Осень на краю - Елена Арсеньева

– Ну вот! – воскликнула Маргарита Владимировна, как всегда,с несколько патетической интонацией, поскольку в душе была порядочная актриса.– Бедному жениться – так и ночь коротка. Я наконец-то собралась в Питер,навестить Дмитрия, и вообразите – поезда, говорят, не ходят! А ты, Сашенька,по-прежнему не можешь решиться оставить Олечку? Конечно, ты заботливая мать, яв твои годы была куда более легкомысленной. Но только вообрази, как обрадовалбы Дмитрия твой приезд! В конце концов, возьми девочку с собой, и вся недолга.Дмитрий ни разу еще не видел собственной дочери. Пора бы им повидаться!

– Маргарита Владимировна, вы сами только что сказали, чтопоезда не ходят, – напомнила Саша, рассеянно наблюдая, как толпа на площадивдруг перестала беспорядочно колыхаться туда-сюда и начала перетекать наВарварку, все ускоряя движение. Кажется, митингующие и в самом деле задумаливзять штурмом здание тюрьмы на Острожной площади.

– Дорогу! – раздался крик, а вслед за тем и пронзительныйгудок автомобиля. Дамы обернулись и увидели большой черный «бенц», застрявшийпосреди дороги, обтекаемый массами народа. Шоффер напрасно давил на клаксон, ачеловек в распахнутом черном пальто и мягкой шляпе напрасно надрывал горло,требуя пропустить.

– Кого-то он мне напоминает… – задумалась слегка МаргаритаВладимировна, а затем жеманно, в своей манере, хихикнула, словно делопроисходило на приватной вечеринке, а не посреди ошалевшего от февральскихбуйных ветров города, и добавила: – Какой импозантный мужчина! Верно, ЕленаАфанасьевна?

Дама под вуалью, которую, как выяснилось, звали ЕленойАфанасьевной, задумчиво кивнула и сказала мягким голосом:

– В самом деле… А кто этот господин, Маргарита Владимировна?

– Не помню, к сожалению, – пожала плечами та. И повернуласьк снохе: – А ты не знаешь, кто этот черноглазый господин, Сашенька?

– Да ведь это Смольников, начальник сыскного отделения, –ответила та с искренним недоумением. – Неужели вы его не узнали?

– Смольников?! – изумилась Маргарита Владимировна. – КакСмольников? Боже, он необыкновенно постарел и изменился! Я ведь его изряднознала, они с Аксаковым вместе служили в городской прокуратуре в четвертом году…Подумать только, что делает с людьми время! Он постарел лет на десять! А почемуон не в форме?

Саша хотела было сказать, что Смольников никогда непоказывался на людях в служебном мундире, а что касается его «постарения», товедь с 1904 года минуло даже не десять, а тринадцать лет, тем более каждый годвойны вполне мог сойти за два, так что у Смольникова было время «постареть». Ноответить она не успела: Смольников подозвал одного из конных полицейских,растерянно топтавшихся на обочине дороги и даже не пытавшихся хоть как-товластвовать над толпой, заставил спешиться, сам вскочил вместо него в седло ипоскакал прямо по утоптанной пешеходной дорожке, минуя запруженную людьмимостовую, в сторону Острожной площади. Его примеру последовал еще какой-тоштатский человек, и Саша узнала агента сыскного отделения Григория Охтина,приятеля своего брата Шурки.

Тут же на глаза ей попался и сам Шурка, который бежал поподтаявшим февральским сугробам с таким отчаянным выражением лица, словно готовбыл крикнуть хрестоматийное: «Коня, коня! Полцарства за коня!» – и если все жене крикнул, то лишь потому, что сам прекрасно понимал бессмысленность такихпризывов. А впрочем, спустя мгновение Саше удалось разглядеть, что братперехватил-таки на углу Варварки и Осыпной какого-то «ваньку», и тот свернул наОсыпную, намереваясь, видимо, везти репортера «Энского листка» к центру событийокольными улицами.

– Куда же вы, Елена Афанасьевна?! – раздался голос свекрови.

Саша оглянулась и увидела, что дама под вуалью бросилась,подобрав юбки, к краю мостовой, желая ее непременно перейти, однако это ейникак не удавалось: людской поток двигался неудержимо. Елена Афанасьевнаотчаянно махала и что-то выкрикивала, желая привлечь к себе чье-то внимание,однако голос ее невозможно было расслышать: вовсю горланила толпа, а красныетряпки, вздетые на древки, реющие над толпой и гордо называемые знаменами,заслоняли тех людей, внимание которых она старалась привлечь.

– Кто эта дама? – спросила Саша, рассеянно следя взглядом завысокой статной фигурой Елены Афанасьевны («Есть в ней что-то невыносимопровинциальное… А интересно, хороша ли она? Вуаль не дает рассмотреть лица!») игораздо больше думая сейчас о том, удастся ли Шурке оказаться на Острожнойплощади вовремя, чтобы сделать хороший матерьяльчик . Похоже, что да, дело пахнетсенсацией, потому что даже Смольникову с его силой, напором и даром убеждениявряд ли удастся в одиночку остановить толпу, непременно желающую выпуститьзаключенных Острога на свободу.

«Там может быть опасно», – чудилось, шепнул кто-то на ухоСаше, однако она не успела внять этому шепоту, потому что МаргаритаВладимировна удивленно воскликнула:

– Как кто? Моя богородская соседка, помещица ЕленаАфанасьевна Вознесенская. Та самая, через которую Дмитрий присылал нам письма.Разве ты не…

– Что? – внезапно охрипнув, перебила Саша. – Как, высказали, ее фамилия?

– Вознесенская, – повторила Маргарита Владимировна. – Еезовут Елена Афанасьевна Вознесенская. А что? Ой, ты только посмотри, ну что зачудеса! Там ее муж стоит! Так вот кого она увидела… А я думаю, чего кинуласьвдруг?

Саша всматривалась изо всех сил, но ничего не смогларазглядеть в кипенье человеческих лиц.

– Кто он? – спросила, по-прежнему хрипя. – Кто ее муж?

Маргарита Владимировна кокетливо на нее поглядела:

– А что? Почему тебя интересует чей-то чужой муж? У тебя жесвой есть!

Саша могла бы сказать, что «чей-то чужой муж» ее не просто«интересует», но является смыслом ее существования, и если бы на то было егожелание, она оставила бы и Дмитрия, и семью, и даже Олечку, пошла бы за ним,«чужим», хоть босиком по горящим углям. Но в том-то и беда, что ему это ненужно, ничего ему не нужно от нее, и та единственная их ночь была забыта имнаутро, как помрачение сознания, одурманенного переизбытком алкоголя. Да, онамогла бы сказать так, но только вновь в отчаянной надежде, что ошиблась, чтоперед ней – не она , не та женщина, которой принадлежит Игорь – принадлежиттолько ей и будет принадлежать всегда, – повторила:

– Кто ее муж?!

– Кто ее муж? Ну, это секрет, – жеманно проговорилаМаргарита Владимировна. – Они держат свой брак в секрете. Это так романтично,верно? Одно могу сказать, чтобы навести тебя на мысль: Георгий ВладимировичСмольников очень похож на супруга Елены Афанасьевны. Он известный в Энске артист,но его имя – секрет!