Стоящий у Солнца - Сергей Алексеев

— Давай сядем, поговорим, — предложил он и замолчал.

Свет фонаря бесцельно блуждал по стенам — у Раздрогина слабели руки. Русинов молча ждал.

— Плохи мои дела, — проговорил наконец Виталий. — Жалко… Но это рок. И у тебя тоже… Ты тоже всё потерял… Друг твой погиб…

— Какой друг? — холодея, спросил Русинов.

— Афанасьев, Иван Сергеевич…

— Почему? Как? Кто?

— Летел на встречу с тобой, — тяжело дыша, объяснил Раздрогин. — Шведы его раскрыли… Вернули борт, полетели с ним… Тоже рок… Вертолёт потерпел катастрофу…

«Откуда тебе известно?! — про себя воскликнул Русинов и промолчал. — Если говорит, значит, знает…»

— Мы схоронили его, ты не волнуйся, — продолжал он. — Достойно… Теперь ты меня схоронишь. Я укажу где…

Успокаивать его, говорить какие-то слова было глупо. Раздрогин понимал, что при таком ранении он долго не протянет. Нужна немедленная операция, а кто её сделает в горах и чем?.. Часа через три-четыре он просто захлебнётся кровью…

— Выполни одну мою просьбу! — вдруг попросил он. — Не посчитай за труд…

— Говори, — в темноту обронил Русинов.

— Выбирайся наружу и иди строго на восток… Через три с половиной километра увидишь останец… Высокий, заметный… Под ним — осыпь. И знак увидишь, белой краской… Там должна быть девушка. Инга… — Он помолчал. — Передай ей… Данила-мастер кланяться велел… Провинился, скажи, перед Хозяйкой Медной горы… А она его в зал Мёртвых заключила… На сто лет… Пусть Инга придёт ровно через сто… В этот же день… Только ты не смейся, Мамонт. Передай всё, как прошу.

— Передам, — проговорил Русинов и полез в дыру. Выбравшись на поверхность, он заложил камнями вход, на непослушных ногах спустился на восток метров на двести, лёг за высокие глыбы и закусил рукав куртки. Он думал, что когда войдёт в пещеру за Данилой-мастером — это будет самый счастливый миг в его жизни. Но оказался самый горький час. Больше всего почему-то было жаль себя. В это летописное мгновение он оставался совсем один и завидовал мёртвым…

Он не стал выжидать время, за которое бы успел сходить к камню со знаком жизни и вернуться назад; скрывать, обманывать такого сильного человека, как бывший разведчик Раздрогин, не было смысла и выглядело даже кощунственно. Он протиснулся через узкий лаз и ввалился в темноту пещеры. Фонарь не загорался…

— Виталий? — окликнул Русинов, шаря в темноте руками. — Данила?

Вместо него неожиданно тоненько заскулила собака, и Русинов ощутил под руками её влажную шерсть. Наугад сделал несколько шагов вперёд и наткнулся на Раздрогина, нащупал лежащий рядом фонарь, включил его — Виталий был без памяти.

— Данила? Данила?! — потряс за волосы. Тот очнулся, глянул живыми, осмысленными глазами, попытался сесть. В груди его засвистело, забулькало.

— Видел? Она пришла? Она там?

И столько надежды было в его вопросах, столько затаённой, мужской радости, что язык не повернулся сказать правду.

— Пришла…

— Выключи фонарь, — попросил он и долго молчал. Затем тихо спросил: — Какая она?.. Какая она стала?

Русинов описал, какую видел в своём воображении, — стройная, высокая, волосы наотлёт…

— Повинуюсь року, — пробормотал Данила. — Ты ей всё передал?

— Да… Она придёт, ровно через сто лет.

Они долго молчали. В темноте лишь поскуливала овчарка, вылизывая простреленную грудь Данилы.

— Что она ещё сказала? — скрывая внутреннюю жажду и нетерпение, спросил он. — О чём вы говорили?

— Она вспоминала, как ты нёс её на плечах, — проговорил Русинов. — Как ты вырастал до неба и перешагивал реки. Ей было чуть-чуть страшно… И как ты кормил её каким-то вкусным хлебом… А потом подарил ей кусок малахита. Она показала…

— Довольно, — оборвал он. — Молчи… Помоги встать, мы должны идти.

Русинов поставил его на ноги. Автоматы остались где-то тут на камнях, и потому идти стало легче. Собака побежала впереди, указывая путь. Дорожка посередине пещеры была очищена от камней, оставались лишь большие глыбы, которые невозможно скатить. Скоро кровля поднялась, стало просторнее, но слабеющий Данила всё больше обвисал на плече, становился грузным, медлительным. Иногда он взбадривал себя, выпрямлялся, однако всплеска энергии хватало на несколько десятков метров. Потом начался бесконечный спуск, верёвка-поручень резала и обжигала руки. Фонарь болтался на шее, луч рыскал по стенам, а впереди чернела неведомая бездна. Данила обвис на плечах Русинова и, пытаясь помочь ему, тормозил ногами, коленями. Время от времени они делали передышку на площадках, заваленных камнем, а потом снова скользили вниз. Наконец спуск окончился у стены со щелевидным лазом. Русинов увидел знакомые ящики со взрывчаткой. Пещера была заминирована…

— Положи меня, — попросил Данила. — Поищи флягу… с водой.

Русинов нашёл место поровнее: опустил его на землю, забегал лучом по камням. Большая фляга из нержавейки блеснула у самой стены. Сначала он дал напиться раненому, потом попил сам. Вода оказалась солоноватой и сильно минерализованной.

— Слушай, Мамонт, — отдышавшись, проговорил Данила. — Нам идти далеко… Если потеряю сознание, не бросай… Одному мне не добраться… Если умру по дороге — тоже не бросай…

— Данила!..

— Молчи! Слушай… Моё настоящее имя… Я — Страга!.. Мне нельзя умирать здесь, надо дойти… Там будет Зал Мёртвых… Если что, иди за собакой, она приведёт… Положишь там, а сам ступай, отыщи Варгу… Кроме него, в копях никого сейчас нет… Собака найдёт… Скажи ему — Страга умер, — он сдёрнул с шеи тускло блеснувший в луче фонаря медальон на шнурке. — Потом иди к Валькирии, передай ей это… Ты же хотел увидеть Валькирию?

— Хотел, — бесцветно вымолвил Русинов.

— Вот и увидишь… Собаке скажи — Драга! Приведёт…

Собака завизжала от радости при упоминании имени, завертелась возле щели-лаза.

— Это собака Драги, — объяснил он. — Только говорить не умеет… Когда пойдёшь за ней один — наступай в её следы… Там мины стоят направленного действия… Смотри не попади… На камни не наступай, не трогай их…

— Понял, — проговорил Русинов. — Всё сделаю.

— Надеюсь на тебя, Мамонт, — Страга шевельнулся. — Дай ещё воды, и пойдём. Флягу возьми с собой… без привычки тяжело тебе будет, соль…

Он ещё кое-как сам протиснулся сквозь щель, но дальше идти не смог. Русинов взвалил его на спину и понёс. Почва пещеры вновь шла под уклон, правда, не такой крутой. Наверное, когда-то здесь гремела подземная река, возможно, когда таял ледник. Ему показалось, что он всё время спускался вниз, но идти почему-то становилось тяжелее. Голова Страга начинала болтаться по сторонам: похоже, он время от времени впадал в забытьё либо терял сознание. Когда Русинов останавливался, чтобы подбросить его повыше на спине, тело Страги вздрагивало.