Redrum 2016 - Александр Александрович Матюхин

пантеона. Но есть существа уникальные и по-настоящему монструозные. Такие, как страшилище-карлик Анщих Сисьва Пялт (букв. Старик Длиною с Зайца) из мансийской сказки «Сынок с оленье ушко», отрывок из которой хочу привести: «Повернулась она [Пекла, героиня сказки — П. П.] к двери и увидела на пороге своей избы маленького сморщенного Старика Длиной с Зайца… Он уже переступил на седьмую половицу, а уши его ещё на пороге. Старик Длиной с Зайца сел за стол, притянул свои уши к себе и кинул их на лавку… схватил оленью голову и впился в неё острыми зубами. Губа верхняя у Старика разошлась надвое, одна потянулась к левому уху, другая — подпрыгнула к правому. Вместе с костями проглотил голову, облизнулся и отёр губы и руки длинными ушами». Представили? Уродливый человечек с волочащимися по земле ушами и с пастью, как у грабоидов из «Дрожи земли», позволяющей целиком проглатывать оленьи головы… Бр-р! Экая мерзость!

А вот другой, чуть более известный монстр — Яг морт, что в переводе с коми-зырянского означает «боровой человек». Великан-людоед ростом с сосну, в одежде из невыделанных медвежьих шкур. Живёт в пещере, в чаще леса, занимается тем, чем и положено великану-людоеду — похищает из окрестных селений и пожирает людей и скот. Согласно легенде, в конце концов чаша народного терпения переполнилась: местные жители выследили Яг морта и отрубили его людоедскую башку. Криптозоологи, любящие фольклор не менее этнографов, полагают, что в основе легенды об этом чудовище лежат воспоминания о встречах людей с реликтовым гоминидом, то бишь, — снежным человеком.

Помимо Яг морта, великанскими размерами и людоедскими наклонностями обладали и менквы — существа ханты-мансийской мифологии. Есть две версии их происхождения. Согласно первой, менквы — результат неудачной попытки небесного бога Нуми-Торума сотворить людей из древесины лиственницы. Согласно второй, это духи людей, застигнутых смертью в лесу. Как бы то ни было, у менквов железное тело, длинные когти, остроконечная голова или даже несколько голов. Характер у них скверный, что вкупе с огромным ростом и практически полной неуязвимостью делает встречу с ними малоприятным событием. Единственное, на что может уповать человек, случайно столкнувшийся в лесу с менквом, так это на собственную хитрость, потому как чего-чего, а ума им Нуми-Торум не дал. (Кстати, у северных обских угров есть рассказы о лесных людях миш, или мис, которых иногда считают детьми менквов. Об этих лесных обитателях известно лишь то, что живут они в богатых, обложенных мехами жилищах, охотятся с ручными медведями или соболями, а женщины их весьма привлекательны и способны подарить понравившемуся им охотнику персональное охотничье счастье.)

Русские, заселявшие уральские земли, создавали своих демонов. Таковыми, например, являются шиликуны, или шуликуны. Вот как описывает этих злобных существ пермский художник, знаток славянской языческой культуры Константин Кунщиков: «…ОНИ появляются в дни Святок из озёр, рек и болот, где скрывались весь год. Продолбив лёд вострыми головками…. оставляя за собой мокрые следы, тут же прихватываемые морозцем, разбредаются они по округе, стекаясь к ближайшим перекрёсткам. Как бы ни были милы им мелкие пакости, лучшим развлечением служит охота на человека… Для него припасены у них сковородки с горящими угольями и калёные крючья, наготове стоят железные сани, самоходные печи и ступы. Далеко не каждому незадачливому путнику или подгулявшему забулдыге удастся отделаться подпалённой одеждой или мелкими ожогами. Бывает, что след его обрывается у проруби, куда сволокли его беспощадно цепкие железные крюки. Сколь неразумны они, столь и безжалостны — что неудивительно, ведь ряды их прирастают душами младенцев, которых прокляли или умертвили их матери. Тем множатся они, кому народ дал прозвание — ШУЛИКУНЫ…» Справедливости ради стоит отметить, что шуликуны встречаются в фольклоре не только уральцев, но и жителей Русского Севера[36], и сибиряков. Их аналоги есть и у некоторых восточноевропейских народов. Но всё же крестьяне именно Пермской губернии намекали, что святочными ночами лучше держаться подальше от перекрёстков.

Но что там какие-то шуликуны? Известная каждому с раннего детства Баба-Яга и та родом с Урала! Аркадий Захаров в статье «По следам Бабы-Яги» («Уральский следопыт», 1988, № 9) излагает такую версию происхождения страшной лесной ведьмы. В ХV столетии, в период формирования русского народного фольклора, проникшие на Урал поселенцы время от времени натыкались в таёжной чаще на святилища местных язычников. Такое святилище, как правило, окружал частокол с вывешенными на нём черепами жертвенных животных, а внутри располагался небольшой сруб без окон и дверей. Сруб этот для защиты от зверья стоял не на земле, а на высоких столбах или пнях. В срубе лежала резная деревянная кукла, считавшаяся вместилищем души умершего или духа некоего божества. Кукла была одета, скорее всего, в национальную одежду уральских финно-угров — ягу. Так и родилась «баба в яге» — Баба-Яга. А зловредности её характеру, возможно, добавило наложение на этот образ другого широко известного мифического персонажа — Золотой Бабы (Сорни-най), существа, как и многие представители языческого пантеона, враждебного русским христианским колонизаторам.

Золотая баба — ещё одна известная загадка Урала. То ли идол, то ли скала в форме женщины… Или реальное божество, ревностно оберегающее свою вотчину от чужаков? Анна Кирьянова в романе «Охота Сорни-Най» связала тайну Золотой бабы с другой мистической историей — гибелью группы Дятлова в 1959 году. А, может, в трагической смерти туристов виновата не сама Сорни-най, а её жутковатый страж — комполен (хумполэн)[37]? Вот и Иванов туманно замечает, мол, «демоны уральского культурного подсознания вырвались из заточения и уничтожили группу Дятлова». Впрочем, этого происшествия касаться не будем: в последнее время о нём говорят, пишут и снимают кино все, кому не лень.

А на уральской земле и без этой истории немало таинственного. К примеру, изделия Пермского звериного стиля. Как правило, это бляшки из меди или из бронзы, датируемые, в основном, V–VII веками. Хотя, как утверждают специалисты, искусство это зародилось ещё до нашей эры, а окончательно угасло лишь в ХV веке под воздействием русской экспансии. Впрочем, интерес представляет не древность изделий, а то, что они изображают. Образы поразительные и жутковатые: птица с человеческим лицом на груди, трёхликий и крылатый человеколось на спине крокодилоподобного ящера, крылатая женщина, стоящая на двух огромных пауках, женщина с тремя головами… Какие мистические идеи символизируют эти существа? Доподлинно неизвестно. Есть несколько концепций, объясняющих символику композиций Пермского звериного стиля, но ни одна из них не является безупречной. Скорее всего, мы имеем дело с изображениями совершенно чуждой нам системы мироздания, носители которой, древние пермяки, давно канули в