Ночь с четверга на пятницу - Инна Тронина

— Наверное, тебя тоже в задницу имели? — с невыразимым презрением, совершенно другим голосом, низким и властным, сказала бывшая дворничиха и качнула дулом пистолета.

Алпатов уловил еле заметный акцент и испугался ещё сильнее. О женщинах-снайперах, известных как «белые колготки», ему приходилось слышать не раз.

— Идём в комнату! Но если хоть раз дёрнешься, их догонять побежишь…

Сибилла пистолетом указала Алпатову на четыре бездыханных тела. Студенты у баратреи тоже лишились чувств, а у парня на губах выступила розовая пена.

— Где диск?..

— Вот! Вот, пожалуйста…

Алпатов, выдвинув изнутри буфета какой-то мудрёный ящичек, вытащил пакет с несколькими дисками, отобрал один.

— Если не верите, можем на комп поставить, в другой комнате!

— В твоих же интересах не дурить, — всё так же зловеще-спокойно сказала Сибилла. — И никто тебя тогда не спасёт, так что давай-ка помоги мне немного…

Она не сомневалась, что Алпатов передал именно нужный диск, потому что люди в его состоянии обычно не отличались особой изобретательностью. Они готовы были отдать ещё и не то, лишь бы отвести от себя смертельную угрозу.

— Мне очень некогда, поэтому давай-ка освободи ребятишек и вызови им «скорую». Мальчику с сердцем плохо — наверное, порок не долечили…

— Да-да, сейчас, минуточку… Не знаю, где у них ключи от наручников!

Алпатов явно боялся прикасаться даже к мёртвым амбалам. А, может, он изначально боялся покойников.

— Вы не можете в карманах у них глянуть? Вон, у Георгия, скорее всего…

Он указал на тело бритоголового, со складками на затылке.

— В правом кармане брюк, кажется… Господи, какой ужас здесь творился! Нас всех троих убить хотели, а тут вы… Даже не знаю, как отблагодарить вас… Простите, имени вашего не знаю! У меня жена и детей двое… Как бы они остались-то? И за что, самое главное?! Я бы как камень молчал — себе дороже. Что же такое делается — на всякий случай людей стрелять?! Вы только не думайте, что я как-то причастен к этой засаде. Они сами пришли. Ждали вас неделю, являлись периодически. Сказали, что если «маяк» вам дам в разговоре, сразу же детей прирежут. На даче семья, в Александровской, в заложниках у них. Не мог я отказать, понимаете?! Не мог!..

— Слушай, помолчи немного, а?

Сибилла наконец-то отыскала ключи, но только не у Георгия, а у молоденького сластолюбца; и не в брючном кармане, а в нагрудном. Швырнув ключи глупо и счастливо улыбающемуся Алпатову, она тяжело вздохнула.

— Открывай наручники, и тащи ребят на тахту…

Алпатов долго не мог попасть трясущимися руками в замок, и Сибилла терпеливо ждала, пока, наконец, он справится. Музыка так и металась по просторной, с высоким потолком, комнате, отдаваясь от стен. Сильная вибрация заставляла вздрагивать даже лежащие на полу трупы.

Освобождённая первой девушка еле разогнула ноги и неверными шагами направилась к тахте, пугливо огибая убитых и лужи крови. Туда же Алпатов притащил и бесчувственного парня. Сибилла помогала ему, не выпуская из рук пистолета. Студенты лежали теперь рядом, как влюблённая пара, но лица у них были равнодушные, а глаза — пустые.

— Теперь звони в «скорую», — распорядилась Сибилла. — Потом я тебя подстрахую, чтобы взрослые не заругали.

— Да-да, конечно! Сейчас, сейчас… — Отрывочные, разрозненные, иногда даже бессмысленные слова сыпались из уст Алпатова, как горох. — Мне бы только водички попить… В горле пересохло совсем… Ведь чуть не убили!

— Вызовешь врачей и попьёшь. Пока едут, времени хватит.

— А что сказать-то им? У парня сердце прихватило? — Алпатов тыкал пальцем в кнопки мобильника. — Про этих не хотелось бы… А-а, всё равно, придут — увидят. Вы уж подстрахуйте, как обещали, за ради моих детей…

— Дружок, мы время теряем, — мягко напомнила Сибилла и пошевелила пистолетом. — Все благодарности потом. Мальчик и умереть может…

После того, как Сергей вызвал врачей, Сибилла выполнила обещание. Скотчем заклеила ему рот, отвела в уборную, шнурком от ботинка связала большие пальцы рук, но запирать дверь не стала. Потом забрала из ванной микрофон, вернулась в комнату и решила, что милицию вызовут врачи, а ей надо уходить. Но всё же не сдержалась и погладила по головам освобождённых пленников. Потом с сожалением оглядела раскиданные по комнате сковородки, кастрюльки и одноразовые тарелочки, после чего удалилась. Дверь в квартиру оставила приоткрытой, чтобы прибывшие медики сразу это заметили.

Музыка, гремящая на пятом этаже, была слышна и под лестницей. Там, у входа в подвал, Сибилла оставила швабру и жилет с полушалком. Из зарешеченной ярки на вечернюю Пушкинскую улицу вышла длинноногая блондинка в короткой куртке и узких джинсах. Беспечно цокая каблуками, она проследовала мимо фруктовой кибитки и вместо с шумной толпой пересекла Невский.

На сей раз, она выбрала не троллейбус, а маршрутку. Изящно впорхнув в «газельку», она ослепила пассажиров улыбчивыми ямочками и попросила передать водителю плату за проезд.

Неповторимый Петербург, неповторимый,

Ты стал для каждого из нас необходимым.

Навек единственным на свете и любимым…

Магнитола пела в кабине водителя, и Сибилла слушала эту песню, полузакрыв глаза, вся расслабившись. Она безвольно плыла вместе с маршруткой в потоке огней и автомобилей; река эта звалась Невским проспектом. Под сырым холодным ветром колыхались рекламные перетяжки, заманчиво светились многочисленные витрины, бежали по фасадам домов русские и латинские буквы.

И единственное, что раздражало агента «Мари», — запах грязного ведра, исходящий от рук, которые она перед уходом от Алпатова несколько раз протёрла специальными салфетками, удаляющими следы пороха.

С порохом салфетки справились, а вот с запахом грязи и плесени — не смогли. И поэтому Сибилла торопилась на Финляндский вокзал, чтобы в туалетной комнате несколько раз вымыть руки с душистым мылом. Но прежде ей нужно было завернуть на Московский вокзал и забрать из ячейки основную часть «досье Вороновича».

Красуйся, град Петров,

Красуйся, град Петров,

И стой неколебимо…

Песня закончилась, а следующую Сибилла уже не услышала. Она снова вышла у «Гостинки», но, в отличие от первого раза, спустилась в метро, чтобы как можно скорее закончить этот этап операции «Падающие звёзды».

— Кирюш, как там, вспомнил Алпатов, кто стрелял в его квартире? Ведь не может быть, что начисто память отшибло. Четверых ведь потеряли…

— Наших там двое было, а двое — Митька, — поправил Кирилл.

— Всё равно наши, раз вместе работали. Но это — в последний раз, братишка. Нам нужно решать, как вылезать из дерьма. Иначе — карачун…

Генералы Василенко обедали постно, но вкусно. Их стол, накрытый на две персоны, буквально ломился от различных кушаний. Они начали трапезу с морковного салата с мёдом и орехами, потом перешли на борщ с грибами. Попробовали рассыпчатой гречневой каши, фасоли с луком, бухарского плова с сухофруктами. А закончили обед напитком из брусники и клюквы.