых, это небезопасно. Если мои письма попадут не в те руки, для Сони это может плохо кончиться. И дело было не столько в карьере, ее запросто могли казнить за предательство.