Обжигающий след - Анна Невер

— Значит, это правда. Граф все подстроил, чтобы вас разлучить, — выдохнула Тиса, чувствуя, как нарастает возмущение.

— Ты была права, когда говорила, что пятая святая не слишком разборчива и часто дает свою силу недостойным, — он посмотрел в серое небо, затем на девушку. — И стократ права, когда укоряла вэйнов в том, что они порой мнят себя Единым и без зазрения совести лепят судьбы людей. Мою судьбу слепил Ставицкий. Граф сделал все, чтобы разорвать привязанность подающего надежды подростка к лекарю.

— Агап рассказывал: ему донесли, что ты в остроге, — покачала головой Тиса. — Для выкупа он продал аптеку. Но когда принес деньги, ему заявили, что ты умер от воспаления легких.

Демьян тепло улыбнулся, глядя на нее. Только потом девушка сообразила, в чем причина: впечатленная его историей, она перестала называть колдуна на «вы», сменив его на более близкое «ты».

— Порой я гадал, как бы сложилась моя жизнь, если бы не влез в тот злополучный дом. Простая жизнь простого человека. Люди большей частью не понимают, насколько счастливы. Прожить жизнь рядом с близкими людьми, обзавестись семьей, смотреть, как растут дети, внуки. Долгое время я считал, что жизнь аптекаря была бы счастливее жизни главвэя вэйностражи. Но сейчас я не жалею ни о чем. Ведь тогда я бы не был сейчас здесь, рядом с той, с которой хочу разделить свою жизнь.

Они смотрели друг другу в глаза, и секунды падали, как капли с ветвей.

— Мне придется завтра уехать. — Демьян качнул головой, будто извиняясь. — Сейчас я ощущаю себя другим узником. Узником своего долга. Я не хочу проводить и часа вдали от тебя, а мне придется уехать на две недели.

— Две недели, — эхом повторила Тиса.

— Демьян Тимофеевич! — Лазар Митрич обратился к главвэю. — А что Ижская вэйностража так и не прибыла?

С трудом отняв взгляд от лица девушки, вэйн ответил капитану. Мужчины снова завели разговор. Но Тиса их почти не слышала. Мысль о близком расставании застала ее врасплох. Она глядела в спину вэйна, а в голове снова звучал вопрос Демьяна, на который ей так сложно было найти ответ. Теперь он знала его. Да, она все еще любит этого человека. Омраченная тенью недоверия, эта любовь стала болезненнее и острее, тем не менее продолжая гореть в ее сердце.

Они прибыли в часть поздним вечером. День померк, и густые сумерки завладели городком. Во дворе поджидала запряженная тройка. Судя по усталым взмыленным лошадям, прибыла только что. У черной кареты стояли трое приезжих в котелках и одинаковых бурого цвета накидках и оглядывали корпус.

Незнакомцы обернулись, заметив въезжающих. В складках одежды Тиса разглядела скипы. Вэйны. В душе отчего-то появилось дурное предчувствие.

Важно подняв подбородки, они ждали, пока конники спешатся. Демьян бросил повод своей лошади Родиону, а сам последовал за Войновыми и старшинами.

— День добрый, судари, — поздоровался немолодой вэйн с пышными баками, благополучно проигнорировав сударыню в лице Тисы. — Ижская вэйностража, капрал Желудев, — представился он, тронув поля котелка. — Нам нужен капитан части, Войнов… — Рука в перчатке нырнула за полу плаща. Вынув конверт, вэйн заглянул в бумагу: — Лазар Митрич. Где нам его найти?

— Я Войнов, — отозвался капитан. Дорога отняла у него силы, и дочь поддерживала его под локоть. — Это я писал вам.

Желудев оглядел мятую форму и небритое лицо капитана, и ижские вэйны переглянулись. Девушке не понравилось выражение их лиц.

— В письме вы утверждали, что вам померещился изнань…

— Не померещился, капрал, — встрял в разговор главвэй. Демьян вышел вперед. — Если бы вы взяли рысаков, а не добирались на лошадях, то могли бы успеть вовремя и убедиться в этом сами.

— Простите, с кем имею… — Военная форма на Демьяне сбила с толку, но Желудев-таки заметил скип на бедре подошедшего и осекся.

Демьян коротко представился, и знак на ладони сказал все за себя. С лиц ижских вэйнов вмиг слетела надменность.

— Виноват, господин главвэй! Не признали! — Все трое вытянулись по струнке. — Рысаков забрала другая группа. А что здесь произошло?

Разговор был перенесен в кабинет капитана на третий этаж. Прежде чем исчезнуть в дверях корпуса, Демьян обернулся на Тису. И она поняла его настроение. Он жалел, что во всей этой суете исчезали минуты, которые он желал бы провести с нею рядом. Проводив взглядом военных и вэйнов, она отправила Рича к лекарю, а сама приблизилась к тройке. Зошик вместе с извозчиком, малорослым мужиком в добротном зипуне, распрягали лошадей. Блестящие бока животных подрагивали. Девушка заметила розовую пену, капающую с губ жеребцов. Лошади были загнаны.

— Ваши лошади, — обратилась она к извозчику, — у них кровотечение. Их надо срочно залить водой!

— Этим двоим уже не бегать, сударыня. Вы уж поверьте, — произнес мужик, отложив в сторону хомут. — У меня глаз наметан.

Будто в подтверждение его словам распряженный гнедой стал заваливаться на бок. И рухнул, вскинув длинные ноги. Через несколько секунд, к ужасу Войновой, и центровой вороной слег, хрипя и раскрыв рот.

— Вторая тройка… Хорошо, что дотянула. А то первая пала, когда до постоялого двора три версты оставалось. Мороки, скажу вам, было! Еще думал две пилюли дать заместо одной. Да пожадничал. Кто ж знал, что в Остаховке мост завалится и придется круг в пять верст давать?

— Да бросьте вы ручки марать-то, — продолжил мужик, видя, как Тиса присела, поглаживая по лбу животное. — Меня лучше пожалейте, барышня. Сколько дней без продыху на козлах. А благородия, видите ли, раскричались, осерчали. Боялся, как бы меня самого не впрягли! А я-то что? Не я же у моста опоры подпиливал.

Девушка смотрела в большие угасающие глаза вороного. Извозчик был прав — лошади гибли и никакая вода уже не спасла бы бедняг.

— Пилюли? — Тиса поднялась с корточек, чувствуя, как нарастает гнев. — Покажите.

— Ой, да самые обычные, ничего примечательного. Но вот, коль хотите взглянуть, — он покопался в карманах и вынул коробочку, в которой лежала горка белых как мел горошин.

Тиса выхватила коробку из рук ямщика.

— Чтоб эти вэйны подавились ими! — прошипела она. — Вот кого впрягать надо было! Великолепная бы тройка получилась!

Мужик испуганно втянул в овчинный ворот голову, тараща глаза на «обезумевшую бабу».

Тиса развернулась и широким шагом направилась к крыльцу.

— Барышня, пилюльки-то верните, — без особой надежды в голосе пролепетал вослед ямщик.

Войнова вошла в дом. На душе было мерзко. Камилла — счастливая, сияющая — хлопотала на кухне, собирая на стол.

— Тиса! Девочка! Как милостив Единый! Твой батюшка Лазар Митрич жив оказался! И Кубач Саботеевич. И этот мальчик, Федор, из таможенников. Я не поверила своим глазам, когда увидела!

Камилла тараторила, расставляя тарелки по краям стола.