Не бойся Адама - Жан-Кристоф Руфин

Все предыдущие ночи шел дождь. Грозного вида облака обещали проливные дожди в самые ближайшие часы. Воздух дышал сыростью, но было непонятно, поднимается ли она от пропитанной влагой земли или ею дышит предгрозовое небо. Треща мотором словно пулемет, «жук» храбро двинулся на приступ первых выбоин, отмечавших въезд в Байшада.

Время операции выбрали не случайно. Она должна была начаться в сумерки, когда вокруг меньше всего лишних глаз и ушей. Кроме того, после наступления темноты местные жители часто приходили к каналу помыться или набрать воды к ужину. Они будут заражены немедленно. По-тихому избавиться от Жюльетты тоже легче всего в темноте.

Когда они подъезжали к цели, солнце касалось линии горизонта, перечеркнутой путаницей электрических проводов и деревянными столбами. Хэрроу внутренне подобрался, как всегда, когда попадал в этот ненавистный ему мир. Жюльетте, напротив, показалось, что она дома.

Керри и ее ухажер задержались в кафе дольше, чем предполагалось. Мота несколько раз звонил Деборе. Узнав, что ее еще нет дома, он всякий раз предлагал подождать еще немного. Керри мучилась от нетерпения, но не могла ничего поделать. Мота раздражал ее своей болтовней типичного бабника и плоскими шутками. Керри решилась наконец заговорить о политике. Она спросила его об Ожвалду Лейте, про которого много слышала в Соединенных Штатах. Верно ли, что, как говорят, он будет кандидатом в президенты на ближайших выборах.

Мота заговорил о нем с восхищением, но не сообщил Керри ничего нового. Часов в пять он решил позвонить еще раз и с довольным видом сообщил, что Дебора звонила домой от своего парикмахера и обещала вернуться в течение часа. Не торопясь, Мота попросил счет, расплатился и, извинившись, отправился поговорить по телефону «о тяжелом больном». В четверть шестого они вышли из бара на боковую аллею, куда один из двух служащих автостоянки подогнал машину.

В конце рабочего дня улицы были забиты автомобилями. Керри подумала, что то ли ей просто не везет, то ли Рио всегда такой — одна сплошная пробка. Почти весь день она провела в едва ползущих машинах. Мота поставил диск с бразильскими мелодиями и принялся обсуждать музыкальные инструменты северо-востока страны, откуда происходила его семья. Керри меньше всего хотелось рассуждать о сравнительных достоинствах кавакинхо и скрипки Сартао.

Она разглядывала отливающее багрянцем озеро, вокруг которого там и сям зажигались огни. Холмы становились темно-зеленого цвета, а их базальтовые вершины отпивали закатными лучами солнца.

Мота болтал не переставая. У самого конца озера они свернули на дорогу, вьющуюся по склону Корковаду. Мота сосредоточился на дороге и замолчал. По бокам узкой и темной полоски асфальта возвышались каменные заборы частных владений. Нависающие над ними тропические растения подсвечивались изнутри прожекторами. Керри видела теперь только профиль сидящего за рулем мужчины, время от времени высвечивающийся прорывающимися сквозь листву лучами. Без маски галантности выражение его лица вдруг показалось ей опасным и жестким.

Время от времени на поворотах в разрыве стен появлялся свет простых электрических лампочек и белых неоновых трубок, выдававших районы фавел.

Теперь Керри заговорила первой. Она спросила Моту, сколько еще им оставалось ехать, кто жил в этих домах и не боялась ли Дебора ездить в темноте по этим дорогам одна. Тот отвечал короткими фразами. Мимика его лица изменилась, а улыбка из галантной стала напряженной.

Чем выше по склону холма, тем реже встречались виллы и им приходилось пересекать совершенно темные пространства, где, должно быть, вдоль дороги рос лес.

— Нет, — сказал Мота, — это не очень спокойный район.

Керри не видела его лица, но ей показалось, что Мота улыбается.

— Вы слышали об этом американском журналисте, который пытался разнюхать здесь что-то о торговле кокаином…

— Не помню. Что с ним случилось?

— Его нашли разрезанным на кусочки. Совсем маленькие кусочки. В ящике.

— И что?

— Это случилось там, в фавеле на склоне холма.

Керри почувствовала, как живот скрутило спазмом. Это не был страх. Ей вдруг показалось, что она должна быть начеку, приготовиться к какому-то испытанию, к схватке.

— А на дороге, — продолжал Мота, — нередко нападают, устраивают засады…

Керри смотрела на освещенную фарами пустынную дорогу, по которой они ехали все медленнее и медленнее.

— Вообще-то говоря, воры интересуются только деньгами.

Снова черный туннель без единого огонька.

— Но, бывает, — сказал Мота, смеясь теперь совершенно открыто, — что и людям не удается спасти свою шкуру.

Вдруг Керри заметила фары едущей им навстречу машины.

— Особенно не в меру пронырливым людям…

Керри все поняла еще до этих слов. Фары, которые она заметила, не двигались и светили вкось. Это была машина, поставленная поперек дороги. Рядом с ней виднелись силуэты людей. Керри попыталась открыть дверь, но она была заблокирована. Она повернулась к Моте и увидела, что одной рукой он держит руль, а другой готовится ее ударить.

— Спокойно, — приказал он. — Как это там у вас по-английски говорят: «Вы забрались в пасть к волку».

Вместо того чтобы напугать ее, эти слова сделали Керри способной на все. Вот оно: ловушка, двойная игра Моты, неизбежный конец. Керри из Форт-Брэгга немедленно заняла место послушной и немного наивной Керри, позволившей заманить себя в западню.

Машина отстояла еще примерно на сотню метров, и убийцы не осмеливались стрелять, поскольку шофер был одним из их банды. Мота не ожидал стремительного и неожиданного удара, которым наградила его Керри, сразу же перехватившая руль. «Лексус» резко вильнул на узкой дороге, выскочил за откос и устремился в пустоту. В этом месте склон оказался таким крутым, что на нем метров на двадцать не росло ни одного высокого дерева. Машина подмяла под себя кусты, как пуля проскочила между двумя стволами, врезалась в третий и застыла в почти вертикальном положении. Керри, свернувшаяся клубком, отделалась легким испугом. Мота не пристегнул свой ремень. Он ударился головой о ветровое стекло и теперь без сознания лежал на руле. Двери по-прежнему оставались заблокированными. Керри наклонилась к Моте и нашла у него револьвер в плечевой кобуре. Она ударила рукояткой по стеклу, разлетевшемуся на кусочки. Керри протиснулась в окно и почувствовала, что поранила себе левую руку.

Наверху по дороге и склону метались лучи фонарей. Керри слышала голоса и звук шагов. Земля здесь впитала влагу дождей и стала жирной и скользкой. Цепляясь за стволы деревьев и не обращая внимания на боль, Керри стала спускаться вниз.

Рио-де-Жанейро. Бразилия

Нашпигованный смертью «жук» медленно полз по главной дороге Байшада. Хэрроу и Жюльетта молчали, настороженно вглядываясь и вслушиваясь в темноту. Ничего подозрительного. Вокруг царило спокойствие. Двери лачуг были закрыты, но ни один старик не сидел на скособоченных лавочках, примостившихся вдоль фасадов. Оба решили, что всему виной сырость, висевшая в воздухе после дождя. Бразильцы всегда жалуются на холод, стоит лишь чуть-чуть отступить привычной удушающей жаре.