Первый кубанский («Ледяной») поход - Сергей Владимирович Волков

href="ch2-158.xhtml#id401" class="a">[158], одетого в черкеску, казаки принимали за Великого Князя Николая Николаевича. Впрочем, сходство действительно поразительное. Ему, как и тем, кто с ним, оказывалось особо почтительное внимание и хлебосольство. Казаков не разуверяли ни теперь, ни потом.

Был впоследствии даже такой случай: один офицер, подойдя к прапорщику Шмидту, сказал ему на ухо:

– Ваше Императорское Высочество, я вас узнал!

На это ему Шмидт так же тихо ответил:

– Ну и молчи!

Когда спросили Петра Эдуардовича, зачем он дал такой странный ответ, он объяснил, что, если бы он постарался разуверить офицера, что он не Великий Князь, ему офицер все равно не поверил бы, а приказ «Великого Князя» молчать действительно заставил бы его не распространять этот вздорный слух.

Несмотря на благожелательное отношение казаков станицы к добровольцам и несмотря на то, что они бесспорно разделяли цели и задачи Добровольческой армии (генерал Корнилов почти в каждой станице разговаривал с казаками), тем не менее они не внимали призыву вступить в борьбу против большевиков. Не ожидали этого добровольцы.

24 февраля армия выступила дальше в западном направлении, имея в арьергарде Офицерский полк. Сделав в хуторе Ново-Ивановском 2-часовой привал, перешла на ночлег в станицу Незамаевскую. Здесь она нашла иное отношение казаков и к большевикам и к себе: предчувствуя или понимая, что могут дать им большевики, казаки взялись за оружие и дали армии пополнение – пешую и конную сотни.

25 февраля. С утра армия снова в походе. Шедшему в арьергарде Чехословацкому батальону пришлось отбить атаку и нанести большие потери кавалерийскому отряду красных. За это дело генерал Корнилов выдал батальону награду в 5000 рублей.

Пройдя всего лишь 15 верст, армия остановилась в станице Веселой и расположилась по квартирам, что весьма удивило всех. Стали строить догадки о причинах этого. То обстоятельство, что армия находилась уже недалеко от Владикавказской железной дороги, заставляло предполагать о возможном переходе ею этой дороги, и даже с весьма вероятным боем, и что все это может произойти ночью. И действительно, около 21 часа армия выступила дальше, имея в авангарде Офицерский полк, Техническую роту, Юнкерский батальон и 1-ю батарею, под общим начальством генерала Маркова. Направление движения было взято по-прежнему на запад, на станцию Сосыка, но, пройдя верст десять, у хутора Упорный авангард круто повернул на юг.

В темноте Офицерский полк по небольшой проселочной дороге, спускаясь вниз, прошел по гати, перешел мост через реку Тихонькую… Но орудия застряли на гати. Полковник Миончинский мобилизовал все силы батареи: кустарник, камыш, солома… все валится на гать. Ей на помощь подошла Техническая рота: вяжутся фашины, крепится мост… Стучат топоры. Среди глухого шума работающих людей слышен отчетливый резкий голос генерала Маркова. Наконец орудия благополучно перешли мост, но снова застряли на второй половине гати. Подбежала Офицерская рота. Скоро орудия оказались на твердом грунте, и авангард тронулся дальше.

– С ним не пропадем и везде пройдем, – говорили про генерала Маркова.

Где-то вправо раздались 2–3 взрыва.

26 февраля. Перед рассветом авангард вошел в станицу Ново-Леушковскую и, не задержавшись в ней, продолжал путь, но уже в западном направлении. Еще 5–6 верст, и он вышел на железную дорогу, пропуская мимо себя армию. Генерал Марков распоряжался на переезде. Здесь же бы и генерал Корнилов.

Однако переход армии железной дороги не прошел спокойно: с севера, со стороны станции Сосыка, подошел бронепоезд красных и начал обстрел переезда. Оказалось, железнодорожный путь был подорван слишком близко, но его скоро отогнала 1-я батарея, выехав на версту вперед. Когда прошли последние части, тронулся за ними и Офицерский полк с батареей.

Наступила ночь.

* * *

При выходе армии из станицы Веселой ее нагнала группа в 6 конных и 13 пеших на подводах, которую вел полковник Биркин[159], офицер Новочеркасского кадетского корпуса. В группе было 4 офицера и 6 кадет корпуса, остальные казаки. Группа сначала присоединилась к отряду генерала Попова, но после того, как казаки отряда выразили недовольство назначением полковника Биркина помощником командира одной из частей, полковник Биркин, а с ним и вся его группа решили ехать на присоединение к армии генерала Корнилова. К селу Лежанка группа подъехала, когда из него уже ушла Добровольческая армия и в нем были красные. Ночами и разными окольными путями, сильно измотанной, догнала она, наконец, армию.

В Ново-Леушковской группа представилась генералу Корнилову и получила назначения: конные – в конную часть, а пешие в Офицерский полк. Генерал Марков направил полковника Биркина, войскового старшину Аренда[160] и Суровецкого[161], есаула Суровецкого[162] и кадет: Дьяконова, Аренда, Мишустова[163], Невольского, Ульянова и Ажинова[164] в 4-ю роту, где они составили отделение во взводе прапорщика Павленко.

* * *

Уже было далеко за полночь, а Офицерский полк с батареей все еще в походе. Дорога была хорошая, но дул холодный ветер. Усталость давала себя чувствовать. Вспоминалась солдатская песенка:

Хорошо служить в пехоте;

Впрочем, очень чижало.

Короткие остановки мало облегчали. Одолевал сон. Вдруг длительная остановка: впереди задержка при переходе болотистой балки. Многие заснули. Даже резкий оклик генерала Маркова не сразу всех разбудил. Кое-кто задержался, приводя в порядок свою изорванную обувь; ему брошено короткое приказание:

– В первом же бою добыть цельные сапоги!

Отстающих нет; колонна идет в порядке. Беда, если «приспичило пойти до ветра» по большому делу: генерал Марков тут ничего не скажет, но догонять своих нелегко. Генерал Марков не может ехать спокойно: он должен быть всюду. И обоз он не оставляет без внимания. Он знает всех едущих на подводах.

– Что с вами? – обращается он к одному штаб-офицеру.

– Болен, Ваше Превосходительство!

– Позвать доктора и сказать ему, чтобы он доложил мне о состоянии здоровья этого офицера!

После доклада доктора генерал Марков приказал передать «больному», что «армии такие больные не нужны».

Наконец вот и станица Старо-Леушковская, но арьергард должен ждать, пока вся армия втянется в нее. Досадно утомленным 30-верстным переходом в течение суток быть в степи на холоде и голодными. Но – «як треба, то треба».

27 февраля. Только под утро Офицерский полк и батарея втянулись в станицу и остановились в указанном им районе. Конечно, некоторым взводам пришлось сразу же идти в заставы и оставить надежды на отдых и еду.

Полковник Биркин со своим отделением был послан в заставу у мельницы и неожиданно нашел там заставу корниловцев в 10 человек. Корниловцы были в возбужденном состоянии. Оказалось, ночью на них натолкнулась колонна красных, шедшая в