Мое! - Роберт МакКаммон

— Цвета отлично вышли, как по-вашему? — спросила она.

Мэри не знала, что сказать. Явно эта женщина — Сэнди Кавано, как предположила Мэри — ожидала сегодня утром кого-то, кто должен был забрать этот герб.

— Да, — решила Мэри. — Отлично.

— Ох, я очень рада, что вам понравилось! Разумеется, пакет с историей семьи прилагается. — Она повернула раму, чтобы показать конверт, приклеенный лентой к реверсу герба, и Мэри уловила блеск обручального и венчального кольца. — Вашему брату это понравится, миссис Хантер.

— Я уверена, что понравится.

— Тогда я его заверну. — Она положила герб в сумку и застегнула. — Вы знаете, я должна сознаться, что ожидала женщину постарше. По телефону голос у вас был старше.

— В самом деле?

— Угу. — Женщина поглядела на Барабанщика. — Какой чудесный ребенок! Сколько ему?

— Почти месяц.

— И сколько у вас детей?

— Только он, — сказала Мэри и слегка улыбнулась.

— Мой муж просто помешан на детях. Что ж, если вы выпишите чек на «Ваши далекие корни», я пройду вниз и заверну ваш герб. О'кей?

— О'кей, — сказала Мэри.

Сэнди Кавано вышла. Пока дверь не закрылась, Мэри успела услышать ее голос:

— Миссис Хантер приехала с ребенком. Пойди поздоровайся, пока я это заверну.

Невидимый собеседник прочистил горло и спросил:

— Все в порядке?

— Да, ей понравилось.

— Это хорошо, — сказал он.

Послышался звук шагов вниз по лестнице. У Мэри закружилась голова, она оперлась рукой на стену — на случай, если колени подкосятся. Где-то в глубине дома работал телевизор — показывал мультфильм, судя по звуку. Мэри захромала к прихожей. Но не успела она туда дойти, из-за угла в комнату вошел мужчина и остановился, чуть не налетев на нее.

— Здравствуйте, миссис Хантер! — сказал он, одаривая ее улыбкой и протягивая руку. — Я Кейт Кава… Его улыбка погасла.

Под голубым утренним небом Фристоуна вопила сирена тревоги.

Лаура поехала на звук. Она повернула «катлас» Мичем-стрит, и увидела зелено-серый полицейский автомобиль, припаркованный перед кирпичным зданием, от вывески которого у нее перехватило дух. Рядом стоял мусоровоз, двое мужчин что-то говорили полицейскому. Один из них указывал вдоль Мичем-стрит в противоположном направлении. Были и зрители: элегантная пожилая пара в спортивных костюмах, совсем молоденькая девочка в куртке с надписью «МТВ» и молодой человек в ядовито-оранжевом свитере и велосипедных шортах; велосипед стоял на выдвинутой подножке, а его владелец разговаривал с девушкой. Лауре было видно, что стеклянная дверь магазина Дина Уокера разбита и второй полисмен расхаживает внутри помещения.

Лаура остановила автомобиль на другой стороне улицы, вышла и подошла к группе зрителей.

— Что случилось? — спросила она молодого человека. Сирена эхом разносилась по всему городу.

— Кто-то туда вломился, — ответил он. — Не больше десяти минут назад.

Она кивнула, потом вытащила из кармана листок блокнота «Мотор Лодж».

— Вы не знаете, где я могу найти этих людей?

Она показала ему три имени, и девушка тоже взглянула.

— Это же заведение мистера Уокера, — напомнил ей молодой человек.

— Я это знаю. Вы не можете мне сказать, где он живет?

— В самом большом доме в Нотика-Пойнт, — сказала девушка и откинула с лица длинные волосы. — Вот где.

— А остальные двое?

— Кейта я знаю. Он живет на Муир-роуд. — Молодой человек показал на северо-запад. — Это вот туда, миль этак пять.

— Адреса, — настаивала Лаура. — Вы знаете адреса? Они покачали головой. Пожилая пара смотрела в ее сторону, и Лаура подошла к ним.

— Я ищу этих трех человек, — сказала она. — Не можете ли вы мне помочь?

Мужчина поглядел на список, на ее забинтованную руку, а затем ей в лицо.

— А вы кто будете?

— Меня зовут Лаура Клейборн. Пожалуйста… Очень важно, чтобы я нашла этих людей.

— В самом деле? А почему?

Она готова была уже разразиться слезами.

— Скажите хотя бы, как добраться до Муир-роуд и Ногика-Пойнт?

— А вы из здешних мест? — допрашивал мужчина.

— Томми просто не знает, как нужно порядочно вести себя с незнакомцами! — вмешалась пожилая женщина. — Дорогая моя, Муир-роуд дальше, за Оверхилл. Вторая улица по этой дороге — это Оверхилл. — Она ткнула пальцем в ту сторону. — Повернете налево и проедете около трех миль. Муир-роуд будет уходить направо, вы ее никак не пропустите. — Сирена внезапно смолкла, только псы продолжали лаять ей вслед. — Нотика-Пойнт — это совсем в другую сторону, за Макджилл. Повернете у мигалки направо и проедете восемь или девять миль. — Она взяла руку Лауры и повернула ее так, чтобы увидеть листок. — О, Ник — это городской советник! Он живет на Оверхилл. Дом с купальней для птиц во дворе.

— Спасибо, — сказала Лаура. — Огромное вам спасибо! Она отвернулась, побежала к «катласу» и услышала, как пожилой человек говорит:

— Почему ты еще ей не рассказала и где мы живем, чтобы она и нас тоже могла ограбить?

Лаура выехала задним ходом на Парк-стрит и поехала к Оверхилл Дом Ника Хадли оказался самым ближайшим. Она набрала скорость, высматривая темно-синий джип; пистолет лежал на полу под ее сиденьем.

Кейт Кавано шевелил губами. Слов не было слышно. Мэри Террор тоже не могла найти слов. Ребенок счастливо гукал.

Оцепенение накрыло обоих, как багровый туман. Человек, стоявший перед Мэри, не был облачен в белые одежды. Он был одет в клетчатую рубашку с воротником на пуговицах, в серый свитер с маленьким красным игроком в поло на груди и в брюки цвета хаки. На его ногах вместо биркенстокских сандалий были сношенные шлепанцы, а волосы были скорее седые, чем золотые, и они не стекали на плечи. Они даже череп не закрывали. Его лицо — ах, этот старый предатель Время! — все еще было лицом Лорда Джека, но оно обмякло, было гладко выбрито, расплылось у скул. Вокруг пояса легли жировые подушки, и холмик жира поднимал свитер на животе.

Но его глаза… эти голубые, как хрусталь, живые, прекрасные глаза…

За ними все еще был Лорд Джек. Он жил в этом человеке, который называл себя Кейтом Кавано и делал гербы в блестящих рамках.

— О Боже, — прошептал он. Краска покинула его лицо.

— Джек? — Мэри сделала шаг. Он отступил на два. В ее глазах были слезы, а ее плоть и душу лихорадило. — Я принесла тебе… — Она протянула ему Барабанщика, как святое подношение. — Я принесла тебе твоего сына.