Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат - Вера Камша

– Прошу извинить. Что поделать, люблю надгробия.

– А я люблю сирень и шадди, и не надо меня смешить. У капитана хранились ключи от помещений, которые так или иначе используются. У капеллана – от храма со всеми службами, храмового архива и еще нескольких никому не нужных помещений. Шабли снял слепки с капитанских ключей, другие были ему без надобности, о затопленном храме он не подумал, что вполне объяснимо, если вспомнить, как «отделали» эсператистские аббатства при первых Олларах. Кто же знал, что в Лаик все иначе… Или вы знали?

– Сударыня, давайте сначала покончим с вашими загадками. Ход в самой усыпальнице, я полагаю, вас не устраивает?

– Меня не устраивает смола снаружи. Кто-то отпер дверь, сунул факел в кольцо, вещи – в склеп, потерял унарскую пуговицу и второй факел, запер дверь и залил замочную скважину. Изнутри этого не сделать, а в сообщника верится плохо.

– В Лаик несомненно есть тайники. – Кардинал запустил руку в вазочку с солеными йернскими орешками, которые сам же и привез. – Аббатства строили люди предусмотрительные, другое дело, что ход, которым Алва покинул Ноху, мы проискали больше месяца, хотя были ограничены флигелем и внутренним двориком. Здесь к нашим услугам целое поместье. Даже исключив помещения, которые не отпирались со времен Алисы, мы рискуем искать до конца дней своих, и потом, подземелья исключают лошадей. Вы не любите соленое?

– Люблю. – Графиня тут же подтвердила слово делом. – Значит, я променяла одну загадку на другую. Мы знаем шутника и не знаем, кто орудовал в затопленном храме. Вы все время намекаете на смолу, факелы и молчание. Про смолу я вроде бы поняла, но остальное…

– Сударыня, что бы вы сказали, обнаружь мы не только вещи, но и трупы?

– Видимо, я бы завопила.

– Спустя какое-то время вы бы успокоились и начали думать.

– Пожалуй. – Арлетта покосилась сперва на камин, через который некогда подали ужин, затем на полные кромешной темени окошки. Призраки не появлялись, что и требовалось доказать, а разговор, ради которого, уж в этом-то Арлетта не сомневалась, Левий и отправился в Лаик, всяко начинать не ей.

Графиня грызла орешки и думала о запертых в галерее мальчишках. Ментор неплохо рассчитал – стоило начать, и шалости посыпались как из мешка, причем каждое новое безобразие все сильнее прикрывало зачинщика. Затравленный капитан неминуемо должен был потерять голову, озвереть и нажить себе влиятельных врагов. Шабли озаботился загодя спрятать «улики» в тех комнатах, которые Арамона отдавал «нужным» унарам. Поганцу не хватило ума понять, что жизнь разойдется с пьесой в его голове и «актеры» примутся играть по-своему. Мэтр сладострастно кусал ненавистного начальника за пятки, начальник бесился и пил. После плясок под штанами он просто не мог не напиться… Унаров выпустил изрядно взбешенный капеллан, с чего он, кстати, так взъярился? Ключ от галереи был у Арамоны, но отпер ее священник. Ключ от затопленного храма был у священника и пропал вместе с хозяином…

– Ваше высокопреосвященство, если б мы нашли трупы, я бы решила, что убийца – капитан и что убил он спьяну, а потом бросился заметать следы.

– Вам виднее, сударыня.

– Пожалуй.

Капеллан забрал у Арамоны ключи. Он мог их сразу же вернуть, а мог сперва отправиться к Шабли. Герман Супре распек ментора, а дальше? Пошел к Арамоне или к себе? Тогда за ключом мог явиться сам капитан… Как бы то ни было, с любимца Сильвестра сталось бы объявить Свину, что в Лаик таким делать нечего, а загнанный в угол пьяный трус может и убить. Паоло в таком случае как-то оказался свидетелем убийства и, значит, второй жертвой. Арамона не Шабли, его силы хватило бы перетащить оба тела туда, куда никто не сунется. Взять у мертвеца ключи, открыть затопленный храм, вставить в кольцо факел, спрятать в склепе трупы и вещи, запереть дверь, залить смолой и шлепнуть печать Сузы-Музы, которую подкинули в комнату Окделла. Осталось вывести лошадей через кухонные ворота, вернуться и окончательно напиться. Ходить по Лаик капитан мог невозбранно, а в эту ночь тихо сидели все, кроме залезшего в камин наглеца. Впрочем, тот, сделав свое дело, скорей всего убрался к себе.

– Новому капеллану про затопленный храм можно просто не напоминать, – пробормотала графиня. – Ключа нет. Обычный священник дальше своей церкви и трапезной без понукания не сунется, а лошади увели поиски за пределы Лаик. Кому нужен подвал, запертый еще до исчезновения? Когда слуги искали пропавшего унара, печать и смолу в замке увязали с изгаженными накануне дверьми. Печать, само собой, сорвали, но взламывать дверь не стали, зачем? Ну а когда из собственного дома исчез капитан Арамона, все окончательно уверились, что дело не в поместье. Вот вам и молчание.

– Я шел тем же путем, сударыня, но у нас остаются удивительно спокойные родственники и факелы. Выгоревший и упавший. Первый кажется забытым, второй – брошенным. Их я объяснить не могу.

– Разве что убийцу испугали призраки, – пошутила графиня, – но они не могли унести тела.

Лестница была узкой, крутой и щербатой, а фонарь – тусклым. Дикон шел первым, держа Рокэ за руку и отчаянно страшась упасть и утянуть за собой Ворона. Этот страх вытеснял прочие мысли. Главное – выбраться из Кабитэлы и вытащить эра, выбраться и вытащить! Свет фонаря плясал на бесконечных ступеньках – ход был очень старым, страшно было даже вообразить, кто по нему некогда ходил…

Дикон и раньше не любил замкнутых пространств, в детстве самым страшным наказанием для него было заключение в Арсенальной башне, но там хотя бы было сухо, а под потолком виднелись оконца. Пусть маленькие, пусть запыленные, но за ними было небо, а здесь… Жалкая лужица света под ногами, толщи земли и камня над головой и вековые тьма и сырость, если не кое-что похуже. Юноша невольно стиснул руку эра, тот ответил тихим смешком.

– Спокойно, юноша, это не самая опасная дорога. По крайней мере, последнюю тысячу лет.

– Что это за ход? – прошептал Дикон.

– Дорога королев, – откликнулся герцог, – и нечего шептать. Это одно из немногих мест, где тебя никто не услышит. Хочешь – смейся, хочешь – пой, хочешь – проповедуй…

Лестница кончилась, спуск продолжался, стало еще более сыро, с низкого потолка то и дело срывались тяжелые капли. Звук их падения, такой обычный наверху, в подземельях казался тревожным и исполненным древней злобы.

– Эр Рокэ, куда мы идем?

– Надеюсь, что домой.

– Домой?!

– Ну, или что-то вроде того… Пока мы не начали подниматься, мечтай в свое удовольствие, а потом изволь очнуться. Если хочешь уцелеть, разумеется. Но это еще не скоро, мы до реки и то не дошли.

– Вы тут бывали?!

– Бывал, – подтвердил Рокэ. – Ты лучше под ноги смотри…

Совет не был лишним – сломать или подвернуть ногу здесь было раз плюнуть. Пол туннеля изобиловал выбоинами, выступами и щербинами, и Ричард, несмотря на фонарь, то и дело спотыкался, а пару раз неминуемо бы свалился, если б не Рокэ. Бывший маршал по-прежнему держался за руку бывшего оруженосца, но Дикон уже не понимал, он ли ведет ослепшего Ворона, Ворон ли не дает ему свалиться. Алва и не думал падать, мало того, он принялся сначала насвистывать, а потом и напевать. Раньше эр пел лишь в седле или напиваясь, видимо, свобода, даже такая, пьянила не хуже «Черной крови». Когда-то так раздражавшая Дика мелодия словно бы поднимала потолок, глуша и противный стук капель, и страх. Пол и тот словно бы стал ровнее, и, кажется, они перестали спускаться.