Свободный полет одинокой блондинки - Эдуард Тополь

— Встать, суд идет!

Алена, Маркович, председатель фонда, журналисты, Стас Бочкарев со своей бригадой и все остальные присутствующие в зале (в том числе Красавчик в решетчатой клетке) поднялись.

В зал вошли судья и народные заседатели, заняли свои места.

— Оглашаю приговор, — сказал судья и стал читать с листа: — Именем Российской Федерации судебная коллегия Замоскворецкого народного суда, рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело по обвинению Орловского Игоря Алексеевича, имеющего незаконченное высшее образование, не состоящего в браке, не работавшего и занимавшегося кражами, мошенничеством, контрабандой, незаконным оборотом драгоценностей и вымогательством радиоактивных элементов, в совершении преступлений…

Тут судья остановился, принюхался и продолжил:

— …в совершении преступлений, предусмотренных статьями 158-й, 159-й, 161-й, 191-й и 221-й Уголовного кодекса Российской Федерации…

Вновь прервавшись, судья поднял голову, посмотрел в зал и удивился:

— Что такое? Что это?

В зале из-под пола и из щелей в стенах шел дым. Публика начала кашлять, кто-то закричал: «Пожар!» — и его тут же поддержали с разных сторон:

— Горим!

— Пожар!

— Спасайся!

А дым уже заволакивал зал, женщины с визгом бросились к двери, возникла паника, давка и полный кавардак. В этой неразберихе кто-то безуспешно пытался открыть окно, кто-то ударил по голове милиционера, охранявшего клетку с Красавчиком. Судья, закрыв лицо руками, убежал в совещательную комнату. Польского и пакистанского дипломатов сбили с ног и чуть не затоптали. У Сусалова разбили телекамеру. В совещательной комнате судья, кашляя от дыма, стучал по телефонному аппарату, потом в сердцах отбросил трубку:

— Как всегда! Телефон не работает!..

А паника нарастала, дым уже заволок коридоры и все трехэтажное здание суда, люди очумело выскакивали из особняка, а кто-то предусмотрительный — в противогазе — выпрыгнул из окна, сел в темно-зеленый джип и уехал.

На рассвете в Подмосковье, в глухой зоне на берегу Медвежьего озера, в деревенском доме, окруженном забором, были слышны звуки борьбы, глухие удары и тяжелое дыхание.

Это Алена била Красавчика подушкой:

— Сирота? Из детдома? Картофельными очистками питался? Трепло несчастное! Вот тебе! Вот!

Отбросив подушку, она, дурачась, бросилась на него врукопашную, уложила на лопатки в постели и прижала своим весом.

— Все! Сдавайся!

— Сдаюсь, сдаюсь! — сдался Красавчик.

— То-то! Вот я и получила тебя в полную собственность! Тут ты в моей власти, никуда не денешься! Будешь меня любить? Говори: будешь?

— Буду.

— Нет, не так! Нужно говорить: буду, принцесса! Говори!

— Буду, ваше высочество.

— А слушаться меня будешь?

— Буду, ваше высочество.

— А мои приказы выполнять?

— Буду, ваше высочество.

— Тогда пойди чайник поставь и дрова наколи.

И Красавчик послушно колол дрова, любил Алену, парился с ней в сауне на берегу озера, ловил в этом озере рыбу, жарил шашлыки на костре, катал «ее высочество» на лодке, пил с ней вино у камина, и снова любил, и спал с ней в обнимку, и однажды проснулся от резкого автомобильного гудка.

Алена тоже проснулась.

Гудок повторился — резко, настойчиво.

Красавчик рывком достал из-под матраца пистолет, осторожно подошел к окну, выглянул наружу и облегченно выдохнул воздух — за воротами дачи стоял «мерседес» председателя Фонда поддержки воздушных путешествий.

Алена, набросив деревенский сарафан, распахнула ворота дачи, председатель въехал во двор и открыл багажник.

— Дед Мороз гостинцы привез, — сказал он и оглядел Алену. — А то похудели вы тут у меня. С чего бы это?

Алена заглянула в багажник. Он был заполнен пакетами и пластиковыми сумками из магазина «Седьмой континент». Продукты, фрукты, овощи, бутылки…

— Ого! Спасибо! — Алена чмокнула председателя в щеку.

— Всего-то! — огорчился он.

Потом они сидели у камина, Алена и Красавчик читали свежие газеты с репортажами о побеге Красавчика из зала суда. Председатель достал из кармана два паспорта.

— Вот ваши новые паспорта. Я приеду за вами через неделю, когда будет готово «окно». Пойдете через Выборг, на барже по Сайменскому каналу. Игорь, ты знаешь, как это делается.

— Знаю, — сказал Красавчик.

— Между прочим, Алена, вчера твоя мать мне раз двадцать звонила. Откуда она взяла телефон?

— Не знаю. Может, Андрей ей когда-то дал… Что сказала?

— Меня не было в офисе. Секретарша записала, чтобы ты срочно ей звонила.

— Куда? У мамы же нет телефона.

— Ну, я не знаю…

— Странно. Можно мне ваш мобильный?

Председатель дал ей свой мобильный телефон.

Алена набрала номер и вышла с телефоном на кухню.

— Алло! Почта? Мне Виктора. Витя, ты? Это Алена. Моя мама от тебя звонила? Что? Как украли? Настю украли? Кто? Ты шутишь! Чеченцы? Настю? В заложницы?!

Сельская дискотека. Гремит музыка, «оттягиваются» в танце сельские парни и девчата, среди них — Настя, 14-летняя сестра Алены, и Руслан, ее юный цыганский ухажер. В полночь, разгоряченные танцами, парни и девчата компаниями и парами выходят из дискотеки, расходятся пешком и разъезжаются на велосипедах и мотоциклах…

Компания ребят из Долгих Криков направляется к своему трактору с прицепом. Настя и Руслан, отстав, идут следом за ними.

Напротив дискотеки стоит «Волга» с четырьмя мужчинами. В темноте невозможно различить их лица, но слышен негромкий разговор:

— Эта, что ли?

— Да, эта… Только пацана не троньте.

— Ладно, двинулись!

Водитель заводит мотор, мужчины натягивают на лица вязаные шапочки с прорезями для глаз, «Волга» срывается с места и подлетает к Насте и Руслану.

Двое мужчин в масках выскакивают из джипа, хватают Настю, тащат в машину.

Настя кричит, вырывается.

Руслан бросается в драку с похитителями, долгокрикские ребята, обернувшись на шум, бегут ему на помощь.

Увидев это, один из похитителей сильным профессиональным ударом вырубает Руслана, Руслан падает.

Мужчина, остававшийся в машине, кричит: