Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

И тогда он рассказал ей, потому что должен был рассказатькому-нибудь, иначе сойдет с ума. Самые страшные подробности Дэйв все-такиопустил. Он рассказал ей, как резали бензопилами трупы, категорическиотказывавшиеся возвращаться в царство мертвых, но умолчал, что некоторые частимертвых тел продолжали шевелиться, кисти, отделенные от рук, все еще сжимались,ступни, отрезанные от своих ног, цеплялись за израненную пулями землю кладбища,словно пытались убежать. Раскромсанные части тел полили дизельным топливом иподожгли. Говорить об этом Мэдди было излишним – она сама видела погребальныйкостер в окно своего дома.

Позднее единственная пожарная машина острова Дженнесолтзалила из шланга умирающее пламя, хотя трудно было представить себе, что пожарраспространится, поскольку свежий восточный ветер сдувал искры в море. Когда накладбище не осталось ничего, кроме вонючей сальной груды (эта масса по-прежнемукое-где вспучивалась, словно подергивался усталый мускул), Мэтт Арсенолт завелсвой старенький, с покореженным отвальным лезвием катерпиллер «Д-9» и принялсяраскатывать и уминать всю эту адскую массу. Лицо механика Мэтта было белеепростыни.

***

Вставала луна, когда Фрэнк отвел в сторону Боба Даггетта,Дэйва Имонса и Кэла Партриджа.

– Я знал, что вот-вот это наступит, и оно наступило, –обратился он к Дэйву.

– О чем вы говорите, дядя Фрэнк? – спросил Боб.

– О моем сердце, – ответил Фрэнк.

– Проклятую штуку заклинило.

– Да бросьте, дядя Фрэнк…

– Я не хочу больше слышать «дядя Фрэнк это, дядя Фрэнк это»,– произнес старик. – У меня нет времени выслушивать вашу болтовню. Я уже видел,как половина моих друзей отправилась на тот свет. В этом нет ничего особенного,могло быть и хуже: умирающие от рака испытывают страшные боли. Сейчас следуетподумать о том, что случилось за последнее время, и потому я хочу принять меры,чтобы не ожить после смерти и не вылезти из могилы. Кэл, ты приставишь дулосвоего ружья к моему левому уху. Дэйв, когда я подниму левую руку, ты сунешьствол своего ружья мне под мышку. А ты, Бобби, направишь свой мне в сердце. Яначну читать молитву Господу нашему, и, когда произнесу «аминь», вы все троенажмете одновременно на спусковые крючки.

– Дядя Фрэнк… – только и сумел выговорить Боб. Он с трудомстоял на ногах.

– Я ведь сказал тебе не начинать все это заново, – оборвалего Фрэнк. – И не вздумай упасть в обморок, проклятый слабак. А теперьприготовьтесь.

Боб приготовился.

Фрэнк посмотрел на троих мужчин, что стояли рядом, на ихлица, бледные, как у Мэтта Арсенолта, когда тот водил свой бульдозер по теламмужчин и женщин, которых он знал еще в то время, когда бегал в короткихштанишках.

– Не подведите меня, парни, – сказал Фрэнк. Он говорил,обращаясь ко всем троим, но его взгляд с особым вниманием остановился на еговнучатом племяннике. – Если у вас возникают сомнения, то учтите: я сделал бы тоже самое для любого из вас.

– Хватит болтать, – хрипло пробормотал Боб. – Я люблю тебя,дядя Фрэнк.

– Ты не такой мужчина, каким был твой отец, Бобби Даггет, ноя тоже люблю тебя, – спокойно произнес Фрэнк. Со стоном боли поднял левую рукунад головой, подобно тому как в Нью-Йорке останавливают такси, когда оченьторопятся, и начал читать свою последнюю молитву: Отче наш, сущий на небесах, –Боже мой, как больно! – да святится имя Твое! – Черт побери! – Да придетЦарствие Твое, да будет воля Твоя и на земле как.., как… Поднятая рука Фрэнкасильно дрожала. Дэйв Имонс со своим ружьем, всунутым под мышку старого козла,следил за его рукой с таким же вниманием, как следит лесоруб за большимдеревом, способным изменить направление своего падения и рухнуть в другуюсторону. Каждый мужчина на острове следил за ними сейчас. Большие капли потапоявились на мертвенно-бледном лице старика. Его губы оттянулись, обнаживровные, желтовато-белые искусственные зубы, и Дэйв чувствовал запах«Полидента», доносящийся изо рта.

– ..как на небе! – выпалил старик. – И не введи нас.., воискушение, но избавь нас от-лукавого-черт-побери-какая-боль-вовеки АМИНЬ Всетрое выстрелили. Кэл Партридж и Боб Даггетт упали без сознания, зато Фрэнк уженикогда не попытается встать и ожить из мертвых.

Фрэнк Даггетт хотел остаться мертвым и добился своего.

***

Раз Дэйв начал свой рассказ, ему пришлось продолжить его, ион выругал себя за то, что сделал это. Он был прав в первый раз – не следуетрассказывать такое беременной женщине.

Однако Мэдди поцеловала его и сказала, что, по ее мнению, онвел себя прекрасно и что Фрэнк Даггетт тоже поступил прекрасно. Дэйв вышел изее дома несколько потрясенный, словно его только что поцеловала в щеку женщина,которую он впервые встретил.

Если говорить правду, так оно и было.

Мэдди смотрела ему вслед, пока он шел по тропинке допроселочной дороги, до одной из двух дорог на острове Дженни, и свернул налево.Он немного раскачивался в лунном свете, качался от усталости, подумала она, нотакже и от перенесенного потрясения. Она так жалела его.., жалела их всех. Онахотела сказать Дэйву, что любит его, и поцеловать в губы, вместо того чтобыпросто провести своими губами по его щеке, но он мог неправильно этоистолковать, хотя и невероятно устал, а она была на пятом месяце беременности.

Но она любила его, любила их всех, потому что им пришлосьпройти через ад, чтобы сделать этот крошечный клочок земли в Атлантическомокеане на расстоянии сорока миль от материка безопасным для нее.

И для ее будущего ребенка.

– Да, рожать придется дома, – тихо произнесла она, когдаДэйв скрылся из вида за дисковой антенной Палсиферов. Ее взгляд поднялся клуне. – Да, буду рожать дома.., и все будет хорошо.

К тому времени, когда Джон и Элиза Грэхем наконец добралисьдо маленького городка Уиллоу, штат Мэн, подобного песчинке в центре жемчужинысомнительного качества, было уже половина шестого. Городок находился меньше чемв пяти милях от Хемпстед-Плейс, но они дважды неправильно свернули, и, когданаконец доехали до Мейн-стрит, оба были потными и раздраженными. По пути изСент-Луиса вышел из строя кондиционер, а температура воздуха приближалась ксорока градусам. Конечно, па самом деле гораздо меньше, подумал Джон Грэхем.Как любят говорить старожилы, дело не столько в жаре, сколько во влажности. Емуказалось, что сегодня, кажется, можно, протянув руку, выжать теплые струйкиводы из самого воздуха. Небо над головой было чистым и ярко-голубым, по из-заэтой высокой влажности казалось, что в любую минуту может пойти дождь. Да чтотам может – вроде бы он уже идет.