Том 3. Письма и дневники - Иван Васильевич Киреевский
Шрифт:
Интервал:
Ваш сын Петр Киреевский.
75. В. А. Елагину
Обнимаю тебя, дружище Василеос, и да здравствуешь в Берлине! На этот раз объем моего письма сократил Савинич[1007], который явился рано поутру и сейчас ушел, когда пора отправлять. Из этого ты видишь, что и в Дмитрове уже проложена дорога, а не сказаться дома такому человеку, как Савинич, невозможно. Мои песни нашли зато нового мецената и покровителя в виде чирья, который с самого воскресенья посадил меня на вольтеровские кресла и влияние которого очень полезно для хода песен. Вот тебе покуда самое существенное из моего бытья с тех пор, как ты уехал. Спасибо тебе за Киршу[1008]. Смотри же будь весел и пиши побольше. От Стаховича[1009] нет с самого твоего отъезда ни слуху, ни духу.
Твой брат Петр Киреевский.
Приписка Елизаветы Ивановны Поповой[1010]
Любезный путешественник! Как жаль, что нечего вам на чужбину написать интересного. В первое время разлуки ничем не бывает душа занята, кроме сожаления о том, что разлука существует. На что ее выдумали? В патриархальные времена было лучше: тогда путешествовали всем семейством. Да хранит вас Бог в этом Египте, куда вы стремитесь!
Е. Попова
Приписка Алексея Андреевича Елагина
Любезный путешественник. Ты будешь к нам писать о германских профессорах, а я к тебе об московских. Среди ученого центра, где всякое слово раздается на целую Европу, до тебя будут доходить отголоски московской ученистики, и я теперь хочу быть посредником между тобою и Московским университетом. Кланяйся Попову. Прощайте. Да хранят вас славянские боги!
А. Елагин
76. А. П. Елагиной
<…> Нынче наконец часу во втором пополудни я доехал сюда, милая маменька, и спешу воспользоваться задержанием почты. Я ехал так необычайно долго, как мне никогда еще не случалось ехать не только по почте, но даже на долгих, так что мне едва ли скоро опять придет охота брать почтовых. Вообразите, что до Калуги только одна и была станция, на которой мне дали лошадей через час, а на остальных должен был ждать на каждой от 10 до 18 часов. Дорогой я познакомился между прочим с какими-то калужскими дамами, Булыгиными[1011], которые еще несчастнее меня, которых я находил и от которых уезжал на каждой станции. Однако ж оне мне не были в большое услаждение от дорожного гнева. С Калуги взял вольных и поехал уже очень хорошо, но и тут было несколько задержек осью, которая у меня перегорела под Лихвином.
Письмо ваше мне доставил в Долбине А. П. Колениус[1012], который, отправляясь из Белёва, имел любезность зайти на почту. Я вам отменно за него благодарен.
Я посылаю при сем ключи от своих шкапов, а намерение мое такое: попросите, пожалуйста, Миколушку[1013], чтобы он с помощью этих ключей и не нарушая месторасположения прочих книг достал оттуда несколько весьма приметных по своей огромности: 2 тома Старой Кормчей, Новую Кормчую[1014], в бумажке, 2 тома Беверегия[1015], также фолианты. Наружность всех этих книг ему известна, а меня об них очень просил Иван[1016], которому они необходимы. Посылать огромных 5 фолиантов по почте в Долбино было бы неудобно, а потому да обратится он к Наташе[1017] с просьбою доставить их своему благоверному. А когда он достанет книги, то попросите его прислать ключи опять мне сюда по почте, потому что они мне будут нужны.
77. Родным
<…> У меня тут, слава Богу, все идет порядком: Василий[1018] ссорится с Полосовной[1019], мужики убирают сено и хлеб, и я толкусь там и сям. В Рубче оказалось больше хлопот, чем я предполагал. Я было думал начать там глиняную постройку, а вместо того пришлось заниматься сажанием Рубчи на пашню. Переведя туда 16 тягл из Слободки, я оставил мужикам по 6 сороковых десятин на тягло, т. е. такое количество, какого почти ни у кого нет здесь в околотке, и думал, что они будут очень довольны, оставаясь на прежнем оброке, а вместо того весь мир пришел ко мне проситься на пашню: земли, дескать, мало осталось. Я сделал по-мирскому и, наверное, от этого в накладе не буду, зато хлопот много, и целый год будет мало денег. Впрочем, с будущей осени все придет в порядок, и, может быть, самим крестьянам будет лучше, потому что там народ очень избалованный и, по словам тамошних же стариков, не умел пользоваться землею.
Два раза был у Павла Андреевича Болотова, который всякий раз поручает переслать вам усердный поклон. У него теперь собралась огромная семья: съехались оба сына[1020] со своими семьями. Старший из них, свитский полковник, показался мне человеком очень замечательным: он вместе и отличный математик, и отличный музыкант, в 37 лет, как лунь, седой и пылкий, как юноша.
78. Родным
<…> Жалко мне, что не состоялась у вас ни дача, ни Ростов, а это вам сделало бы много пользы. Авось либо удастся приискать хоть
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!