Империя Женщин - Ярис Мун

улыбнулся, вновь переведя взгляд на дорогу.

— Эсери, обьясни Разору наши законы — я поудобнее устроились на плече у цесаревича.

— Они очевидны! — фыркнула моя камердинес, которая в последние дни прямо таки сияла гордостью и величественностью. — основа ливандийской семейной традиции это решение жены. Если жена считает поведение мужа уместным, никакие другие правила не могут на это влиять. Удивлена, что человек зацикленный на этикете не знает этого! — она надменно посмотрела на Разора. Сделать это было удобно — слуги сидели рядом, на противоположном от нас сидении. Правда каждый из них жался к своему борту экипажа, стараясь быть подальше друг от друга.

— Какая глупость. Разве может быть желание одного человека выше традиций сформированных веками?! — возмутился Разор

— Надо же. То есть вы и своей жене указываете что ей делать, а что нет, в зависимости от этикета? — насмешливо хмыкнула Эса.

— Я не женат. — Разор поджал губы и выпрямился, глаза его сверкнули блеском фанатичной преданности — моя жизнь отдана служению Императрице и воспитанию молодого цесаревича! Ничто не отвлечет меня от этой великой цели! И уж тем более такая легкомысленная глупость как отношения и флирт с барышнями. Такими же недалёкими как вы!

— Разор, не находите, что быть неженатым в столь преклонном возрасте, гораздо неприличнее, чем обнимать невесту на собственной свадьбе? — вкрадчиво поинтересовалась Эсери. Я улыбнулась, угадывая в речи камердинес собственные ехидные нотки. Говорят что слуги становятся со временем похожими на хозяев, и перед моими глазами было сейчас одновременно и подтверждение и опровержение этой поговорки…

— Преклонном?! Мне двадцать девять! — возмутился Разор и покраснел от гнева. — Эсери конечно перегнула палку. Не учитывая морщинки между бровей от вечно нахмуренного лба, и синяков под глазами, лерниец выглядел вполне молодо. Волнистые серо-пепельные волосы до плеч, желтые птичьи глаза и нос с горбинкой. Что ещё больше закреплял ассоциацию с вечно нахохлившейся, недовольной птицей.

— Да? А я думала сорок пять! Станете вечно куксится, словно наелись кислицы, так будет все пятьдесят!

— Вы невоспитанная, грубая и бестактная женщина, которой не ведом стыд. Не собираюсь больше и слова вам отвечать! — Разор сложил руки и отвернулся. Но я видела как он с озабоченностью во взгляде рассматривает свое отражение на золотом узоре экипажа. Похоже слова камердинес его задели.

— Я же права, Ваше Высочество? — У Эсери от холодного весеннего ветра в лицо, раскраснелись щеки. И выглядела она очень воинственно.

— Конечно — согласилась я и спрятала заледеневшие руки в рукава. Благо по лернийски широкие. В Лерне гораздо холоднее чем в Ливандии. Кое-где в лесах и на горах даже лежал снег. Не удивительно что и национальный костюм так отличался.

Астор заметил мой жест. И молча укутал меня своим широким рукавом, приобнимая за плечи. Разор недовольно глянул на это, но ничего не сказал. Только хмыкнул и отвернулся. Я решила воспользоваться предложением цесаревича и поспать. Тем более в его объятиях было тепло и очень уютно.

Я проснулась от того как тряхнуло экипаж. Цера поймал меня, и я не скатилась с сиденья. Экипаж остановился. Берта повернулась ко мне, встала с козел и поклонилась.

— Простите, Ваше Высочество. Дорога дальше заросла густым сорняком, ехать тяжело. Я пошлю слуг расчистить путь. Вы можете пока отдохнуть. Или пройтись если хотите.

— А как тогда проехали моя родня и семья Императрицы? — я осмотрелась. Вокруг густой лес и дорога густо заросшая ползучими корнями полыни. И впрямь, не проехать. Заросший участок был довольно большим.

— Они выбрали более длинный путь, по побережью. Там проходит основная дорога, которой пользуются купцы. Я тоже хотела проехать так же, но Императрица передала мне свой приказ ехать напрямую. Простите, что повиновалась ей, не спросив вашего решения прежде.

— Какая разница. — я махнула рукой, подавая ей жест разобраться с дорогой. — Мы все равно не можем оспорить приказы Императрицы. Только…я не понимаю зачем ей задерживать меня тут… — я резко посмотрела на Церу и с подозрением сощурилась — говори, что задумала их Величество!

— Не переоценивайте близость наших отношений с Императрицей, княгиня — холодно и невозмутимо ответил мне цесаревич. Как и всегда впрочем. Юлить эта змея умела безупречно. — Императрица мне в первую очередь не мать, а политик и глава государства. Она не ставит меня в известность о том, что решила и почему.

Но думаю на этот раз смогу дать вам ответ. Позволите? — он сошел на землю и протянул мне руку — я покажу.

— Княгиня никуда с вами не пойдет! — рявкнула Жилина, подъезжая к нам и спешиваясь

— Командора, с каких пор ты смеешь решать за меня? — строго произнесла я, принимая помощь Церы и спускаясь на дорогу.

Справедливости ради, до недавних пор, она довольно часто решала за меня, вытаскивая из разных злачных мест. Но это было до того как я приняла титул княгини. Сейчас подобное было совершенно недопустимо.

— Прошу простить! — Жилина резко упала на колено, как подрубленная- но после того как поступила Императрица, шантажом заставив вас взять в мужья цесаревича, я не могу доверить ему вас!

— Да как вы смеете подозревать цесаревича! — это уже взбунтовалась Александра. И под грозным взглядом Церы встала на колено рядом с моей командорой.

— Я трижды прошу простить меня, Ваше Величество и ваше Высочество! — молодец, запомнила кто тут хозяйка. Я хмыкнула, отметив это про себя — Но цесаревич столько пережил чтобы быть с княгиней! Он на всё готов ради неё, разве можно обвинять его в злом умысле?! — Цера посмотрел на меня, усмехнулся и сделав приглашающий жест, сложил руки на груди.

— Пусть княгиня решит этот спор как глава семьи. — вот льстец! Я почувствовала как к щекам приливает румянец. Кашлянув я вышла перед командорами, что обменивались ненавидящими взглядами.

— Во-первых встаньте. Во-вторых, не смотря на то, что меня и впрямь вынудили..- прожигающий взгляд белых змеиных глаз я даже спиной почувствовала — я готова дать шанс этому браку. В конце концов Императрица доверила мне своего единственного сына. Это большая честь — Александра приосанилась — Но! — я подняла руку с вытянутым пальцем — поскольку, как верно заметил цесаревич, теперь, я глава его семьи. И это значит, что мне подчиняется