Взлеты и падения государств. Силы перемен в посткризисном мире - Ручир Шарма

Рейтинги Франции тоже устремились вниз, в частности в том, что касается правила об опасностях государства. Находясь и без того на первом месте в мире по размеру государства, Франция увеличила госрасходы с 51 % ВВП в 2000 году до 57 % в 2015-м, а предложенные правительством реформы по сокращению бюрократии и волокиты являются полумерами. Например, правительство планировало отменить запрет на работу розничных магазинов по воскресеньям, но только для двенадцати воскресений в год. Как и в Италии, во Франции снижается конкурентоспособность из-за того, что стоимость рабочей силы с 2010 года выросла на 5 %. В придачу во Франции произошло одно из самых больших в развитом мире увеличение долговой нагрузки в посткризисную эпоху: частные кредиты как доля ВВП выросли за последние пять лет на 16 процентных пунктов.

Хотя во Франции живет много иностранцев, страна с трудом справляется с интеграцией мусульман, проживающих в городах, и отношения еще больше испортились после того, как сторонники Исламского государства[54] в конце 2015 года произвели в Париже ряд вооруженных нападений, приведших к человеческим жертвам. В результате снизилась вероятность того, что проблему старения французского населения удастся решить за счет дальнейшей иммиграции, поскольку боязнь террористов и популярность правых националистических партий усилились. Сегодня многие смотрят на Францию как на нового “европейского больного”: в 1970-е так было принято называть Великобританию, а в 1990-х – Германию.

На востоке Польша, Чехия и Румыния извлекли выгоду из своей близости к Германии и богатым рынкам Западной Европы. Хотя все меньше западных компаний открывает “офшорные” заводы в Китае, они все еще строят их в Восточной Европе. С относительно недорогой рабочей силой и дешевой валютой эти страны продолжают привлекать инвестиции немецких промышленных гигантов, заинтересованных в строительстве автомобильных и иных производств. В этом регионе высокий уровень экспорта, счета текущих операций близки к сбалансированности или даже в профиците, а иностранных заимствований немного. Экономические перспективы Чехии сейчас одни из лучших для больших развивающихся стран. Здесь не было кредитного запоя ни до, ни после 2008 года, так что страна избежала обеих стадий недавней глобальной кредитомании.

В последние пять лет Польша приложила усилия к тому, чтобы резко сократить свою долговую нагрузку, и теперь эта вторая по величине экономика региона имеет хороший рейтинг по множеству правил. В стране растут бизнес-инвестиции, хотя в большинстве других развивающихся экономик они стагнируют, а динамичные местные миллиардеры включают в сферу своей деятельности Германию и Швейцарию. Однако Польша – яркое доказательство того, что идеальных экономик не бывает. Как раз когда казалось, что у страны есть все, что нужно, ситуация ухудшилась относительно правила круговорота жизни, и это привело к серьезным последствиям.

Перелом наступил в октябре 2015 года после победы на выборах консервативной партии “Право и справедливость”, которая встревожила всю Европу своим заявлением, что больше не будет вывешивать флаг ЕС на президентских пресс-конференциях. Новое правительство собирается поднять налоги на доходы банков (что может повредить кредитованию) и утвердить политический контроль над государственными СМИ и судебной системой. Его решение укомплектовать Верховный суд Польши новыми назначенцами обеспокоило международное сообщество. Хотя страхи, что партия “Право и справедливость” разрушит польскую демократию, кажутся преувеличенными и партия быстро пошла на попятный, отказавшись от своих щедрых обещаний снизить пенсионный возраст и выплачивать солидные пособия на детей, все же присущий ей громкий популизм со всплесками прагматизма ухудшает перспективы Польши. До выборов у страны был высокий рейтинг по восьми правилам, но сейчас по шести она входит в категорию хороших, а политика становится ужасной, и в экономике усиливает хватку бюрократия.

На юг от Польши лежит Румыния, еще один яркий пример экономики, поднимающейся после долгого периода стагнации, но все еще повсеместно игнорируемой. Хотя после 2008 года Румыния и набрала долгов, она с необычайной решительностью повернула процесс вспять. Пока страны от Индии до Китая все еще пытаются заставить банки полностью признать все свои безнадежные кредиты, Румыния ввела такое жесткое определение “плохих” кредитов, что это, вероятно, выставляет румынские банки в худшем, чем на самом деле, свете. К тому же Румыния активно сокращает свои посткоммунистические государственные структуры и до недавнего времени оставалась одной из немногих стран мира, которая решалась продавать не только миноритарные, но и мажоритарные доли в госкомпаниях.

Слабое место Румынии, как и всей Восточной Европы, – быстрое старение трудовых ресурсов. Коммунистический диктатор Николае Чаушеску до последних дней своего режима в 1989 году стремился заставить румын иметь больше детей, взимая высокие налоги с бездетных граждан старше двадцати пяти лет. Тем не менее в настоящее время Румыния вместе с Польшей и Чехией входит в число наиболее быстро стареющих стран развивающегося мира – что еще раз доказывает, как трудно правительству повысить в стране коэффициент фертильности. По прогнозам ООН, до конца 2020 года румынское население работоспособного возраста будет сокращаться на 1,2 % в год. При таких темпах даже решительные меры по вовлечению в трудовую деятельность женщин и мигрантов не помогут справиться с сокращением населения. Тем не менее дела в Румынии столь явно улучшаются в отношении целого ряда правил, что ее перспективы выглядят хорошо.

Подъем этих бывших стран советского блока служит немым укором их бывшим московским повелителям, которые движутся в обратном направлении. Различия в развитии России и ее бывших доминионов ярче всего иллюстрируются следующими фактами: в 2015 году, когда в Восточной Европе в целом отмечалось падение инфляции и ускорение роста, Россия погружалась в стагфляцию, ее экономика сокращалась со скоростью 3 %, а инфляция росла со скоростью 15 %. Среди крупных стран у России один из самых низких рейтингов по предложенным мной правилам.

Ее лидер, Владимир Путин, уже четыре раза занимал высшие государственные посты и давно выдохся. Он отказался от экономических реформ в пользу дорогостоящих заграничных военных авантюр для укрепления влияния России на Ближнем Востоке и в Восточной Европе. На волне пропаганды, воспевающей недавние захваты территории Украины и интервенции в Сирии, Путин сохраняет поразительную популярность – по официальным данным, его поддерживает 90 % населения, в то время как популярность лидеров по всему миру падает из-за экономических проблем. Однако, согласно правилу круговорота жизни, нет ничего хуже засидевшегося лидера, который перестал приносить экономическую пользу, но способен удерживать власть сколь угодно долго.

Главная ошибка Путина в том, что он не диверсифицировал экономику, которая продолжает зависеть от нефти, и экономика рухнула вместе с ценами на нефть. Стремясь к получению денежных средств, правительство заговорило о продаже миноритарных долей в “Аэрофлоте” и других государственных компаниях, но нет никаких признаков, что оно откажется от контроля над ними. Российское производство практически неконкурентоспособно на экспортных рынках. Несмотря на падение нефтяных цен, в России доля миллиардеров в экономике больше, чем в любой другой развивающейся стране, причем источником 67 % совокупного состояния миллиардеров служат сильно зависящие от политических связей отрасли вроде нефтяной. Рейтинг какой-либо страны по любому из правил редко бывает равен ужасной единице, но сейчас у России именно такой рейтинг по правилам о политике, государстве, плохих миллиардерах и демографии. Кроме того, трудоспособное население России сокращается быстрее, чем в большинстве других стран. Самый высокий рейтинг у нее по валютному правилу, потому что дешево – это хорошо, а рубль рухнул вместе с ценами на нефть.