Рокоссовский. Терновый венец славы - Анатолий Карчмит
Шрифт:
Интервал:
Василевский подошел к карте и доложил, что к операции привлекаются силы трех Белорусских фронтов и 1-го Прибалтийского фронта. Он подробно рассказал о силах и средствах, имеющихся в наличии для осуществления масштабной операции «Багратион».[41]
— Ставка утвердила план действий правого крыла 1-го Белорусского фронта на Люблинском направлении, — продолжал Василевский. — Ему отводится основная роль в осуществлении хорошо продуманной нами операции. — Начальник Генштаба глянул на Верховного и продолжал водить указкой по карте. — Мы предлагаем: главный и решающий удар нанести с хорошо подготовленного и выгодного плацдарма на Днепре (район Рогачево). Мы думаем сосредоточить здесь основные силы прорыва обороны противника.
Василевский положил указку на стол, вытер вспотевшее лицо и, повернувшись к президиуму, произнес:
— Товарищ Главнокомандующий, есть один очень важный вопрос. Тот, кто должен проводить в жизнь наш план операции, относится к нему отрицательно.
— Как вас понимать, товарищ Василевский? — повысил голос Сталин.
— Товарищ Главнокомандующий, несмотря на то, что все представители Ставки поддержали план операции, командующий 1-м Белорусским фронтом с ним не согласен и настаивает на двух главных ударах.
— Это что еще за новости? — повысил голос Сталин, вынимая изо рта трубку. — Константин Константинович, почему вы не согласны с решением Ставки и Генерального штаба?
— Потому, товарищ Сталин, — поднялся Рокоссовский, — что я считаю — при выполнении моего замысла мы достигнем больших успехов при минимальных потерях.
— Если строй идет нога в ногу, а один выпадает из строя, — махнул трубкой Верховный, — то кто здесь прав?
— Я настаиваю на своем плане операции.
— Доложите свои соображения, товарищ Рокоссовский.
— Есть, товарищ Главнокомандующий! — ответил Рокоссовский и направился к карте.
Член Ставки Ворошилов, преданно взглянув на Сталина, предвидя разнос с его стороны, ехидно улыбнулся.
Буденный потрогал усы, посмотрел на Рокоссовского с сочувствием.
Жуков резко повернулся к карте и не сводил глаз с командующего фронтом. Его взгляд, казалось, говорил: «Ну-ну, посмотрю я на тебя, когда ты останешься без перьев».
Только один Молотов окинул Рокоссовского безразличным взглядом. Видимо, в хитросплетениях военной стратегии он понимал мало и ему было безразлично сколько наносить ударов — один или пять, лишь бы гитлеровцы были биты.
Под неодобрительными взглядами представителей Ставки и любопытными взорами остальных участников совещания — они еще не были свидетелями такого дерзкого «бунта» — Рокоссовский подавил в себе минутное волнение и с едва уловимой улыбкой произнес:
— Глубоко изучив обстановку, расположение своих сил и противника, а также замысел операции «Багратион», я пришел к выводу, что на правом крыле 1-го Белорусского фронта целесообразно нанести два главных удара с разных участков. Один, как это и предусмотрено планом, — с Рогачева на Бобруйск. — Он показал направление удара на карте. — Другой — из района нижнего течения Березины, Озаричи в общем направлении на Слуцк. Повторяю: оба удара должны быть главными.
Жуков угрюмо посмотрел на командующего фронтом и беззвучно зашевелил губами. Создавалось впечатление, что, если бы не представители Ставки, он бы высказал свое мнение по поводу двух ударов, не стесняясь в выражениях.
Сталин медленно вышел из-за стола и, продолжая посасывать трубку, остановился на некотором расстоянии от генерала армии. Подняв на него глаза, сказал:
— Вы думаете, товарищ Рокоссовский, что мы, разрабатывая операцию «Багратион», не изучили обстановку, — он поднял вверх дымящуюся трубку, — а взяли все с потолка?
— Нет, товарищ Главнокомандующий, я так не думаю, — ответил спокойно командующий фронтом. — Но в изучении противника, находясь на переднем крае, мы имеем преимущество.
— В чем это преимущество?
— Составлению нашего плана предшествовала большая работа не только на карте, но и на местности. Иногда приходилось в буквальном смысле слова ползать на животе, — усмехнулся Рокоссовский.
Спокойствие и рассудительность командующего фронтом начали раздражать начальника Генерального штаба. Василевский был уверен в своей правоте и с нетерпением ждал, когда закончится этот, как он считал, бесполезный разговор.
— У вас есть подозрение, что Генеральный штаб и ставка совершают ошибку?
— Я понимаю, что мое предложение идет вразрез с установившимися взглядами на ведение наступательного боя, — несколько смутившись, сказал Рокоссовский. — Да, принимая несколько необычное решение, мы идем на известное распыление сил, но в болотах Полесья, товарищ Сталин, другого выхода просто нет, а вернее сказать — другого пути к успеху операции я лично не вижу.
Сталин, явно недовольный несговорчивостью Рокоссовского, подошел к нему поближе:
— Пройдите в соседнюю комнату и еще раз обдумайте свое предложение. Вы оказались тем солдатом, который идет в строю не в ногу.
В течение получаса Рокоссовский ходил из угла в угол по комнате и, обращаясь к своей богатой памяти, тщательно взвешивал варианты предстоявшего наступления. На его лице и в голубых глазах появилась еще большая решительность — он считал свой план наступления единственно правильным.
— Ну что, надумали? — тихо спросил Сталин, откинувшись на спинку стула.
— Я считаю, что необходимо нанести два главных удара, — произнес Рокоссовский уверенно. — Я стою на прежней точке зрения.
— Какими силами вы собираетесь это делать? — вспылил Сталин.
— Удар на Бобруйск силами 3-й и 48-й армий, — ответил Рокоссовский. — Кстати, местность здесь не позволяет сосредоточить больше сил. — Другой удар я бы нанес силами 65-й и 28-й армий.
— Я считаю, как и все члены Ставки, — побледнев, произнес Сталин, — что удар надо наносить только один. — Он поднялся, объявил перерыв и, бросив на Рокоссовского тяжелый взгляд, властно произнес:
— Я не понимаю вашего упрямства, товарищ Рокоссовский! Идите и еще раз подумайте!
Все знали, что Сталин был сложным человеком. Он не любил, когда с ним не соглашались.
Рокоссовский закрыл за собой дверь и вновь уселся на диван. «Что я теперь скажу Верховному? Правильность моего решения не вызывает сомнения. Может, нанести один удар? — подумал он. — Но при двух ударах успех несомненен и жертв меньше».
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!