Сквозь толщу лет - Евгения Николаевна Васильева

наиболее жаркую пору года солнце накаляет камень, и от ходов пещеры вдоль скал, извиваясь, как змейки, струятся блестящие нити: мед, растопленный солнцем у входа, бесполезно вытекает из невидимых сотов…».

Такую пещеру много тысячелетий назад обнаружил безвестный художник вблизи нынешнего городка Бикорп в Валенсии. В окрестностях города и сейчас можно найти бурый и красный железняк, белую известь, желтую охру, черный марганец. Если хорошенько истолочь их куски, а порошок смешать с маслом диких олив, получатся белая, бурая, красная, желтая и черная краски. Этими красками расписаны стены Куэва-де-ля-Аранья, что значит по-испански «Паучья пещера». Названа она так из-за своей формы: от центральной полости идут узкие коленчатые щели, похожие на ноги паука.

На стенах пещеры изображены люди, звери, птицы, сцены охоты и сбора меда диких пчел.

По стеблям лиан, вросших в отвесную скалу, добралась к гнезду пчел женщина. В левой руке она держит сосуд, правую по локоть погрузила в отверстие пещеры. Вокруг носятся огромные пчелы. Следом за первой карабкается по лиане вторая женщина.

В провинции Альбасета, тоже в восточной Испании, найдено еще одно изображение человека, пробирающегося к гнезду пчел. Считается, что и первому, и второму рисунку по меньшей мере десять тысяч лет…

Третий рисунок, в Кастилии, — уже целая панорама. Лестница из двух лиан, по ним одна за другой взбираются пять фигур. Верхняя уже возле гнезда. А внизу, с земли, за действиями собирателей следят десятка полтора людей, один с луком и стрелами в руках; рядом — собаки. Животные нарисованы в общем схематично, однако среди крестиков-пчел одна поражает детализацией: на рисунке можно различить голову, усики, ножки и крылья.

Эти три изображения сбора меда — пока единственные в Европе. Другие открыты археологами в Индии.

Не случайно в «Маугли» упоминаются «малютки гор» — беспокойные, свирепые, черные дикие пчелы.

«Веками роились они в расселинах скал, покрывая старым медом белый мрамор. Соты их заполняли глубину трещин, становились все больше и чернее, и никогда ни один человек, ни один зверь не смели касаться их. Ущелье во всю длину с обеих сторон было увешано старыми сотами, словно блестящими черными бархатными занавесками», — так описывал Р. Киплинг пчелиные утесы.

Но напрасно заверял писатель, что ни один человек не смел касаться их.

Близ города Бхопал, в пещерах гор Магадео, среди множества прекрасно сохранившихся наскальных рисунков особенно хорош один, писанный серым и кремовым цветом, — два собирателя меда. Рядом с первым — пчелиный сот, довольно крупный, видимо, местных индийских пчел апис дорзата, родича наших апис меллифера. Сборщик подставил под его край емкую посудину, а второй то ли начал взбираться по лестнице, неся на спине пустой сосуд, то ли, наоборот, уже почти спустился на землю с полным. Вокруг мечутся пчелы, изображенные двойными овалами. Не совсем ясно, почему один сборщик стоит на лестнице, спускающейся вертикально, а второй изогнулся на мостках, словно переброшенных над пропастью. И к чему тут трезубец, протянутый по кривой к соту? Или здесь два эпизода, которые соединены прихотью художника? Но, возможно, они трудятся вместе: один длинной палкой с трезубцем откалывает куски сота, а второй подхватывает их в подставляемый сосуд.

Монография Д.-Х. Гордона «Доисторические основы индийской культуры» (она вышла в свет в Бомбее в 1960 году), сообщает: самые ранние древнеиндийские рисунки, в их числе и описанный, относятся к 700-м годам до нашей эры. Д-Х. Гордон напоминает, что пчел в Индии знали гораздо раньше: в «Ведах» запечатлены события, происходившие 3—5 тысяч лет до нашей эры, а там уже мед диких пчел известен как важный продукт питания.

Третья часть света, где обнаружены древние изображения собирателей дикого меда, — Африка, точнее, ее юг, заповедник Дракенсберг. Тут множество рисунков — открытые гнезда, соты, рои пчел, человеческие фигуры на лестницах, ведущих к гнездам…

Есть и такой: лестница заканчивается подобием клети для работы вдвоем, но тут можно действовать одному обеими руками, ни за что не держась; сборщик с посудиной на спине пробирается к гнезду, оно изображено массивным черным овалом, а пчелы, носящиеся в воздухе, обозначены крестиками и без соблюдения пропорций.

Любопытный рисунок обнаружен в Зимбабве — Родезии — в горах Матопо. Крупная фреска на две трети заполнена изображением шести сотов, крайние сплошь залиты краской, средние лишь частично. Четырьмя нитками стягиваются к летку пчелы, обозначаемые крючками, точками или троеточиями. Снизу справа к летку подбирается изображенный в полный рост человек с пучком, дымящимся в руке.

Не каждая попытка добраться до медовых сотов успешна. Об этом говорит фреска в Эбузингата. На ней момент крушения: под овальным сотом человек, так и не добравшийся до цели, падает вниз вместе с обломками лестницы; ниже — еще две падающие фигуры, а на земле откатившийся в сторону сосуд.

По сравнению с предыдущими рисунками южноафриканские довольно молоды — всего несколько сотен лет.

Почему такое внимание уделено этим фрескам?

Гесиод прямо называл кормильцем человека дуб, «несущий в кроне желуди и укрывающий дупла пчел». На странице 100-й монографии Гордона об основах индийской культуры времяпрепровождение доисторических обитателей страны изложено весьма лаконично: «Они плясали, играли на арфе, охотились и собирали мед из гнезд диких пчел». И ни единого слова хотя бы о зачатках земледелия. Так обстояло дело не только в Индии. Согласно мифам разных племен американских индейцев первые люди, вышедшие из земных глубин, собирали плоды и мед, первый человек и возник из таких плодов и меда, а в одном из мифов родоначальником человека объявлена триада: съедобные корни, плоды и мед…

В 1974 году Международный союз пчеловодных организаций «Апимондия» собрал в Испании ученых, чтоб дать им возможность обменяться мнениями о медицинском использовании продуктов пчеловодства. Мадридский профессор Г. Фолч развернул перед съехавшимися внушительную летопись исторических справок о том, как мед, воск, пчелиный клей — прополис — и пчелиный яд применялись для лечения больных с древнейших времен. Это был длинный и довольно любопытный перечень.

Вавилонская клинопись сообщает: в Месопотамии мед считался лекарством уже за три тысячи лет до нашей эры. В папирусе Эберса, главном источнике сведений о древнеегипетской медицине, в списке целительных средств мед и воск стоят на первом месте. Индийские боги солнца, открывшие людям мед, превращали его, как и воск, в лекарство. Скандинавский бог Один приготовлял из меда волшебный напиток: глотнувший его становился поэтом… Апостол умеренности Демокрит призывал смазывать себя маслом снаружи, медом — изнутри. А обессмертивший себя известной теоремой Пифагор объяснял свое долголетие здоровой диетой, состоявшей из хлеба и меда.

Через столетия у Галена, Гиппократа,