Великолепный обмен. История мировой торговли - Уильям Дж. Бернстайн

Хуже того, несмотря на то, что за последние 20 лет безработица снизилась, за то же время катастрофически повысилась ненадежность работы. Средний рабочий на треть чаще теряет работу, чем 20 лет назад. А когда он находит новую работу, ему платят почти на 14% меньше, если ему вообще повезет найти новую работу. (Трети рабочих и такая удача не достается.) В 1998 году «Уолл-стрит джорнал» проводил среди американцев опрос, согласны ли они с таким утверждением: «Внешняя торговля вредит американской экономике, потому что из-за дешевых импортных товаров снижается заработная плата». Как и предсказывали Столпер и Самуэльсон, в этом вопросе страна разделилась на два лагеря. Среди тех, кто получает в год более $100 000, с этим согласилась треть опрошенных, зато среди «синих воротничков» и членов профсоюзов — уже две трети.,[103]

Столпер и Самуэльсон ошиблись, по крайней мере, в одном — предсказав, что свободная торговля повысит отрыв развивающихся стран, поощряя квалифицированных специалистов. На самом же деле происходит обратное. Большинство квалифицированных промышленных рабочих лучше зарабатывают в коллцентрах и на международных предприятиях, увеличивая разрыв в доходах между теми, кому посчастливилось найти такую работу, и теми, кому не повезло. Хотя условия работы на азиатской фабрике «Найк» могут привести в ужас человека из развитой страны, заводы американских фирм пользуются самым большим спросом во вьетнамских «зонах развития». Гораздо менее охотно идут на работу на китайские заводы, условия на которых можно очень мягко назвать спартанскими. Ноесть и другая работа, еще хуже, чем на заводе — крестьянская, которой хватает только на прокорм, и проституция.

Развивающиеся страны экспортируют в США не только рубашки, кроссовки и электронику, но также и свой богатый человеческий капитал — неквалифицированных рабочих, которые конкурируют с американскими, сбивая уровень зарплаты, повышая разрыв в доходах и антииммигрантсткие настроения. Неудивительно, что многие члены профсоюзов горячо выступают за ужесточение миграционной политики.

И опять ничего нового тут нет. В XIX столетии, когда увеличивался разрыв в доходах, точно так же боялись иммиграции. Столетием раньше США, Канада, Австралия, Бразилия и Аргентина принялись ограничивать поток иммигрантов. Эта беда никак не была связана с факторами, на которые традиционно возлагают за нее вину — тяжелым экономическим положением и расизмом. Вернее сказать, что началось это в точности тогда, когда конкуренция со стороны недавних европейцев начала влиять на бедную часть электората.

Откуда такая шумиха вокруг разрыва доходов? Может, это просто знак того, что экономика стала здоровее, эффективнее и амбициознее? Вовсе нет. Экономисты и демографы используют несколько величин для измерения экономического расслоения. Самая популярная из них — индекс Джини. Он изменяется от нуля до одного. Страна, в которой все население имеет строго одинаковый доход, получает индекс Джини, равный нулю. Страна, в которой один человек забирает весь доход себе, получает индекс, равный единице.

Индекс Джини самых богатых стран варьируется от 0,25 (Швеция) до 0,41 (США). Список стран с самым высоким индексом не удивляет: Намибия (0,74), Ботсвана (0,63), Боливия (0,60) и Парагвай (0,58). Более систематическое исследование наводит на мысль о том, что экономическое расслоение приводит к социальной и политической нестабильности, а это, в свою очередь, оборачивается снижением инвестирования и экономического развития.

Современные развитые страны как правило снижают свой индекс Джини путем распределения налогов и программ социальной помощи. Эти дорогостоящие схемы могут мешать экономическому развитию, зато ценой уменьшения расслоения покупается социальное спокойствие, которое возмещает неэффективные расходы на социальные нужды. Один из ведущих авторитетов в этой области, Джеффри Гаррет, заметил:

Иными словами, важно найти золотую середину между Сциллой дорогостоящих и экономически вредных социальных программ и Харбидой слишком тонкой страховочной сетки, сильного расслоения. Соединенные Штаты и Северная Европа почти одинаково богаты, только в США около 30% ВВП циркулирует через федеральное правительство, правительства штатов и местное управление, а правительства Северной Европы тратят около половины ВВП, большая часть которого идет на оплату социальных программ. Значит, золотая середина лежит где-то между этими двумя позициями.

Проблема в том, что не все расслоение и даже не большую его часть можно свалить на свободную торговлю. Экономисты горячо спорят, какой же именно ущерб наносится при переносе производства за рубеж и снижении числа рабочих мест и насколько нужно поднимать зарплату квалифицированным, хорошо обученным работникам.

Рассмотрим две фермы, одна из которых выращивает пшеницу с производительностью 99,5%, а другая 95%. Конечно, работники первой могут получать зарплату выше, чем на второй, но не слишком намного. Теперь представим завод, выпускающий сложный микрочип, производство которого требует сотню производственных стадий, причем ошибка на любой из них приведет к порче продукта. Здесь работа, проделанная на каждом этапе с точностью 99,5%, дает в результате 39% брака. А работа, проделанная с точностью 95% дает в итоге 99,4% брака. Таким образом, в областях, где используются высокие технологии, квалифицированный работник может рассчитывать на значительное увеличение заработной платы. (Эта парадигма называется теорией уплотнительного кольца. Она получила такое название после крушения шаттла «Челлинджер», которое произошло из-за дефекта маленькой детали.)

Пол Кругман считает, что почти все расслоение доходов в США происходит из-за этого премирования высококвалифицированных кадров (а в последнее время еще и из-за перемен в налоговой политике). А вот данные экономиста Адриана Вуда говорят, что во многом, если не во всем, расслоение обязано росту международной торговли. Истина, вероятно, где-то посередине. Возможно, на четверть или на пятую рост разрыва доходов в США и обеспечивается за счет торговли, но остальное идет в налоговые отчисления, направленные на повышение благосостояния и на расходы отечественного образования и обучения.,[104]

Закон о свободной торговле между США и Канадой 1989 года дал в руки исследователей почти идеальный инструмент для наблюдения компромиссов глобализации. Этот закон снизил тарифы с 8 до 1% на товары, которые направляются на север, и с 4 до 1% на товары, которые направляются на юг. Обе страны имеют свои устойчивые законодательные, банковские и политические институты, а поскольку США доминирует над экономикой Канады, наиболее драматические последствия закона сказались по северную сторону от границы.