Проспать Судный день - Тэд Уильямс

— Ты замерзла. Могу я постоять на страже за тебя?

Она изумленно поглядела на меня.

— Вы же ангел, так?

У меня возникло ощущение, что мы здесь совсем не так популярны, как хотелось бы, но я ответил ей правду.

— Да. Я Долориэль.

Протянул руку.

— Но на Земле меня обычно звали Бобби.

Она кивнула, явно услышав привычную фразу «на Земле». Но явно не прониклась воодушевлением.

— Ангел. Вы друг Сэммариэля?

— Уже многие годы.

Она кивнула.

— Он из Сан-Джудаса, как и я.

Если не считать очень красного носа, у нее было молодое и умное лицо — здесь все были молоды, по крайней мере, на вид. У темных глаз было такое выражение, что было понятно, что они видели то, чего не хотела бы видеть их владелица.

— Многие из первых здесь оттуда, как Эд. Вы его знали?

Теперь уже я кивнул.

— Лишь теперь увидел его во плоти, но да.

— Ага, Эда все знают. Он у нас вроде мэра. Ну, не совсем — мэр у нас Натали Вэн, но только потому, что Эд сказал, что не будет мэром, даже если мы его выберем.

Мне потихоньку переставал нравиться Эд Уокер. Сложно было сопоставить образ молчаливого и озлобленного человека, которого я увидел здесь, с образом известного и популярного ученого и бизнесмена, чью жизнь я изучал. Хотя и прецедентов тому, что произошло здесь с ним и остальными, тоже не было.

— А вы?

— О, извините.

Она поставила копье на землю, острием вверх, и протянула руку в перчатке без пальцев из грубой ткани, которую я уже мысленно начал называть «каинским хлопком».

— Лира Гарца. Лира, как название звезды. Мой отец был астрономом-любителем.

Я невольно улыбнулся совпадению. Мое подразделение в «ООУ» тоже называлось «Лира», а «Арфами» мы его прозвали сами.

— Где вы жили в Сан-Джудасе? Я сам тоже оттуда.

— Мир тесен, — сказала она, оглядываясь. — В буквальном смысле слова, по крайней мере, его человеческое население.

Она покачала головой.

— Нас тут пара сотен, а нам предстояло исследовать и осваивать весь мир. А потом все это дерьмо случилось. Простите. Я была в Стэнфорде. Жила на Баррон-Парке, рядом с университетом.

— Я в центре, обычно в шаговой доступности от Бигер-Сквер. Все хотел спросить — что это у вас в руке?

Она мельком глянула на странный округлый предмет, оторвав взгляд от копья.

— А, это? Погремушка. Сухой дубовый галл, с камешками. Для того, чтобы всех разбудить, если потребуется. Гремит громко.

Она прищурилась и убрала прядь волос с лица.

— Вы предлагали постоять на часах за меня, так? Приятно, но нет. Я хочу исполнить свой долг, а боец из меня никакой, если дойдет до этого.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — сказал я. — По крайней мере, для вас и остальных…

Я умолк.

— Забыл спросить у Сэма, как вы себя называете? — добавил я.

Она улыбнулась, и в первый раз я увидел в ней не просто несчастную душу, замерзающую на склоне горы.

— Поначалу мы много спорили об этом. На родине все говорили на разных языках, а теперь все разговариваем… ну, как-то разговариваем здесь, но слова имеют разное значение.

Она рассмеялась.

— Я бы с удовольствием это изучила, на самом деле, весь этот ангельский язык, как он переводится для каждого из нас. Можно было бы сделать карьеру, изучая это. Я была специалистом по этимологии — была, кого я обманываю? Я им и осталась. Сами понимаете, здесь много умных, но перепуганных людей. Поначалу мы были счастливы, споря, что важнее — строить или исследовать. Наверное, это… ну, если честно, некая религиозная суть того, что с нами случилось, и мы остановились на названии «пилигримы».

— Пилигримы? Но вы больше похожи на тех, кто высадился у Плимут-Рок, чем на тех, кто отправлялся в Кентербери.

— И то, и другое, думаю. А еще, в некотором смысле, те, кто отправлялся в Лурд.

— В надежде на чудо?

— Ну, теперь нам только это и осталось.

Я долго ходил, размышляя над сказанным Лирой и миллионом других вещей. Ходил, и уже мог бы забеспокоиться, что заблужусь, будь я обычным человеком, но мое чувство направления и обоняние работали хорошо, и я без труда отыскал лагерь. До рассвета еще оставалось немного времени, но большая часть пилигримов уже встали и готовились к выходу. Готовились двинуться навстречу опасности, а может, и уничтожению. Разговор с Лирой Гарца заставил меня еще четче понять, что даже если бы я не был вовлечен во все это дело так, как Сэм, приведший их сюда, я бы все равно очень хотел уберечь их. Если все сложится вопреки обстоятельствам и это получится, будет интересно поглядеть, что случится с этой маленькой колонией душ-пилигримов, когда они начнут все с начала. Земля-Два, Перезагрузка.

В холодной утренней темноте Сэм объяснил пилигримам, что, по его мнению, надо нам делать, чтобы получить шанс выжить. Конечно, возникли вопросы, много вопросов, но я был приятно удивлен, насколько конкретными и практическими они были. Лишь немногие из пилигримов настаивали на том, что надо продолжать бегство, что они не желают рисковать, поступая так, как предлагали я и Сэм. Мы сказали им, что они могут уходить, но ушли лишь три-четыре десятка человек. Это меня тоже удивило.

Вскоре после рассвета мы выступили. По крайней мере, хоть не надо было никого кормить. Говорят, что армиями на Земле движут их желудки, наши же держались лишь на небесной праведности. По крайней мере, пока не началось серьезных неприятностей. А тогда уже нас не спасет вся праведность мира.

Клэренс был слишком болтлив для столь раннего часа, особенно в мире, где мне неоткуда было взять кофе, и я отправил его общаться с теми, кто должен был выполнять различные части нашего с Сэмом плана. Кроме того, мне хотелось поговорить с Сэмом наедине, а возможность для этого, в толпе нервничающих пилигримов, и так была невелика.

Так что наш разговор так и не состоялся тогда. Сначала мы долго говорили с Натали Вэн, женщиной смешанной крови, английской и китайской, родом из Шанхая, уверенной в себе не меньше генерала Дугласа Мак-Артура. Мне она понравилась, как и ее заместитель, худощавый задумчивый юноша по имени Фарбер, в бытность свою на земле живший во Фрайбурге. Я, конечно, сказал «молодой», но он как-то упомянул, как его дом разнесло бомбой во время «войны», и вряд ли он имел в виду войну в Персидском заливе, поскольку этот конфликт явно не затронул юг Германии. Так было и со всеми остальными в Каиносе — они выглядели, будто студенты в летнем лагере, но большая их часть, вероятно, дожили до семидесяти-восьмидесяти лет прежде, чем попасть сюда, а некоторые и побольше.

Эд Уокер держался поблизости, но не вступал в разговор. Но его присутствие ощущалось, даже если он находился в десятке метров от нас. Было очевидно, что Первый Пилигрим имеет здесь статус, несравнимый с любым другим. Я заметил, как Вэн несколько раз глядела на него, будто желая убедиться, что он согласен с нашими рассуждениями.