Чингисхан. Демон Востока - Алексеева

— И какое же дело может быть у великого завоевателя к скромному торговцу едой? — спросил старик.

— Дело у меня к тебе следующее: мне нужны контакты с поставщиками провизии в Египте, — произнёс Эйрих. — Если сможешь свести меня с правильными людьми и поможешь наладить с ними деловой контакт, то будешь получать долю с каждой сделки.

— А-а-а, даже так… — удивлённо произнёс Аттик. — А ты не задумывался, что в такие дела лезть очень опасно?

— Задумывался, — кивнул Эйрих. — Но я счёл риски приемлемыми.

Уже прошло то время, когда его могут просто смахнуть с игровой доски. Раньше, пару лет назад, магнаты могли сожрать его, свести в ничто, при помощи своих денег и влияния, но теперь… теперь сами они стали частью его ежедневного рациона. Настал час, когда Эйрих готов вступить с ними в открытую конфронтацию. Уже вступил.

— Твоё право — считать, как тебе хочется, — пожал плечами торговец. — Свести-то я тебя могу, но что получу взамен? Комиссионные — это само собой, но этого мне мало. Я тоже рискую, вместе с тобой.

— Единовременная выплата в пять сотен солидов, но только по итогам успешного налаживания контакта с оптовыми поставщиками зерна, — сделал Эйрих предложение. — Риск твой я учёл и считаю, что такая сумма покрывает его полностью. Даже немножко остаётся, на твою бедную и скромную жизнь.

— Ха-ха, — хохотнул Аттик. — Вижу по глазам, что это единственное и последнее предложение… но я рискну. Я хочу пять тысяч солидов за своё посредничество.

— За такие деньги я сам схожу в Александрию, — покачал головой Эйрих.

— Ха-ха! Да тебя даже на порог не пустят к домам истинных владык Александрии! — рассмеялся торговец. — Кто ты такой для них?

— Человек с осадными машинами, например, — недобро усмехнулся Эйрих. — Римлянин, не забывай, что я в этом городе так свободно хожу не просто так. Как ты там сказал? «Тот гот, что захватил наш регион?» Со мной можно вести дела мирно, а можно немирно. Последний способ ведения дел тебе очень не понравится, Аттик.

Римлянин был недоволен, но слова Эйриха его охладили. Высокомерие его боролось со здравым смыслом, но в итоге победил здравый смысл.

— Хорошо, я согласен на пять сотен, — решил торговец.

— По рукам, — усмехнулся Эйрих. — Но каждую монету отработаешь сторицей. Почувствую, что ты лукавишь или юлишь — накажу.

— Ладно, не пугай меня, я уже пуганый, — раздражённо отмахнулся Луций Аттик.

— Так ты из Греции? — поинтересовался Эйрих.

— Стали бы меня прозывать Аттиком, будь иначе? — римлянин взял со стола рядом с ним кубок. — Давай выпьем за успешное заключение сделки, гот!

— Предпочитаю не пить вне дома, — покачал головой Эйрих.

— Это ты правильно! — ощерился римлянин с издёвкой. — Когда начнёшь крутить яйца крупным поставщикам, не только не пей из чужих кубков и чаш, но ещё и спать ложись в кольчуге, ха-ха-ха-ха!!!

/ 1 мая 411 года нашей эры, Западная Римская империя, Венетия и Истрия, г. Верона/

— Это ты мне, сука, говоришь⁈ — сенатор Куруфин всем телом подался к оппоненту.

— Старик, веди себя достойно, — попросил его сенатор Бартмир. — Я говорю тебе, как есть, а не пытаюсь оскорбить.

Эйрих, невольно, присутствовал при этой беседе, начатой прямо у здания Сената. Причин для конфликтов у сенаторов хватало, поэтому вне зала заседаний ополоумевшие старики не только не выбирали выражения, но ещё и не брезговали распустить кулаки, а иногда даже ноги. В этом случае же у каждого сенатора присутствовало по четыре человека свиты, поэтому всё грозило развернуться в громкую и позорную потасовку.

— Почтенные сенаторы, — вышел Эйрих из-за здания. — Что происходит?

— О, опять он, — раздражённо процедил Куруфин. — Ещё врежь мне, как в тот раз!

— Не забыл ещё? — поинтересовался Эйрих. — Я спас тебя тогда от смертоубийства. Ударил бы Уруза подсвечником по голове, вместе с ним бы отправился к праотцам.

— Да не собирался я его бить! — в который раз воскликнул Куруфин. — Ладно, чего хотел от нас? Мы разговариваем.

— Это не похоже на мирный разговор, — покачал головой Эйрих. — В чём суть — может, я смогу помочь?

— Да ты сопли ещё не все вытер, чтобы разбираться в таких вещах! — отмахнулся Куруфин.

— А может, — произнёс сенатор Бартмир. — Слушай, претор. Сын Куруфина…

— Ты ещё при мне давай напраслину на сына моего нагоняй! — возмутился сам Куруфин. — Я сам расскажу! Слушай сюда, Эйрих. Бартмир разносит всякие досужие слухи, распространяемые нечистоплотными детьми шелудивой росомахи, о том, якобы мой сын проиграл в кости крупную сумму…

— Игра в кости на деньги — наказуемое преступление, — произнёс Эйрих. — Обвинениями без доказательств бросаться не следует, поэтому лучше бы сенатору Бартмиру объясниться.

— Так я к этому и вёл! — воскликнул тот. — Вчера мой Гаудамунд, как у него заведено, ходил опрокинуть пару кружек пива в таберну «Золотой лист». Денежки у него есть, я дал, поэтому он с друзьями арендовал на вечер отдельную крытую кабину со столом и отдельной разносчицей…

— Скоро заседание, — напомнил Эйрих.

— В соседней кабине кто-то шумел, мой сын пошёл туда, чтобы попросить вести себя потише — другие люди ведь тоже отдыхают, — продолжил сенатор Бартмир. — А в соседней кабине сидели какие-то римляне и твой Альмхельд. И на столе лежали кости с деньгами. Эдикт номер шестьдесят два, пункт сорок четвёртый…

— Мы знаем этот эдикт, — перебил его Куруфин.

— За такое положено наказание, — произнёс Эйрих. — Твой сын готов свидетельствовать против Альмхельда, почтенный Бартмир?

— Согласно эдикту номер тридцать три, пункту шестнадцатому четырнадцатой статьи, знание о совершённом преступлении, но сокрытие его от… — начал Бартмир.

— Да-да, будет он свидетельствовать! — перебил его Куруфин. — И что, Эйрих, наложишь на мой род штраф, а сына моего в штольни, медь добывать⁈

Эйрих задумался.

— Чем он занимается? — спросил он.

— В смысле? — не понял его Куруфин.

— Земля у него есть? Или мастер какой? — уточнил Эйрих.

— Э-э-э… — Куруфин слегка растерялся. — Нет, земля у него есть, пятьдесят югеров, как у всех… Но он, э-э-э…

А вот теперь стало интересно.

— Не понимаю, что ты хочешь сказать, почтенный Куруфин, — развёл руками Эйрих. — Пока что выглядит так, будто твой сын ведёт недостойный образ жизни, пытается зарабатывать азартными играми, щедро дарованную ему Сенатом землю не обрабатывает… Мне кажется разумным наказать его, чтобы крепко задумался о правильности выбранного им пути, пока бьёт киркой породу.

— Но это мой сын! — воскликнул Куруфин. — Что скажут остальные сенаторы⁈

— А что тебе говорит почтенный Бартмир? — с грустной улыбкой спросил его Эйрих. — В душе ты уже понимаешь, что всё происходящее — закономерный итог того, что ты плохо воспитывал своего младшего сына.

— Я обещаю, что всё исправлю! — заверил его сенатор.

— Преступление уже совершилось, — покачал головой Эйрих. — Простим одного — завтра остальные подумают, что их тоже простят. Наказание будет…

— Я прошу тебя! — взмолился Куруфин. — Не делай этого!

Эйрих снова задумался. И его посетила интересная идея.

— Ситуация особая — это бесспорно, — произнёс он. — Но наказать твоего сына следует. Как ты слышал, сейчас учреждается новое воинское подразделение — Готическая схола…

Намерение о создании подразделения, куда можно будет деть всю свою военную аристократию, которой нет места в вертикали власти их сообщества, Эйрих не оставил. Племенной знати у них всё ещё пруд пруди. Бывшие вожди, срок полномочий которых на должностях военных трибунов уже давно истёк, уже начинают роптать, проявлять недовольство тем, что их оставили не у дел, поэтому нужна какая-то отдушина.

— Твой род достаточно стар? — спросил Эйрих у Куруфина. — Насколько я знаю, были у тебя родичи, коих избирали вождями?

— Моего прапрапрадеда избирали херцогом! — воскликнул воодушевившийся сенатор.

— Это значит, что твой Альмхельд имеет право вступить в Готическую схолу, — сообщил ему Эйрих. — Но на особых условиях. Покидать каструм схолариев он не сможет пять зим, ни при каких обстоятельствах, а отношение к нему будет строже, чем к остальным — он преступник и все это будут знать. На род не будет наложен штраф, а твоя репутация не понесёт урона — твой сын сам искупит свою вину. Тебя устраивают такие условия? Или мы переходим к процессу следствия?

— Устраивает! — воскликнул Куруфин. — Конечно же, устраивает!

Сенатская схола будет проходить подготовку под надзором легионеров-инструкторов, что должно обеспечить соответствующее качество нового войска.