Грешник - Шанталь Тессье

чтобы Истон с Элли поженились. Ты знал, что я хотел, чтобы Истон помог Эллингтон возглавить «Ашер Корп».

— Он этого ни хрена не заслужил! — кричит Лиам.

— У нас был уговор, — рычит мой отец.

— Уговор? — грубо смеется Лиам. — Я должен был стать твоим партнером, а ты вычеркнул меня из всего.

У отца напрягается челюсть.

— Ты бы не узнал об этом, пока я не умер.

— Как тут оказался замешан Натаниэль? — интересуется Син.

— Кто это? — спрашивает Линк, и никто ему не отвечает.

— Он обратился к Лоре. Нужны были деньги. Знал, что ты ему не поможешь, потому что ты годами его выручал. Это была идеальная возможность, — Лиам сплевывает на пол кровь. — Она подсыпала ему что-то в напиток, а я его вздернул, — улыбается он, гордясь собой.

Моя мать начинает приходить в себя, стонет и катается по полу. Син подходит к ней, хватает за волосы, рывком ставит на ноги и поворачивает лицом к мужу.

— Попрощайся, — говорит ей Син.

— Нет. Нет, — начинает паниковать Линк, топчась на стуле, а моя мама плачет.

Син кивает моему отцу, который подходит к Линку и выбивает из-под него стул, а мы стоим вокруг и смотрим.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

СИН

Я вхожу в кабинет мужчины, и он поднимает голову.

— Присаживайся, Истон, — он указывает на стул напротив своего стола.

Я сажусь, мужчина кладет на стол стопку бумаг и подвигает их ко мне, а затем протягивает ручку. Просматривая их, я подписываю свое имя там, где расположены желтые вкладки.

— Я должен спросить, Син, — говорит он, называя мое прозвище. — Все ли в порядке?

Я переворачиваю страницу и ставлю последнюю подпись, а затем кладу ручку на бумагу.

— Все в порядке, — вру я, встав и удалившись из его кабинета.

Войдя в наш дом двадцать минут спустя, я направляюсь прямиком в хозяйскую спальню. Солнце еще даже не начало вставать. Моя встреча этим утром была неофициальной. Ее нужно было провести, но при этом привлечь как можно меньше внимания. Чем меньше людей знают, тем меньше могут задавать вопросов.

Распахнув дверь спальни, я обнаруживаю, что Элли все еще лежит в нашей кровати и крепко спит. Я закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной, скрестив руки на груди и просто слушая наполняющее комнату тихое посапывание.

У меня тяжело на душе: все, через что ей пришлось пройти, произошло по вине моей семьи. Мой отец начал все это. Ее мать помогала, но мне никогда не приходило в голову спросить, почему и как. Теперь уже слишком поздно. Ущерб нанесен. Я не имею в виду моего маленького демона. Хотя я ненавижу то, через что ей пришлось пройти, я бы никогда не изменил ее сущность. Я люблю ее. Каждый изгиб, каждый острый край. Она — рамка для картины. Она — то, что меня сдерживает. Я просто хотел бы быть тем же для нее.

Оттолкнувшись от двери, я стягиваю через голову футболку, одновременно снимая ботинки. Затем расстегиваю джинсы и сбрасываю их с ног вместе с боксерами. Откинув одеяло, я забираюсь в постель рядом с ней. Обхватив Элли руками, я притягиваю ее к себе. Она теплая, как гребаная печка.

Элли двигается, утыкаясь головой мне в грудь. Мне это нравится.

Я целую ее волосы и провожу рукой по ее обнаженной спине. Всякий раз, когда мы вместе в постели, мы оба голые. Всегда. Я хочу видеть и трогать то, что принадлежит мне.

Я скольжу рукой и нахожу ее киску, проводя по ней пальцами. Элли издает стон, толкаясь бедрами к моей руке.

Я снова целую ее волосы, вдыхая ее запах, одновременно вводя в нее палец. У нее перехватывает дыхание, и я переворачиваю ее на спину, устраиваясь между ее раздвинутых ног.

— Син, — выдыхает Элли, выгибая спину и поднимая руки, чтобы провести по волосам.

Я наклоняюсь к ней, свободной рукой обхватываю ее подбородок и прижимаюсь губами к ее губам.

— Я люблю тебя, Эллингтон.

Элли открывает глаза, и смотрит на меня с беспокойством. Я никогда не называю ее полным именем, только когда она выводит меня из себя.

— Ты в порядке? — спрашивает она, обнимая меня за шею. Мурашки бегут по моему телу, когда ее пальцы нежно перебирают мои волосы.

Я буду скучать по этому. По ощущениям ее рук, по ее голосу, по ее прекрасным глазам каждое утро, когда она просыпается. Я мягко улыбаюсь ей, но не отвечаю. С ней все будет хорошо. Я в этом уверен. А я? У меня часы тикают с тех пор, как я заключил сделку с братьями Пик. И я не жалею об этом.

— Син, — Элли пытается сесть, но я продолжаю удерживать ее, обхватив рукой подбородок, и прижимаюсь губами к ее губам.

Я целую ее страстно, пытаясь без слов сказать ей, что мне жаль. Надеюсь, она сможет почувствовать, как сильно я ее люблю. Нуждаюсь в ней.

Отстранившись, она открывает сонные глаза и смотрит на меня.

— Я люблю тебя, Син.

Теперь я могу умереть счастливым человеком.

Отпустив ее, я сажусь и тянусь к верхнему ящику тумбочки. Вытащив то, что мне нужно, я беру ее левую руку и надеваю обручальное кольцо Harry Winston на палец моей жены.

Элли ахает и, подняв руку, смотрит на него. Ее глаза распахиваются от волнения и удивления.

— Надеюсь, тебе понравится.

Она смотрит на тумбочку, а потом снова на меня.

— Как? Как давно оно у тебя?

— Давно, — бесстыдно признаюсь я. — Я всегда знал, что сделаю тебя своей женой, Элли.

Она обхватывает руками мое лицо, и притягивает к своим губам.

— Да, — шепчет Элли в ответ.

Я смеюсь.

— Это был не вопрос.

Ничто не помешало бы мне сделать ее своей женой.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

СИН

Последние два дня я провел взаперти с Элли в нашем подвале. Я трахал ее так, будто завтра не наступит. В каком-то смысле, так и есть. Это был мой последний шанс сделать ей ребенка. Оставить ей что-то свое. У нее моя фамилия, но я хотел подарить ей ребенка. Я не оставил ей выбора, не то чтобы ее это волновало. Она лежала, связанная и с кляпом во рту, позволяя мне овладевать ею. Элли была слишком измучена, чтобы даже попытаться остановить меня. С ее пизды капала влага, а мой член был настолько твердым, что причинял боль. Я использовал каждую секунду в своих интересах.

Николас остался в своем старом доме.