Хранительница его сокровищ - Салма Кальк

— Я знаю, — прошептала Тилечка.

Она читала о таком, но никогда не думала, что понадобится ей самой.

— Не удивлён, — похлопал её по плечу Антонио. — Нам нужно не так и много — вино, и место, где нас не потревожат.

— Вино я возьму на кухне, скажу, что господин Астальдо попросил. А место тоже есть — комната госпожи Элизабетты, она пустая. Только туда надо идти на цыпочках, потому что там женское крыло, и нас не должны поймать. А внутри уже сделаем звукоизоляцию, госпожа Элизабетта это так называет, я умею, меня господин Фалько научил, — Тилечка поднялась и уже была готова идти.

— У нас будет высокоучёная и необыкновенно одарённая сестра, — подытожил Руджеро. — Но я не против, я только рад. Кто ещё не против?

Не против были все. И всё складывалось благоприятно — ночь, чаша, вино, кровь, немного магии и древние слова.

Как там сказала гадалка? Найдёшь семью? Кто бы мог подумать…

Лизавета сидела в лодке, лодка скользила по каналу. Она завернулась в плащ, они все трое завернулись в плащи. Лис даже оделся скромно, никаких расшитых мантий, золотых цепей и бархатных дублетов — в чёрную шерсть без украшений. Значит, они идут в какое-то очень уж неприятное место.

Впрочем, вчера вечером они с Фалько говорили об этом. Что идти придётся, как бы ни хотелось этого избежать.

— Тебе страшно? — спросил Фалько.

— Да, — кивнула она. — Мне страшно. Я не хочу лезть в какое-то непонятное подземелье, но не вижу для себя способа не лезть туда. Правда, особого смысла лезть не вижу тоже. Может быть, если бы я так вожделела этот предмет, как наш Лис, любопытство перевесило бы страх. Но мне много лет и я уже далеко не так любопытна, как была в юности. Я не могу вожделеть… предмет.

— А человека — можешь — улыбнулся он.

— Оказывается — могу, — и далее на некоторое время разговор прервался.

После она сама спросила его:

— Скажи, а зачем ты обещал Тилечке, что будешь завтра разговаривать о её образовании?

— Чтобы оставить себе якорь. Зацепку, незаконченное дело, как хочешь. Когда у человека есть важные незавершённые дела, его могут и не забрать в смерть, понимаешь? А устройство чьей-то жизни — это достаточно важное дело. На мой взгляд, Тилечке нечего здесь делать. Она может брать уроки у Астальдо и Агнессы, а остальное изучать где-нибудь в другом месте.

— А если вдруг всё будет хорошо, и мы уедем, мы сможем взять её с собой?

— Да, — кивнул он. — Если она согласится. Сможем. И ещё кое-кого из мальчишек надо бы пристроить в люди, чтобы дар попусту не тратили. Скажем, у Серафино заинтересованный в сыне отец, зато у Антонио нет никого, кроме младшего брата. И у остальных тоже по-разному.

— Кто ж всё это сделает, если мы не вернёмся.

— Мы этого никогда не узнаем, госпожа моя.

— Тогда расскажи, что это за место, куда мы идём.

— Я не знаю об этом месте много. Только то, что знает всякий. Давным-давно кому-то из здешних Великих герцогов нужно было спрятать сокровище. Да так спрятать, чтобы никто не нашёл. Сел тот Герцог в лодку и выплыл ночью на середину канала, и там спросил у духов моря — не знают ли они такого места, куда не добрались бы люди ни случайно, ни намеренно. И ещё бросил в волны свой перстень, ну да у нас тут кольца в воду кидают все, кому не лень, и по всякому поводу. И, говорят, расступились волны, разверзлась земная твердь, и открылось нашему герою некое потайное место, которое и под землёй, и под водой. Оставил он там своё сокровище, и оно по сей день пребывает в этом месте, потому что как ни искали туда путь, никто до сих пор не нашёл.

— А мы завтра пойдём, и нам вот прямо откроется, ага, так я и поверила.

— Так то легенда, госпожа моя Лиза, а есть ещё и жизнь. В жизни же есть место таким вещам, как вентиляция и отведение воды из подвалов дворца. Не спрашивай меня, зачем мы с друзьями в детстве туда лазили, наверное, нам было интересно посмотреть, как всё это устроено. И играть там в великие войны прошлого тоже было интересно. Однажды мы нашли некий коридор, он уводил в сторону от всего комплекса, и был по виду заброшен и не освещён. Мы сунулись было туда, потом услышали из тёмной глубины нехороший вой, и позорно покинули поле боя. А после я спросил у деда, что это могло быть. Он посмотрел на меня, посмеялся и ответил — ты что, это же все знают, там же сокровищница. А попадёт в неё только тот, кто чист помыслами и твёрд в своём намерении.

— Тогда мы не попадём. Я не тверда ни в чём. Может быть, нам на всех хватит твёрдости господина Лиса?

— Так вот пока не увидим — не узнаем. Мне в этой истории жаль одного — что если нам всем суждено там умереть, то я умру никем. Как-то приятнее делать это под своим флагом, что ли.

— Могу только посочувствовать — я-то здесь вообще никто. Ты тогда, давно, в самом начале, хорошо сказал — два отщепенца. Но тогда ты меня главным образом бесил. Хотя я и находила тебя привлекательным.

— Я тоже не испытывал к тебе особой приязни, — улыбнулся он. — Ты казалась мне очень красивой и очень вздорной, потому что всё делала не так, и я думал — назло. А потом я привык и очаровался, представляешь?

…А сейчас они старались успеть доплыть куда-то там сквозь сумрак, пока не кончилась рассветная служба. В двух других лодках были мальчишки — все пятеро, Фалько хмыкнул и сказал, что понадобятся люди в некоем ключевом месте, а потом прикидывал — не будет ли, в случае чего, для этих людей каких-нибудь нежелательных последствий. Решил, что не будет.

Это была даже не пристань — просто старая набережная. Они выбрались из лодок, лодки уплыли. А дальше пришлось идти вдоль глухой стены по небольшой приступочке, рискуя сорваться в воду, но Лизавета как-то прошла. Квадратная площадка, деревянная старая дверь. Сокол поколдовал с этой дверью, и открыл её. Изнутри пахнуло сыростью. А что ты хотела, Лизавета Сергеевна? Чтобы в этом прекрасном городе — да без сырости?

Внутри оказалось небольшое помещение, пустое и грязное. Посреди пола Сокол открыл деревянный люк и заглянул внутрь. Металлическая винтовая лестница уходила вниз.

Далее был долгий спуск. Лестница выглядела ненадёжной и ржавой, но не шаталась под весом людей. Дышать было чем, но воздух оставался очень влажным. Путь давно уже освещали магические шары.

В конце концов, они спустились в помещение, похожее по размерам на то, что осталось наверху. Из него в разные стороны уходило три коридора. Все они были облицованы камнем.

Сокол принюхался и, похоже, как-то сориентировался. Пошли всей толпой по одному из коридоров, и через некоторое время вышли в другой, освещённый. Магическими светильниками.

— Вот мы и достигли самого края дворцовых коммуникаций, — сообщил Сокол. — Отсюда можно выбраться на поверхность вон там, — он показал на лестницу, очень похожую на ту, по которой они спустились. — Только она выведет не на задворки, а прямо на первый этаж дворца Великих Герцогов. Правда, дальнего от площади здания, которое за Полоскательным каналом.