Лучший возраст для смерти - Ян Валетов

Айша вскинулась, но Проводник сделал мягкое движение рукой, предупреждавшее любые возражения.

– Не говори ничего. Ты права, меня стоит бояться, но не тебе и не сейчас. Послушай моего ДОБРОГО совета, жрица!

Он сделал упор на слово «доброго».

– Лови этих двоих, мы поможем тебе в твоей охоте, но ловить не значит поймать…

– Говори яснее, – сказала Айша, не скрывая раздражения.

Проводник сделал еще шаг, и оказался совсем рядом, настолько рядом, что жрица невольно отшатнулась.

Они стояли на платформе между жилыми кэрроджами, и горящие масляные лампы, закрепленные на металлических подставках, заливали все вокруг странным мерцающим светом. Непроницаемо черные тени ложились на старую крошащуюся плитку. Потолки терялись во тьме и над головами собеседников шуршали крылья вышедших на охоту кожанов.

От Проводника исходил терпкий аромат чарра, смешанный с сильным мускусным запахом самца, и Айша невольно подумала, что в его отталкивающей внешности и пугающих манерах все-таки есть нечто привлекательное. Смертельно привлекательное. Как сверкание паутины для мухи. Как притягивающее глаз уродство.

– Лови их, – повторил Проводник, – но дай им бежать. Они выведут тебя к цели вернее, чем карты, которыми я повелеваю. Они хотят выжить, они хотят достигнуть цели любой ценой – позволь им сделать это. Войди в двери, которые они откроют для тебя. Войди и возьми то, что тебе причитается.

– А дальше?

– Раздели это со мной, жрица. И ты не пожалеешь.

– Что делать с остальными?

– Убей, – сказал Проводник просто. – Ты знаешь, зачем тебе нужно лекарство, Айша?

– Чтобы жить вечно!

– Никто не живет вечно, жрица.

Она встряхнула головой.

– Я хочу править, Проводник. Править долго. Пусть не вечно, но долго.

– Это хорошо. Ты услышала мой совет?

Глаза его вспыхнули на короткий миг, словно глаза зверя. Вспыхнули и тут же погасли. Или это отразился в них неверный свет масляных светильников?

Айша придвинулась к Проводнику вплотную и посмотрела ему в лицо снизу вверх. Ее руки легли жрецу на плечи. Отравленная чарром кровь полетела по жилам Айши бурлящим потоком.

– Я услышала твой совет, – прошептала она и, привстав на цыпочки, коснулась губами его уха.

Мускусный запах его пота уже не раздражал – манил!

– Ты чувствуешь, о чем я думаю? – спросила она едва слышно.

Тени, маячившие за спиной Проводника, отступили и растворились в полумраке. Красное зарево догорающих в Депо печей пульсировало в ритме ударов сердца.

– Ты не думаешь, – ответил Проводник. – Ты кричишь об этом…

Узкий рот снова исказился в усмешке.

Его руки легли Айше на талию и скользнули под свободную рубаху жрицы.

Белка опустила монокуляр и тоже ухмыльнулась. Довольно ухмыльнулась, а потом посмотрела назад, туда, где уже шипели запальные трубки. Пора убираться. Граница света и тени скрывала ее, давала ей возможность одновременно оставаться незамеченной и видеть все, что необходимо. Неслышимая, ловкая, как зверек, давший ей прозвище, она побежала по крышам старых покосившихся кэрроджей, интуитивно выбирая наименее прогнившие участки. Прыжок – и она слилась с глубокой черной тенью в конце платформы, словно ее стерли.

Запалы догорели до конца как раз в тот момент, когда Айша впилась своими сочными губами в уродливый рот Проводника. Четыре фунта взрывчатки разнесли вдребезги бетонную колонну, подпиравшую свод Стейшена, и по стене побежали трещины. Осколки бетона пронеслись над переплетением рельс, ударили по вагонам, прогибая металл и выбивая мутные от времени стекла.

Взрывная волна бросила Айшу и жреца на землю, прямо под водопад осколков, льющийся с крыши. Полыхнула лопнувшая печь и алое пламя расцвело посредине Депо.

Воздух заполнился пылью и испуганными криками.

– Я предупреждала тебя… – сказала Айша, поднимаясь.

– Я помню, – ответил Проводник.

Часть крыши Стейшена с грохотом обрушилась вовнутрь. Отчаянно, на грани слышимости завизжали раненые.

– Они уходят, – сказал Проводник. – Тебе пора в путь.

Жрица кивнула.

* * *

– Тормози! – хрипло прошептал Книжник, хотя никакой необходимости перешептываться не было.

После взрыва в Депо Стейшен напоминал развороченный улей, казалось, даже стены гудят и вибрируют от топота ног, криков и треска пламени. Белка, во всяком случае, теперь не пряталась и не старалась двигаться бесшумно. Двоих смотрецов, охранявших пост возле Западных ворот, она застрелила из обреза, а третьему едва ли не снесла голову своим тесаком и толкнула тело в костер.

Их оружие она забрала с собой, оставив трупы на виду.

Хороший повод напомнить о себе и нагнать страху на преследователей.

Гребная тележка обнаружилась тут же – шесть сидений, объемистая платформа-ящик для груза, торчащий из пола рычаг. Железные колеса выглядели ухоженными – без ржавчины, оси были густо покрыты жирной смазкой.

– Все просто, – буркнул Тим. – Качаем рычаг – едем. Не качаем – не едем. Вот тормоз. Тянем – тормозим.

У закрытых выездных ворот они замешкались – не понимая, как запустить механизм открывания, но здешние устроители особой изобретательностью не отличались, и Книжнику задачу удалось решить быстро, перерубив веревки, на которых были подвешены противовесы. Мешки, набитые песком, рухнули на землю, а ворота поднялись на треть, но и этого с головой хватило, чтобы выкатить тележку наружу.

За стенами Стейшена было намного холоднее, чем внутри, зябкий осенний ветер нехотя шевелил подмороженную, уставшую от осени траву. Сквозь плотные серые облака, всплошную затянувшие небо, с трудом пробивался белый свет растущей луны.

Тим оглядывался, крутил головой, пытаясь разобраться, туда ли они едут. Белка не смотрела на него – были дела поважнее: она вглядывалась в мглистую дымку, клубившуюся над землей, через прицел автомата.

Он дважды соскакивал на землю, чтобы повернуть рычаги, направляя тележку на новые пути, а когда им все-таки удалось выкатиться с территории Стейшена, вытер лоб рукавом. Несмотря на ночной холод, его пробило потом, липким и горячим, но он засмеялся прежде, чем налечь на гребную рукоять.

– Рано смеешься, – сказала Белка. – Ничего не кончилось!

Она поймала ритм и работала не руками, а спиной и поясницей – раз-два, раз-два! Тележка набирала ход с каждым пройденным ярдом и двигалась быстрее, чем бегущий чел.

Друг, которому надоело болтаться в капюшоне, выбрался наружу и устроился на одном из сидений, не делая попыток соскочить с тележки. Он явно был обеспокоен, чуял что-то, постоянно задирал мордочку и нюхал ночной воздух, распушив рыжий хвост.