Лонтано - Жан-Кристоф Гранже

Находились ли гвозди убийцы внутри этого альбома?

Он попытался придумать план «Б», но вариант оставался всего один: нести вахту у контейнеров всю ночь.

– У вас есть номер моего мобильника, – сказал он. – Позвоните мне, как только ящики будут на причале.

22:00. На «Апнеа Гайар» разгар разгрузки.

«Его» контейнер – за номером 89AHD34 – был доставлен на причал около девятнадцати тридцати, и офицер зоны морского и речного регулирования его немедленно предупредил. После проверки установили, что данный ДФЭ – так называли ящики: «двадцатифутовый эквивалент» – содержал, среди прочего, «предметы из старого железа». Первое подтверждение. Эрван не стал звонить марсельским коллегам, эту ночную вахту он мог обеспечить самостоятельно. Взял табельное оружие, проверил полицейское удостоверение и вышел из отеля, расположенного поблизости от терминала. Пройдя через контрольный пункт, выбрал место рядом с будкой ночных сторожей, у склада. Отсюда он мог одновременно следить и за своим ящиком, и за разгрузкой, которая шла за рядами впритирку стоящих контейнеров.

Действие разворачивалось под лучами сверхмощных прожекторов. Все завывало, рычало, крутилось, взвизгивая скрежетом металла, скрипом кабелей и человеческими голосами, искаженными треском радио. Самого человеческого присутствия заметно не было: только машины, снующие во вспышках света. Контейнеры перемещались с палубы на причалы, с причалов на парковки. Погрузчики бегали туда-сюда, как гигантские официанты, подносящие огромные блюда. Крюки, как исполинские сахарные щипцы, охватывали очередной ДФЭ. Похоже было на городок из лего в момент окончательной разборки.

Вначале Эрван следил за всеми операциями с интересом. Теперь же, оглушенный грохотом, утомленный световыми всполохами, позволил мыслям идти своим чередом. Человек-гвоздь, его демонические ритуалы, его жертвы. Коп снова возвращался к своей двойной гипотезе: с одной стороны, убийца мстил Морвану, с другой – пытался изгнать собственных бесов, в частности гомосексуальность и некрофилию.

Поразмыслив, Эрван добавил к общей картине еще одну черту: импотенцию. В конце концов, убийца насиловал свои жертвы булавой или чем-то в этом роде – железо заменяло плоть. Возможно, потому, что действовать иначе он не способен. Но зачем подражать Человеку-гвоздю? Откуда он знает его историю? Целится ли он в Морвана потому, что тот арестовал его кумира? Или потому, что Морван сыграл мрачную роль в его личной судьбе?

Прожектор развернулся в сторону Эрвана и ослепил его. Рефлекторно он отвернулся и увидел свою тень, вытянувшуюся в направлении ряда контейнеров. Зазвонил мобильник. София, подумал он (все еще ожидая знака с ее стороны и из гордости не желая проявляться первым). Это был Крипо.

– Ты там? Ничего не слышу!

Эрван укрылся между двумя контейнерами.

– Тут я, – ответил он, повышая голос.

– Я нашел кое-что важное.

– Что?

– Анн Симони была связана с одним сообществом… довольно специфическим.

– Типа?

– Садомазо. Фетишизм.

– «Беспредельщики»?

– Рано говорить, но, по моим источникам, она принимала участие в очень особых вечеринках, где каждый выряжался во что-то несусветное, с сеансами пыток и прочим.

Такой патологический вкус связывал ее, пусть отдаленно, с адмиралом Ди Греко. Культ страдания, наслаждение болью: офицер и панкушка могли иметь, каждый со своей стороны, контакты с новым Человеком-гвоздем…

– Как ты это нарыл?

– Проверка мобильника. Номер, по которому она звонила больше месяца назад. Это магазин фетишей в Ле-Аль. Я позвонил. Они продают комбинезоны из латекса, костюмы медсестры, нацистскую форму.

– Ее там помнят?

– Нет. Но мне пришла в голову одна деталь. Когда Одри и Сардинка шарили у нее дома, они обнаружили странные предметы: медицинские маски, хирургические халаты, ремни, оранжевые комбинезоны…

– Одри мне говорила.

– По словам парня из того магазина, это совершенно отдельная тенденция в мире фетишизма. Они двинуты на медицинской тематике, в основе – оранжевые оттенки.

– Почему оранжевые?

– Это цвет бетадина. А еще гаррот и ремней. Такой фетишизм может начинаться с любви к уколам и доходить до пристрастия к инвазивным обследованиям: пальцы в заднице, колоноскопия и так далее. Кстати, у нее нашли и странные инструменты, вроде ремней для иммобилизации, хирургических зеркал, зондов, наконечников, кюреток…

Эрван задумался. Молодая женщина, которая надевает гарроту, воздерживается от мочеиспускания или делает воображаемый аборт: это само по себе задает определенный психологический профиль – и отсылает в особый мир.

– Эти факты совпадают с другой находкой, – продолжил Лютнист. – Компьютерщики наконец открыли ту таинственную папку в ее компе. И обнаружили тысячи фильмов, скажем так, чисто технических: спринцевание прямой кишки, расширение уретры, анальные зонды… Я лучше воздержусь от деталей.

Жесткие диски, черные ящики психиатрии…

– Завтра, как только вернусь, займемся Лартигом. Между ними точно есть связь.

– Счастлив слышать.

– А пока поищи в этом направлении. Тех, у кого уже были неприятности по нашей части.

– Ты меня что, за стажера держишь?

– Просто напоминаю, – жестко заключил Эрван, прежде чем разъединиться.

Он только что заметил тень, мелькнувшую в конце ряда контейнеров. Метнулся в том направлении и оказался у вагонных платформ: никого. Сторож? Нет, у того был бы фонарь, или собака, или и то и другое.

Кто-то здесь был. Возможно, не убийца, но тот, кто хотел остаться незамеченным. Полицейский свернул налево и двинулся вдоль пресловутых ДФЭ. Оружие он уже держал наготове. Первый перпендикулярный проход: никого. Второй: то же самое. Третий… Он начал сомневаться, не померещилось ли ему.

Эрван уже готов был отступиться, когда в глубине четвертого прохода увидел силуэт. Перешел на спринт. Повернул, побежал, опять повернул. Он ничего не слышал, кроме отдаленного железного гула. Повинуясь инстинкту, срезал влево и снова помчался направо по проходу.

Заблудившись в многоцветном лабиринте, он уже не представлял, где находится. Над ним перекрещивались лучи прожекторов и вращались стрелы кранов. Боковое зрение было ограничено гофрированными стенками. Ему вспомнился рассказ офицера из зоны морского и речного регулирования про африканцев-нелегалов, которые забирались внутрь, прихватив пилу по металлу. Один из таких беглецов? Чем дальше он продвигался, тем хуже ориентировался. Он чувствовал себя пленником, который, пытаясь высвободиться, только туже затягивает путы. Позвать на помощь? У ночных роботов голоса куда громче, чем у него.

В ярости он саданул по одной из стенок и попытался представить, что может быть в этом ящике. Африканская мебель. Специи. Кожаные поделки. Фрукты… Полицейский, который попал в плен к бананам и крупам, – это ж обхохочешься.