Последние Северы - Николай Анатольевич Савин

проходил, женщина-друидесса крикнула ему по-галльски: «Иди, но не надейся на победу и не верь своим воинам!» [Элий Лампридий. Александр Север LX, 3–6]. Первые три события чисто бытовые, а вот четвёртое интересно. Оно явно произошло уже в Германии или Галлии и, оказывается, там даже невоенное галлское население уже знало о мятежных настроениях в римской армии.

Считается, что идти к лагерю Александра было не очень далеко. От Викуса Британникуса до Могонциака всего 6 км. Однако, мы знаем, что Максимин подошёл к лагерю Александра только на следующий день. Как же так? Значит, либо Максимин вовсе не сразу выступил из своего лагеря, а чем-то весь день был занят, либо расстояние между лагерями было гораздо больше, чем предполагается. Древние авторы говорят о небольшом расстоянии, значит, Максимин был занят. Чем? Скорее всего, оповещением своих сторонников в других частях и координацией действий с ними. В Могонциаке у Александра стоял легион XXII Primigenia, там же II Parthica, в то время как преторианцы, всадники Augusta Singu la ria и другие гвардейцы, вероятно, расположились где-то в непосредственной близости. Идти против этой силы с новобранцами было бы самоубийством, но раз это случилось, значит Максимин знал, что войска предадут Александра. Поэтому, хотя Максимину не удалось застать Александра врасплох, это уже не имело значения.

Александр узнал о мятеже ещё днём. Ему доложили о восстании и приближении Максимина с вооружёнными воинами, хотя тогда это было не так. Александра охватила паника. Он выскочил из своего царского шатра, рыдая и дрожа. Собрав своих воинов на сходку, он обвинил Максимина в неверности и неблагодарности, а молодых рекрутов в государственной измене. Обвинения Максимина, кстати, косвенно свидетельствуют о том, что он был не простым префектом тиронов. В этом случае, ему не за что было быть благодарным императору. Похоже, что пост Максимина, всё-таки, был повыше рангом, о чём мы уже писали.

Своим воинам Александр обещал дать всё, чего они потребуют, и, если они чем-либо недовольны, исправить. Солдаты и телохранители, окружавшие его, все дружно кричали в его пользу и сопровождали его, обещая положить свои жизни ради его защиты. Александр успокоился и вечером отправился спать. Надо полагать, по соседним лагерям и частям были разосланы гонцы с сообщением о мятеже и требованием выступить на помощь императору. По-видимому, войска так и не пришли, и не откликнулись. Макхью обратил внимание на то, что многими местными отрядами нумерус командовали центурионы легиона XXII Primigenia, который явно не симпатизировал императору. Значит, они также не оказали поддержки Александру. Ауксилии Верхней Германии тоже подчинялись легионам и рассчитывать на них не приходилось. Так и случилось. Никто не пришёл на помощь Александру. Прошла ночь и наступило утро. Разведчики доложили, что Максимин уже близко и вдалеке видна клубящаяся пыль, слышен шум и крики многочисленного войска.

Император мог либо сразиться с мятежниками в открытом бою, либо отступить и дождаться дополнительной поддержки за стенами Могонциака. Город был расположен на берегу Рейна у впадения в него Майна, его стены все ещё были деревянными. Правда, они оказались достаточно прочными, чтобы защитить город во время нашествия аламаннов. Могонциак был большим городом. Его амфитеатр, крупнейший к северу от Альп, вмещал 10 000 человек. Ряд впечатляющих каменных сооружений возвышался над городом, создавая эффект небоскрёбов. Большой храм Юпитера, построенный во времена Нерона, был покрыт рельефами с изображением пантеона богов и богинь, включая Юнону, Марса, Нептуна, Аполлона, Диану, Геркулеса и Фортуну, и был увенчан бронзовой статуей Юпитера с молнией в руке. Император, его мать и императорский двор в зимние месяцы здесь совершали богослужения. В другом храме – Изиды, расположенном неподалеку, потолок был украшен звездами и посвящен Веспасиану в день его восшествия на престол. Над преторием, который император обычно использовал для своих встреч, возвышалась триумфальная арка, воздвигнутая в честь победы Домициана над хаттами. На ней были изображены легионер, держащий копье, которое вот-вот вонзится в открытый живот распростертого варвара, и два закованных в цепи пленника рядом с плачущим изображением персонифицированной Германии, обезумевшей от ошеломляющей победы Рима. Многие солдаты армии Александра Севера, потерявшие всё в войне с аламаннами, должно быть, проходили под аркой и мечтали о возвращении в те дни, которые были на ней изображены.

Лагерь императора, вероятно, располагался в непосредственной близости от города. У Лампридия и Аврелия Виктора говорится, что он был расположен недалеко от деревни под названием Сицилия, которая почему-то описывается Аврелием Виктором как британская столица. Вообще, большое количество солдат, завербованных из Британии, стояло гарнизонами во многих крепостях Верхней Германии. Тогда их крепости на Декуматах были разрушены и они перебазировались за Рейн. В какой-то из новых крепостей под названием Сицилия и мог обосноваться Александр. Вероятно, к утру он уже знал, что гарнизон Могонциака предал его и не придёт на помощь, да и в сам Могонциак теперь отступать было бесполезно. Легионный каструм в Аргенторате был слишком далеко, да и тамошний легион VIII Augusta тоже недавно был раскассирован Алекандром и явно не горел желанием ему помогать. Оставалось надеяться только на тех воинов и гвардейцев, которые находились при императоре в лагере.

Александр снова вышел и, созвав солдат, стал умолять, чтобы они сражались и спасли его, которого они сами вскормили и в тринадцатилетнее правление которого жили вполне удовлетворительно. Это обращение свидетельствует о том, что у Александра в лагере находились только войска из Италии, то есть легион II Parthica, преторианцы и другие гвардейцы. Призывая воинов к верности долгу, он приказал им вооружаться и, выйдя из лагеря, строиться к бою. Воины сначала обещали, потом же мало-помалу разошлись и не хотели браться за оружие. Напротив, некоторые из них начали требовать выдачи им для расправы военного префекта (возможно, префекта претория) и друзей Александра, выдвигая как основание то, что они, якобы, явились причиной смуты. В том смысле, что именно префект приказал разобрать только что построенный мост через Рейн и ввёл суровую дисциплину. Друзья Александра уговорили его прекратить войну и заплатить аламаннам. Другие бранили Юлию Мамею, как сребролюбицу и скопидомку. Возможно, что эти жалобы были спонтанной реакцией солдат, но также возможно, что среди них были агенты Максимина, разжигавшие страсти. А возможно, что имело место и то, и другое.

Вероятно, всё это происходило во время построения армии на плацу перед трибуналом. Солдаты продолжали выкрикивать подобного рода обвинения, пока Максимин не приблизился к валам лагеря Александра. Его воины криками начали призывать воинов Александра оставить скаредную бабу и трусливого мальчишку, раба своей матери, и присоединиться к сильному