«Священные войны» Византии - Алексей Величко

Возмущенный поражением Феодора, император отозвал того в Константинополь, а сам выехал в Сирию, чтобы собрать новое войско и дать арабам сражение[761]. Когда же Феодор публично высказался в том духе, что его поражение – ответ Неба на грех кровосмесительного брака царственного брата, разгневанный Ираклий приказал заточить полководца в темницу. Командование вновь набираемыми войсками император поручил армянину Ваану и своему доверенному лицу евнуху Феодору Трифирию.

Тем временем, в октябре 634 г., арабы вновь столкнулись в сражении с персами у Вавилона и потерпели сокрушительное поражение – пало более 4 тысяч арабов и 2 тысячи дезертировали с поля боя. Под руководством невозмутимого Омара (634—644), нового халифа мусульман, они реваншировались захватом города Гиру, после чего оккупировали Месопотамию. Решающая битва произошла в ноябре 637 г. при Кадесии. Против арабов выстроился весь цвет персидской аристократии под старинным Сасанидским знаменем из леопардовой шкуры; впереди позиции располагались 30 боевых слонов, командовал ими опытный военачальник Рустем.

Но, что и говорить, командующий Саад ибн Абу Вакас умел поддерживать дисциплину: хотя персы первыми начали наступление, ни один араб не сдвинулся с места, пока не прошло время полуденной молитвы и правоверные не отдали свой долг Аллаху. При всей смелости персов они были обречены. В рядах арабов находились испытанные воины, фанатики Ислама, многие из которых присутствовали при взятии Мекки. Эти люди, лично знавшие Мухаммеда, принадлежали к той распространенной среди мусульман категории солдат, готовых все отдать за победу своей веры. Конечно, при всех своих достоинствах персы заметно уступали им в мотивации, и это обстоятельство рано или поздно должно было сказаться.

Три дня (!) продолжалась битва, поскольку к противникам ежедневно подходили свежие соединения. Боевые слоны персов очень мешали арабам, поскольку сковывали действия их кавалерии. Наконец, на четвертый день, увидев критическое положение своих воинов, командиры Джарир ибн Абдаклла аль Буджала, Кака ибн Амар, Тулайха аль Асади, Амр ибн Маадикариб и другие, рискуя собственными жизнями, бросились на слонов и повернули тех назад. Персы не выдержали напора и побежали; их командующий Рустем погиб. Вместе с ним на поле битвы осталось более 20 тысяч его соотечественников, мусульмане потеряли не более 1500 бойцов. После этого все персидские подданные признали власть халифа[762].

Столица Сасанидской Персии была захвачена мусульманами, сам Йезидегерд III бежал из города с горсткой своих придворных; в 651 г. он был убит в Мерве. «Отныне белый дом Хосрова предан на разграбление правоверным», – писали арабские хроникеры, современники тех событий[763]. После этой победы арабы захватили город Мадайна и в 638 г. основали две новых столицы: город Басры в дельте Евфрата и Куфы возле Вавилона[764].

В течение нескольких следующих лет арабы неизменно побеждали персов на полях сражений, захватывая одну за другой провинции этой некогда могущественной державы. Пожалуй, халифа Омара сдерживало лишь одно: боязнь, что его войска, растекшись по бескрайним просторам Персии, не смогут вовремя сконцентрироваться для нанесения очередного смертельного удара. Победа при Нехавенде, где 150 тысяч персов противостояли всего 30 тысячам арабских фанатиков, стало последней страницей равного противостояния этих противников. Правда, в конце концов арабам пришлось заплатить высокую цену за свой успех: в 644 г. некий перс, принявший Ислам, по имени Абу Лулу Фирузу смертельно ранил Омара и тот вскоре скончался. На его место халифом был избран Усман ибн Аффан (644—656).

Не особенно озадачиваясь вопросом, какой противник стоит перед ними: персы или римляне, арабы шли дальше и в 635 г. решили захватить Дамаск. Попутно арабы заняли город Фихла (Пела), нанеся византийцам поражение 23 января 635 г., после чего вся Центральная Сирия и местность в районе реки Иордан оказались под их властью[765].

Битва была чрезвычайно ожесточенной – кровь лилась так обильно, что, по словам арабского хрониста аль-Балазури, ее потоки привели в движение колеса мельницы (!). Потери самих арабов были столь велики, что они 15 дней стояли на месте битвы, хороня убитых и восстанавливая силы. Единственным утешением стала локальная победа 4 тысяч византийцев над арабами 25 февраля 635 г. около Мерждас, причем в бою погиб легендарный полководец ибн Саид[766].

Следующий год тоже не принес Ираклию радости. Он собрал значительную армию, расквартированную в Эмессе, но войско, состоявшее наполовину из армян, наполовину из арабов-христиан, было плохо организовано. Помимо прочего, армяне проявляли слишком много самостоятельности, едва обращая внимание на приказы главнокомандующего. Почти полгода враги маневрировали, и в многочисленных стычках удача попеременно сопутствовала то арабам, то грекам. Наконец, 23 июня 636 г. они сошлись в сражении у Джабии, что между Дамаском и озером Геннисаретским.

Как назло, утром в день сражения поднялся сильный ветер, дувший в лицо римлянам, что негативно сказалось на их боевом духе. Тем не менее византийцы дрались достойно и нанесли мусульманам значительные потери. Но все же арабам удалось одержать верх: почти вся римская пехота легла на поле брани, а конница, увидев, что дела принимают неблагоприятный результат, позорно бежала. У византийцев погибло множество офицеров, включая самих командующих Ваана и евнуха Феодора[767].

У Ираклия больше не оставалось резервов на Востоке, и он отъехал в Константинополь, чтобы оттуда с горечью наблюдать, как падают один за другим римские города[768]. Император уже предчувствовал итог этой стадии многовекового противостояния христианского и мусульманского миров и не тешил себя надеждами. Поэтому, уезжая в столицу, он потребовал перенести Крест Господень из Иерусалима в Константинополь.

Весной римская армия была вновь разбита арабами у Эдессы, после чего пал и сам город, затем один за другим пали другие города этой области. Арабы подошли к Дамаску. Это был очень сильный и хорошо укрепленный город, и византийцы не думали сдаваться. Положение арабов усугублялось тем, что они не имели никакой осадной техники, и даже лестницы им пришлось позаимствовать в соседнем монастыре. Им оставалось лишь окружить город в надежде, что когда-нибудь представится «счастливый случай». Как ни печально, но надежды арабов сбылись[769].