Ранняя пташка - Джаспер Ффорде

– Так что вам от меня нужно? – наконец спросил я.

Гуднайт смерила меня взглядом, затем встала и вышла, кивком пригласив нас следовать за собой.

Она подвела меня к камере 4-Х. Я догадался, кто в ней, но все равно заглянул в глазок. Бригитта лежала на койке, уставившись в потолок. Она чертила руками круги в воздухе, водя воображаемыми карандашами по воображаемой бумаге.

– Что вы намереваетесь с ней сделать? – спросил я.

– Пока что ничего, но она хороший кандидат на возрождение, а мы время от времени проводим соответствующие тесты. Как насчет того, если мы возродим Бригитту прямо сейчас? В обмен на валик? Она так и не узнает, что с ней произошло. Конечно, у нее будет отсутствовать большой палец, но это легко можно будет объяснить крысами, плесенью или чем там еще.

Тут мне нужно было очень хорошенько подумать. Я мог бы отдать валик, но у меня было сильное предчувствие, что как только валик окажется в руках у Гуднайт, все, кто имел к нему хотя бы самое отдаленное отношение, окажутся в выгребной яме, присыпанные тонким слоем извести.

– Я не знаю, где валик.

Достопочтимая Гуднайт склонила голову набок.

– В таком случае мы можем преобразовать Бригитту, – сказала она. – В списке она первая. Бригитта умеет делать очень сложные штучки, поэтому, вероятно, ее можно будет использовать для ввода простейших данных. Вся беда в том, один из ста лунатиков не переносит процедуру преобразования. Я вовсе не хочу сказать, что Бригитте не повезет, но, сам понимаешь, всякое может случиться.

Я понял истинный смысл ее слов. Я должен вести честную игру – иначе Бригитта умрет. Но опять же у меня не было никакой уверенности в том, что это не произойдет при любом раскладе.

– Не знаю, что вы хотите от меня услышать, – сказал я, – но валика у меня нет.

Достопочтимая Гуднайт снова долго молча смотрела на меня.

– Ты ведь не станешь мне лгать, правда?

– Вообще-то, если честно, я мог бы вам солгать, – сказал я, – в некоторых вопросах, насчет чего-то личного. Но только не в этом случае.

– Точно?

– Да.

– Это абсолютно приемлемо и понятно, – внезапно просияв, сказала Гуднайт. – Просто нам была нужна полная уверенность.

Еще раз улыбнувшись мне, она сказала, что «введение в курс дела» закончено, и попросила Аврору показать мне, где я буду жить.

Комната находилась недалеко от лаборатории, один лестничный пролет вверх и дальше по коридору. Я рассудил, что такое соседство было обусловлено не соображениями удобства, а технологичностью. Если Аврора и Гуднайт собираются удерживать меня в Пространстве сна, чтобы использовать методы активного вмешательства, для этого им потребуются специальные устройства.

Проводив меня в комнату, Аврора предложила мне устраиваться поудобнее, добавив, что мне предстоит оставаться здесь до тех пор, пока не будет установлена моя благонадежность.

– Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы в комплекс проникли сочувствующие «Истинному сну», ведь так? – со смехом сказала она. – Чтобы они донесли Кики или кому-либо еще.

Я согласился, что это было бы верхом глупости.

Аврора пожелала мне спокойной ночи и закрыла дверь, и послышался лязг засова. Я постоял, прислушиваясь к звуку удаляющихся шагов по полированному паркету, затем бросил куртку на спинку стула и огляделся.

Квартира была просторная и теплая, опрятная. Две комнаты, на полу мягкий ковролин, все современные навороты. Странно, но я почувствовал тоску по Клитемнестре и очаровательному беспорядку 901-й квартиры «Сары Сиддонс». Пройдя в ванную, я включил душ и посмотрел в зеркало на следы от укусов, только один из которых воспалился. Выдавив из ранки гной, я промыл ее водкой, которую нашел в мини-баре. Приняв душ, я сменил все повязки, нашел махровый халат, забрался в кровать и обдумал свое положение. Первоначально мой план заключался в том, чтобы постараться как можно дольше не засыпать, закрывая «Гибер-теху» доступ в свое спящее сознание, но, подумав, я пришел к выводу, что эта стратегия, возможно, не является лучшей. Через два-три дня я все-таки неизбежно засну, но тогда я буду в плохом состоянии и не смогу сопротивляться действиям своих врагов. Будет лучше заснуть прямо сейчас, пока у меня еще есть силы, пока мой рассудок не затуманен усталостью.

Поэтому я погасил свет и уставился в потолок, стараясь заснуть. На это мне потребовалось около часа. Я почувствовал, как темнота в комнате сгущается, затем вспыхнул свет, потом меня поглотил непроницаемый мрак и…

Крики чаек я услышал еще до того, как увидел самих чаек, подчеркнутые равномерным гулом надвигающегося прилива и шумом ветра, свистящего в растяжках, крепящих дымовые трубы «Царицы Аргентины». Я вдохнул полной грудью насыщенный солью воздух, принесенный свежим бризом, наполненный терпким запахом гниющих водорослей, выброшенных штормом на берег. Открыв глаза, я обнаружил, что снова на пляже в Розилли на Говере, передо мной остов выброшенного корабля, высокий и ржавый, на широкой полосе песка. Сон был в точности такой же, как и несколько предыдущих ночей.

Более реальный, чем реальность, за исключением одного: я был не Чарли Бригитты, я был собой, по-прежнему в махровом халате, покрытый следами от укусов, раскрашенный пятнами йода. Это был тот же самый сон, но только теперь я не управлял своими сновидениями, а подчинялся управлению извне. Я предположил, что это и есть Пространство сна.

Чарльз и Бригитта сидели под зонтиком, разговаривая вполголоса, время от времени они смеялись, гладили друг друга и целовались. Не стану притворяться, будто я не почувствовал ревность, ибо я ее почувствовал – тупую ноющую боль в груди.

Послышался звонкий смех, и мимо пробежала девочка, гонясь за большим мячом, а Бригитта и Чарльз обменялись своими признаниями в чувствах, как и прежде, как всегда, снова.

– Я тебя люблю, Чарли, – сказала Бригитта.

– Я тебя люблю, Бригитта, – сказал Чарли.

В мои мысли ворвался посторонний голос.

– Что это за место?

Обернувшись, я увидел Аврору. Она была в пестрой блузке и белой юбке, надетых поверх полосатого купальника. Загорелая, подтянутая, волосы более длинные, меньше тронутые сединой, откормленная, отчего вид у нее был более здоровым, чем у той тощей зимовщицы, которую я знал. Наверное, в Пространстве сна человек может по желанию подкорректировать свой образ. Аврора была при оружии, на поясе «Колотушка», а невидящий левый глаз беспорядочно метался в глазнице.