Шарм - Трейси Вульф

в наш мир и расхреначить время. Я не могу играть в рулетку с существованием Хадсона, Джексона, Мэйси, Хезер. В истории много чего может пойти не так за тысячу лет.

– Я пойду и поговорю с этой горгульей, – говорю я. – Но я должна вас предупредить, что вам лучше разработать запасной план, потому что я понятия не имею, как пройдет наш разговор.

– Ты справишься, Грейс, – подбадривает меня Хадсон. И видно, что он в этом уверен. Глупый мальчишка.

– Конечно, справлюсь, – подтверждаю я, взмахнув рукой, хотя сердце мое сжимает ужас.

Что что-то подсказывает мне, что в мире не может быть такого плана, который позволил бы этой затее закончиться хорошо.

Глава 127

Статуя и ограничения

– Грейс –

Идя по площади, я чувствую себя сиротливо – хотя с тех пор, как я явилась в Адари, я еще не испытывала подобных чувств. Этому способствует и царящее вокруг безлюдье – весть о предстоящем нападении армии Королевы Теней распространилась быстро, и все попрятались по домам.

Мне хочется, чтобы рядом со мной был сейчас Хадсон, но он остался с Ниязом, чтобы придумать, как решить еще одну из наших проблем… Ведь даже если я смогу уговорить эту горгулью освободить дракона, как нам сделать так, чтобы он напал на Суила?

К тому же Нияз сообщил, что Суил засел в своем особняке, окружив его чем-то вроде силового поля. Любого, кто пытается атаковать его, оно переносит во времени – одних всего на несколько футов назад, других туда, где они находились несколько дней назад. Вот они с Хадсоном и пытаются найти способ обойти это силовое поле и заставить Суила выйти на открытое пространство, где дракон сможет атаковать его.

Да понимаю, что сейчас Хадсону нужно решать эту проблему, но из-за этого мне приходится идти на встречу с другой горгульей – с первой горгульей, которую я узнаю, – в полном одиночестве. И мне страшно.

Но еще больше пугает меня то, что на город скоро нападет Королева Теней, и кто знает, что она сделает с теми, кто противодействует ей. И еще страшнее этого перспектива позволить Суилу расхреначить линию времени.

Но то, что делаю сейчас я, тоже не похоже на пикник, тем более что я совершенно не представляю, что именно мне говорить этой горгулье, когда я доберусь до нее.

Я оглядываюсь на Хадсона, стоящего перед дверью гостиницы вместе с Ниязом и приветствующего тех, кто приходит, чтобы помочь им разрабатывать план. Хадсон улыбается, перехватив мой взгляд, и ободрительно машет мне рукой. Но на лице Нияза написана тревога, он подался к Хадсону и что-то ему говорит – наверняка спрашивает, смогу ли я это сделать.

И мысль о том, что он в этом сомневается, выводит меня из себя, хотя я вижу, что Хадсон кивает, будто говоря: «Да, черт возьми, она сможет это сделать».

Я улыбаюсь и жду, когда он снова встретится со мной взглядом, затем вздергиваю подбородок, чтобы дать ему знать, что я настроена серьезно, и кричу:

– Я справлюсь.

Потому что так и есть. Я непременно справлюсь. И приятно, что наконец появился кто-то, кто верит в это так же, как я сама.

Меня недооценивали всю мою жизнь.

Сначала мои родители, считавшие, что мне не хватит сил, чтобы справиться со знанием о своей истинной сути.

Затем Мэйси и дядя Финн, не верившие, что я выдержу, если сообщить мне, чем в действительности является Кэтмир.

Меня недооценивал даже Джексон, полагавший, что меня надо оберегать от всего, что может представлять для меня угрозу.

Но мне надоело, что меня недооценивают. Мне надоело, что меня сбрасывают со счетов. Мне надоело, что люди считают, что я недостаточно умела или недостаточно сильна, чтобы сделать то, что нужно сделать.

Но я не оплошаю. Только не теперь, когда речь идет о том, чтобы убедить эту горгулью сделать то, что нам так отчаянно необходимо. И не потом, когда речь пойдет о том, чтобы сразиться с Суилом.

Это моя война, и я буду вести ее. И одержу в ней победу.

Потому что Хадсон этого достоин.

Оребон и Дымка этого достойны.

Наши друзья этого достойны.

Адари этого достоин.

И черт возьми, я сама этого достойна.

Я перетяну эту горгулью на нашу сторону и уговорю ее нам помочь.

Подойдя к свирепой каменной воительнице, я поднимаю руку над ее плечом, но начинаю колебаться – я не знаю, как каменеть вместе со статуей, – но нет, время колебаний давно прошло. Настало время действий.

Поэтому я делаю глубокий вдох и кладу ладонь на плечо окаменевшей горгульи. Затем закрываю глаза и заглядываю глубоко в себя, пока не вижу все находящиеся там разноцветные нити. Мои нити, соединяющие меня с чем-то таким, чего я еще не знаю. Мне неизвестно, что означают зеленая, черная, желтая и красная нити. Есть тут и другие нити, но трудно сосредоточивать внимание на какой-то из них, когда в самом центре есть синяя нить. Яркая синяя нить – такого же цвета, как глаза Хадсона.

Нить уз нашего сопряжения.

Я быстро провожу по ней рукой, просто чтобы он знал, что я думаю о нем. Затем тянусь к платиновой нити. Но вместо того, чтобы коснуться ее или подержать ее несколько секунд, как я делаю обычно, я изо всех сил сжимаю ее. И не отпускаю.

Быстро, как всегда, я перехожу в форму моей обычной горгульи, а затем превращаюсь в камень.

И чем дольше я сжимаю эту нить, тем более сплошным становится мое каменное тело, пока мне не становится тяжело шевелить руками или ногами. В конечном итоге это становится вообще невозможно, и все делается серым и неясным.

Когда я все это осознаю, сквозь окутывающую меня темную пелену звучит голос с явным ирландским акцентом:

– Наконец-то! Тебе давно пора было нанести мне визит.

Глава 128

Расскажи мне о своих рогах и делах

– Грейс –

Я уверена – не превратись я в сплошной камень, от такого шока я бы не удержалась на ногах. Потому что да, я надеялась, что женщина в этой скульптурной группе окажется настоящей горгульей, но это не значит, что я не чувствую себя ошарашенной, когда она обращается ко мне.

– Я никак не могла понять, почему ты не пришла ко мне раньше, – говорит она, и в ее голосе звучит уверенность, до которой мне ох как далеко.

– Здравствуй, – нерешительно произношу я.

– Меня зовут Артелия.

– Э-э-э… я рада познакомиться с тобой, Артелия. – Судя по всему, она так крута, что я начинаю нервничать еще больше. Прочистив горло, я продолжаю: – Извини, я просто никак не могу поверить, что в самом деле разговариваю с другой горгульей.

– У меня есть рога, и я состою из камня, так кем еще я могу быть?

– А, ну да, пожалуй, я…

– Успокойся. – Она смеется. – Я просто играла с тобой, Грейс.

– Ты знаешь, как меня зовут?

– Разумеется. Я услышала тебя, как только ты прибыла в Адари. Все эти годы я почти не обращала внимания на тех, кто проходил мимо меня, потому что если мы остаемся в состоянии сплошного камня слишком долго, то переходим в стазис. – Она замолкает, делает шаг вперед, и туманная пелена, окутывавшая нас, вдруг исчезает. Она высока и мускулиста, с темными кудрявыми волосами и смуглой кожей. В руках она держит массивный щит и меч, и вид у нее такой, будто она могла бы перебить вообще всех драконов. – Тебя что, никто никогда не учил сражаться?

– Нет. Ты первая горгулья, которую я встретила.

– Первая горгулья? – В ее голосе звучит ужас. – О чем ты? Нас же десятки тысяч. Как же могло получиться, что до сих пор ты не встречала никого из наших? Да, конечно, я давно не бывала в нашем мире, но я не могу себе представить, чтобы наши собратья оставили тебя совсем одну. Мы, горгульи, не такие.

– Думаю, они просто не знали о моем существовании, – спешу пояснить я. – Я сама узнала, кто я, только после того, как очутилась в Норомаре.

– Но это невозможно. Горгульи могут общаться… – Она мотает головой, будто пытаясь вытрясти из нее туман. – Ничего не понимаю. Как положение дел могло так измениться за то время, что я находилась тут?

Я оглядываюсь по сторонам и обнаруживаю, что