📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПсихологияВторой пол - Симона де Бовуар

Второй пол - Симона де Бовуар

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 113 114 115 116 117 118 119 120 121 ... 241
Перейти на страницу:

Г-жа З. В. также совершенно фригидна. Она пережила глубокую травму в свою первую брачную ночь, потому что после совокупления муж, как она рассказывает, заявил ей: «У тебя большое отверстие, ты меня обманула».

Его взгляд таит опасность, руки – угрозу. Как правило, она незнакома с отношениями, основанными на применении силы, ей не пришлось пройти через испытания, которые мужчина преодолевал, вступая в драки в детстве или юношестве, она не знает, что значит быть бессильной плотью и находиться во власти другого человека. И вот теперь она в руках мужчины, который гораздо сильнее ее. Мечты разрушены, у нее нет возможности ни отступить, ни прибегнуть к хитрости, она находится во власти самца, и он может делать с ней все, что хочет. Она цепенеет от его объятий, которые так похожи на неведомую ей борьбу. Она позволяла себя ласкать жениху, товарищу, коллеге – словом, воспитанному и вежливому мужчине, и вдруг он превратился в чужого, эгоистичного и упрямого самца, перед которым она чувствует себя совершенно беспомощной. Нередко бывает, что из-за отвратительной грубости мужчины первый коитус девушки превращается в настоящее насилие. В деревне, например, где царят грубые нравы, крестьянская девушка, принимающая ухаживания партнера, но не желающая идти до конца, легко может лишиться девственности где-нибудь в канаве, пережив стыд и ужас. Но и в других слоях общества и классах девственница чаще всего подвергается грубому обращению либо со стороны эгоистичного любовника, который думает лишь о своем удовольствии, либо со стороны мужа, уверенного в своих супружеских правах и воспринимающего сопротивление жены как оскорбление и даже приходящего в ярость, если дефлорация оказывается делом нелегким.

Впрочем, даже если мужчина ведет себя в этой ситуации иначе и преисполнен учтивости, первая пенетрация – это всегда насилие. Девушка ожидает, что ее будут целовать в губы или ласкать ее грудь, стремится к уже знакомому ей или предугадываемому половому наслаждению. Вместо этого мужчина разрывает ее девственную плеву и проникает туда, куда она его не призывала. Существует немало рассказов о том, как девушка, изнемогающая от восторга в объятиях мужа или любовника, уверовавшая в то, что она достигла осуществления своей сладострастной мечты, вдруг с ужасом ощущает острую боль, происхождение которой не может понять; все ее мечты развеиваются, любовное томление исчезает, и любовь становится подобием хирургической операции.

Приведем одну из исповедей, собранных доктором Липманном (во французском издании его книга называется «Юность и сексуальность»); этот рассказ типичен. Речь идет о девушке из простой семьи, совершенно несведущей в вопросах секса.

«Я думала, что ребенок может родиться от одних поцелуев. Когда мне было восемнадцать лет, я познакомилась с мужчиной и, как говорится, сильно влюбилась». Она часто встречалась с ним, и в беседах он объяснял ей, что, если девушка любит мужчину, она должна ему отдаться, потому что мужчины не могут жить без половых отношений и до тех пор, пока они не в состоянии жениться, они вынуждены вступать в связь с девушками. Она не согласилась. Однажды он организовал экскурсию, во время которой они должны были провести ночь вместе. Она написала ему письмо, в котором говорила, что для нее это было бы просто ужасно. Утром назначенного дня она передала ему письмо, но он даже не раскрыл его и отправился с ней в гостиницу. Она уважала и любила его и поэтому пошла с ним. «Я была словно под гипнозом. По дороге я умоляла его не делать этого… Я не помню, как мы пришли в гостиницу. Единственное, что я помню, – это что меня била дрожь. Мой возлюбленный старался успокоить меня; но я долго не поддавалась на его уговоры. Наконец моя воля была сломлена и я позволила ему делать все, что он хотел. Когда позже я вышла из гостиницы, мне казалось, что все произошло во сне, от которого я только что проснулась». Больше она не захотела встречаться со своим возлюбленным, и в течение девяти последующих лет у нее не было мужчин. Через девять лет она познакомилась с мужчиной, который сделал ей предложение, и она его приняла.

В этом случае лишение девственности было разновидностью насилия. Но оно может быть мучительным даже в том случае, когда происходит с согласия девушки. Мы знаем, какие страсти бушевали в молодой Айседоре Дункан. Она познакомилась с очень красивым актером и влюбилась в него с первого взгляда; он в свою очередь пылко ухаживал за ней[337].

Я также чувствовала себя больной, у меня кружилась голова, и во мне поднималось желание, которому трудно было противиться, желание все ближе и ближе прижиматься к нему. Наконец, потеряв всякое самообладание и словно охваченный безумием, он поднял меня и понес в спальню Когда мне стало ясно, что со мной происходит, меня охватил испуг, смешанный с восторгом. Сознаюсь, что первым впечатлением моим был отчаянный страх, но затем страшная жалость к его страданиям помешала мне бежать от того, что сперва было сплошным мучением… (Следующий день) мы провели в деревне, причем Ромео не раз пришлось успокаивать мои крики и осушать мои слезы.

Вскоре, сначала с этим любовником, а затем с другим, она испытала райское блаженство, которое описывает с большим чувством.

Однако в реальных половых отношениях, так же как раньше в девичьем воображении, на первый план выступает не боль; куда более важен сам факт пенетрации. Мужчина совершает коитус внешним органом; женщина же должна позволить проникнуть внутрь себя. Конечно, многие юноши с тревогой вступают в тайный мрак женского тела; они боятся этого так же, как в детстве страшились темных пещер, склепов, щипцов, ножей, капканов: им кажется, что их набухший пенис застрянет в слизистых ножнах; у женщины после дефлорации уже нет этого ощущения опасности; зато она чувствует себя отчужденной в своей плоти. Собственник земли или хозяйка дома утверждает свои права предупреждением «не входить»; женщины, из-за того что их лишают трансценденции, особенно тщательно охраняют все, что окружает их в личной жизни: их комната, шкаф, шкатулка – неприкосновенны. Колетт приводит рассказ старой проститутки: «В мою комнату, мадам, ни один мужчина и ногой не ступал; Париж достаточно велик, чтобы мне было где заняться моим ремеслом». Ее тело не принадлежало ей, но у нее был кусочек пространства, в который не мог вторгнуться посторонний человек. Что касается девушки, то у нее, напротив, нет ничего, кроме собственного тела, это ее самое драгоценное сокровище; проникая в ее плоть, мужчина берет ее; это простонародное слово выражает суть житейского опыта. Свое унижение она испытывает конкретно: она придавлена, покорена, побеждена. Как почти все самки, женщина во время коитуса находится под мужчиной[338]. Адлер неоднократно подчеркивал, что такое положение вызывает чувство приниженности. С детства понятия «выше» и «ниже» являются самыми важными; взбираясь на дерево, ребенок утверждает свой авторитет; небеса находятся над землей, а ад – под землей; падение, спуск ассоциируется с потерей авторитета, подъем – с его повышением; в борьбе побеждает тот, кто кладет противника на лопатки; и вот женщина лежит в позиции, означающей поражение; еще хуже она себя чувствует, если мужчина сидит на ней верхом, как на взнузданном животном. В любом случае она ощущает свою пассивность; ее ласкают, в нее проникают, она лишь переживает соитие, в то время как мужчина активно действует. Конечно, мужской половой член – это не произвольная мышца, которая действует по воле человека; это не лемех и не шпала, а часть плоти; в то же время мужчина может действовать им сознательно, двигать в ту или иную сторону, останавливать, вновь начинать движение, женщина же лишь послушно принимает действия мужчины. Именно мужчина, особенно когда женщина неопытна, выбирает позу, регулирует длительность коитуса и его частоту. Женщина чувствует себя инструментом, вся свобода сосредоточена в другом. Именно об этом говорят поэты, сравнивая женщину со скрипкой, а мужчину – с заставляющим ее звучать смычком. «В любви тело женщины, не говоря уже о ее душе, – пишет Бальзак, – подобно лире, открывающей свои тайны лишь тому, кто умеет на ней играть»[339]. Он получает с ней наслаждение; он дает его ей: сами эти слова не подразумевают обоюдности. Женщина набита расхожими представлениями, придающими мужской роли героический характер, женской – позорное самоотречение, и ее интимный опыт подтверждает эту асимметрию. Не следует забывать, что юноша и девушка совершенно по-разному относятся к своему телу: юноша воспринимает его со спокойной уверенностью и горделиво связывает с ним исполнение своих желаний; для девушки, несмотря на ее нарциссизм, это нечто чужое, обременяющее ее и доставляющее ей беспокойство. Мужской половой член чист и прост, как палец, он простодушно открыт взгляду; мальчику случалось хвастаться им перед товарищами; женские половые органы – это нечто загадочное даже для самой женщины, их не видно, они имеют причудливую форму, покрыты слизистой оболочкой, влажны; каждый месяц они кровоточат, иногда их пачкают какие-то выделения, – словом, в них есть что-то таинственное и опасное. В значительной мере потому, что женщина не узнает себя в них, она не признает своими и сексуальные желания. Выражение этих желаний для нее есть нечто постыдное. В то время как мужской половой член «встает», женские половые органы «текут». Само это слово пробуждает неприятные воспоминания о тех временах, когда дети мочатся в постель, то есть совершают невольный и осуждаемый поступок. Подобное неприятное чувство охватывает мужчину в случае ночной поллюции. В самом испускании мочи или извержении спермы нет ничего унизительного, если это активные действия, но они становятся унизительными, если происходят самопроизвольно, поскольку в этом случае тело перестает быть организмом, обладающим мускулами, сфинктерами, нервами, управляемым мозгом и воплощающим сознательного субъекта, и становится безжизненным сосудом, вместилищем, игрушкой механических сил. Если из тела сочится влага – как она может сочиться из старой стены или трупа, – то создается впечатление, что тело не просто исторгает влагу, а разжижается, то есть происходит отвратительный процесс разложения. Женское сексуальное желание напоминает мягкое трепетание раковины; мужчина пылает, женщина же лишь испытывает нетерпение. Ее ожидание может стать страстным, но в любом случае остается пассивным; мужчина набрасывается на свою добычу, как орел или коршун, женщина же подстерегает ее, подобно плотоядному растению, опутывающему насекомое, или трясине, засасывающей ребенка, она пристает, как смола, присасывается, как банка, ее призыв неподвижен, вкрадчив и липок: по крайней мере, именно таковы ее собственные смутные ощущения. Поэтому в ней возникает не только сопротивление самцу, стремящемуся подчинить ее, но и глубокий внутренний конфликт. На торможение и запреты, порожденные воспитанием и обществом, накладываются отвращение и протест, вызванные самим ее эротическим опытом; при взаимодействии все эти явления и ощущения усиливаются, и в результате после первого коитуса собственная сексуальная участь вызывает у женщины еще больший протест, чем раньше.

1 ... 113 114 115 116 117 118 119 120 121 ... 241
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?