Майкл Джордан. Его Воздушество - Роланд Лазенби

Под управлением Коллинза команда прибавляла с каждым годом. Несмотря на продолжительные конфликты внутри клуба, он не ожидал такого решения руководства. «Мы пригласили Дага в офис, – рассказывал Краузе, – и мне кажется, что Даг думал, что мы собираемся предложить ему продление контракта. Он пришел вместе с агентом. Я сказал: «Даг, мы собираемся отпустить тебя из клуба». Выражение его лица говорило одно: он был в шоке. Мы поговорили с ним, и я позвонил Филу, который уехал рыбачить в Монтану. Я сказал ему: «Я только что уволил Дага». Он был поражен: «Что?!» Я ответил: «Даг ушел, и я хочу, чтобы ты стал главным тренером. Приезжай сюда первым же рейсом. Как можно скорее. Мне надо с тобой поговорить».

Коллинз отреагировал на свое увольнение подготовленным заявлением: «Когда меня нанимали три года назад, я с готовностью согласился принять вызов и повести «Буллз» к тому, чтобы эта команда стала командой, которую сполна заслуживает этот город. Я горжусь тем, что каждый год она делала очередной шаг на пути к чемпионскому титулу NBA и всегда играла с гордостью и искренней преданностью делу. Мне не хватит слов, чтобы описать ту пустоту, что я ощущаю теперь в связи с тем, что больше не буду частью этой великолепной команды и чикагского «Стэдиума».

Увольнение Коллинза не вызвало жалоб со стороны Джордана. Сонни Ваккаро вспоминал: «Ни разу не было такого, чтобы Майкл позвонил мне или сказал в личном разговоре что-то вроде: «М-да, а Дага использовали…» Для него это было обычным делом».

«Всем нравился Даг, – говорил Джон Пакссон. – Проблема была в том, что мы только-только вышли в финал Конференции, где вынудили «Детройт» играть с нами шесть упорных матчей. Решалось наше будущее. Тренер, три года потративший на то, чтобы вывести нас на этот уровень, теперь уходил. Вот здесь надо отдать должное Джерри Райнсдорфу и Джерри Краузе. Они искренне верили, что Даг будет полезен команде до определенного момента, но чтобы мы могли выйти на следующий уровень, нами должен был руководить тренер другого типа».

«Думаю, что его многому научил этот горький опыт, – говорил о Коллинзе Джонни Бах в 2012 г. – Даг хорошо справился с этой ситуацией. Вы увидите его влияние, если вспомните третий сезон Майкла в лиге, он был молодым, пылким тренером, работавшим с большой страстью и умевшим подмечать многие вещи. Он всегда полемизировал с арбитрами и обладал внушительной вербальной силой в том смысле, что умел описывать то, что видит. Но для успешной работы нужна благоприятная обстановка. В баскетболе нужно уметь удовлетворять многих людей и при этом выигрывать игры. Думаю, что Даг во многом повлиял на становление и рост Майкла. Эти двое были пылкими людьми, горевшими, как два факела: Майкл пылал своей игрой и неудержимой свирепостью, Даг зажигал людей своей страстью и словами. Он умел внушать какие-то вещи в очень страстном стиле».

Позже Коллинз признался друзьям, что подозревал Джексона в подрыве его позиции в клубе, хотя никогда не высказывал ничего подобного публично. «Вот как Фил пришел на эту должность, – отмечал Лэйси Бэнкс. – Он стал тем кинжалом, который Краузе вонзил в спину Дагу Коллинзу».

«В блокноте Дага было много комбинаций, – вспоминал Джексон в интервью 1994 г. – Мы использовали 40 или 50 комбинаций. Они давали нам массу вариантов. У нас было пять-шесть разных атакующих построений. У многих команд такое есть. Но это не то, что сделало меня баскетбольным тренером, это было далеко и от философии Текса. Мы верили в организованную систему Текса». Позже Краузе объяснял, что не знал о том, что его новый ставленник будет применять треугольное нападение Текса Уинтера. Но он был в курсе, что Уинтер и Джексон сблизились, тренируя «Буллз» в Летней лиге, в точности как он и рассчитывал.

«Я привел Фила в кабинет, и мы с ним обсуждали философию, – говорил Краузе. – Первое, что он сказал, было: «Я всегда был парнем, больше ориентированным на защиту, и как игрок у Рэда Хольцмана, и потом как тренер. Поэтому вы меня хотите видеть тренером?» Я ответил: «Да». Он подытожил: «Нападение я собираюсь отдать на откуп Тексу, и я буду применять три угла».

На протяжении большей части сезона NBA 1988/1989 г. Джордану удавалось держать в секрете от СМИ историю с рождением сына – до тех пор, пока журналист Sports Illustrated Джек Маккаллум не получил приглашение в дом Майкла на семейный ужин. Там Маккаллум увидел Хуаниту Ваной с пухленьким, здоровым мальчиком на руках. В тот вечер «Буллз» проводила домашнюю игру, и Маккаллум вспоминал, что к нему подошел пресс-атташе клуба Тим Халлам, который и сообщил, что Джордан не хочет, чтобы кто-либо из прессы писал о его ребенке. Эта просьба поставила Маккаллума в затруднительное положение. Он был вхож в узкий круг близких Джордана, но он был журналистом. Он не хотел сообщать об этих новостях как о какой-то громкой сенсации. Вместо этого Маккаллум вскользь упомянул об этом факте в конце статьи, которую писал всю ту неделю.

Очевидно, что раскрытие такого факта не шло на пользу безупречному имиджу Джордана. Но тем самым молодая звезда баскетбола показывала, что он вполне себе человек и чем дальше, тем сложнее ему будет утаивать это от публики.

Как только рассеялся дым плей-офф 1989 г., Джордан вновь погрузился в летний гольф и сомнительные авантюры, одновременно пытаясь разобраться с главными проблемами своей жизни. В конце августа на благотворительном мероприятии он познакомился с Ричардом Эскинасом, совладельцем, президентом и генеральным менеджером «Сан-Диего Спортс Арена». Вместе они начнут делать крупные ставки на гольф и на этой почве выстроят взаимоотношения, которые помогут Джордану утолять его растущий голод азарта, а позже выльются в громкий скандал. Тогда же, впрочем, это был еще один горшок, тихонько закипавший на медленном огне печи огромного мира его дел и начинаний.

Вскоре после знакомства с Эскинасом в Сан-Диего Джордан и его свита махнули в Лас-Вегас, где Сонни Ваккаро познакомил его с игорным магнатом Стивом Винном. Брат Сонни работал на Винна, который показал Джордану и Хуаните свое гостеприимство, устроив им теплый прием по приезде. Находясь в городе, пара отправилась в часовню A Little White Wedding Chapel, знаменитую своими скоротечными свадьбами знаменитостей и супружеским туннелем, в котором можно совершить церемонию не выходя из автомобиля.

Это была долгая помолвка, начавшаяся в тот день, когда Джордан впервые сделал Хуаните предложение в канун Нового, 1986-го, года в ресторане Nick’s Fishmarket. «Он просто хотел поскорее покончить с этим делом, – вспоминал Сонни Ваккаро. – В часовне никого не было».

Ну, на самом деле были, кроме Джордана и Хуаниты на церемонии присутствовали сам Ваккаро и его супруга Пэм. И Фред Уитфилд. Больше никого.

«Решение остепениться и жениться на Хуаните было взвешенным и принятым вовремя, – сказал позже Джордан. – Это было сродни открытию какой-то новой, незнакомой прежде ситуации. Но я был готов познать суть брака. Каждый день чему-то учишься. Чтобы прожить с другим человеком остаток своей жизни, нужно постоянно работать над отношениями. В браке обязательно будут как хорошие времена, так и плохие. И как пара, как единое целое, как семья, вы должны уметь преодолевать их вместе».