Письма. Том III (1936) - Николай Константинович Рерих

ведь такое множество всевозможных экспедиций существовало, и никогда они не считались чем-то зловредным. В чем же обвиняют? В том ли, что в Америке сейчас более тысячи моих картин, принадлежащих к лучшему моему творчеству, которые сам Х[орш] оценил в пять миллионов долларов? Ведь эта цифра им самим широко объявлена, и даже банки о ней слыхали. Казалось бы, все картины мои и все книги мои достаточно говорят о моих устремлениях в течение 45-летнего труда. Возможно ли, чтобы один человек вместо честного строительного обсуждения вдруг набрасывался бы в желании какого-то огульного истребления? Прошу Франсис, когда будете переводить это письмо, тут же записать его на машине в нескольких копиях, ибо для Миллера, и публишеров, и всех защитников эти мои сердечные вопросы должны быть ясны.

Теперь Школе нанесен непоправимый вред. Зина права, может быть, все восстановится, но распуганные вандализмом учащиеся и их родители все же уже не вернутся к прежнему благодушному настроению. Ведь это вред и материальный, и духовный. Неужели и за такое вандальское вредительство злоумышленники не должны отвечать? Неужели можно брать с угла полицейского и требовать, чтобы он арестовал почтенных граждан? Ведь при этом, как Вы писали, была произнесена страшная преследуемая законом формула о том, что будто бы Вы «украли его деньги». Неужели же подобные формулы можно произносить безнаказанно? Мор[ис] пишет о деле Клайд. Конечно, если нечто требует каких-то сроков, то ведь до этого времени необходимо, как я уже писал, на деловых основаниях под те же предметы найти сумму. Напряжение настолько неотложно, что его нельзя оставить в пространстве. Если в одном направлении требуются определенные сроки, то необходимо нормальным образом найти временное решение. Ведь предметы, о которых говорилось, существуют, значит, так же реально можно говорить и о деловых решениях. Кроме одного человека могут быть и другие для этих временных решений. Неотложная нужда — ведь, как мы уже писали, некоторые обстоятельства именно теперь не могут быть вычеркнуты, ибо неприятельские разъезды всюду.

Посылаем на Амр[иду] два пакета материалов для Бостона. Таким образом, подтвердите нам получение трех посылок: 1) от Мэри — ответьте «парсел аррайвд» или «ресивд»; 2) бумага от 8 дек[абря] [19]24 г. — ответьте «леттер ресивд»; 3) и теперь два пакета для Бостона, которые просто подтвердите в очередном письме — «два пакета для Бостона получены». Любопытно, что письма Глиина уже в обращении. Неужели же глаза многих ослепших не прозреют? Сколько непонятного творится. Каким образом Фосдик, так помогший учреждению, будто бы не имеет право получить свой лоан? А Вестингауз получает. Да, вероятно, и некто другой тоже получает. Спрашивается, почему Флор[ентина] не может говорить о своем лоане, а банк, наверное, может? Все это настолько несоизмеримо и таинственно. Во всем чуется злонамеренный произвол. Воображаю, как возмущены друзья, учащиеся, Комитеты и все порядочные люди. На глазах у всех разрушается просветительное учреждение, какой позор! Некто темный и мрачный надеется, что нервы не выдержат, но во имя общего блага нервы должны выдержать. Ведь все происходящее далеко за пределами личного. Читаем о жаре и засухе — вот куда пошло. Мир в смущении, но Вы, носители Света, идете непобедимо.

Сердцем и духом с Вами,

Н. Р.

132

Н. К. Рерих — Ф. Грант*

24 июля 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Моя дорогая Франсис!

Хотя я уже писал по-русски о Вашем письме от 14-го числа, хочу добавить еще раз, что это письмо побило все рекорды, прибыв сюда на девятый день, — это всего на шесть дней дольше, чем телеграмма, оплаченная по пониженному тарифу. Мы были очень рады получить заслуженные отзывы на Вашу книгу. Ваши новости из Аргентины также знаменательны, равно как и надлежащая ратификация Пакта в Мехико. Маяки и дозоры нужны везде. Ваши соображения о Филадельфийской группе тоже кстати — мы ценим прекрасные намерения Сторка. Поистине трогателен эпизод с молодым человеком, который приехал из Англии, я надеюсь, что Вы будете поддерживать отношения с ним и, возможно, он лично сформирует ядро культурной группы. Вы также правильно думаете о философии. Действительно, если такие ученые, как А. Каррель, Райн, Мак-Дугалл и многие другие, могут изучать психическую энергию, [передачу] мысли и т. д., то почему же другие должны быть лишены этого? А то, что археолог упоминал о стуке, то, дай ему волю, он тогда вообще запретит печатание на машинке[457]. Помните, как говорила г-жа Лансбери об отпечатанных посланиях? К счастью, человечество сейчас уже настолько продвинулось, что передача мысли уже не карается наказанием на столбе. Уверен, что Вы оценили мои статьи «Борьба с невежеством» и «Знак Эры»[458]. Если Вы сочтете, что надо больше копий «Борьбы с невежеством», мы можем прислать дополнительные оттиски из «Twentieth Century». Десять штук уже высланы пароходной почтой во вторник.

Тампи написал еще один замечательный отзыв для «Feudatory and Zamindari India» — популярного, несмотря на ужасающее название, журнала[459]. Мы отпечатаем библиографический список, который вышлем Вам, и, без сомнения, он понадобится нашим защитникам в случае отвратительных нападок на философию, искусство и все сущее — ненависть злоумышленников такова, что в любой момент можно ожидать летящих снарядов и взрывов, как явных, так и скрытых. Чудовищно, но до сих пор мы так и не знаем, в чем нас обвиняет злонамеренное трио. Не промедлили ли адвокаты с делом о газетной клевете? Все стороны этого злодеяния должны войти в дело. Каждое Ваше письмо — это уже страница истории, которую Вы составляете. Существуют ли журналы заседаний Комитета Защиты, нам бы хотелось их получить и ответить членам Комитета.

Шлю самые лучшие пожелания всем добрым друзьям.

Сердцем и духом с Вами,

Н. Р.

P. S. Сегодня высылаем два пакета для Бостонской выставки. Скорбим о кончине нашего доброжелателя Кларка. Наилучшие пожелания выставке в Буэнос-Айресе!

133

Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман

27 июля 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

ДОВЕРИТЕЛЬНО

Родная Рад[на]! Вот уж, поистине, начало Вашего имени является как залог радости. Спасительную весть Вы сообщили — ведь это тот самый мост, о котором мы писали и который так неотложно нужен. И до сентября не знаем, как продержимся, но, может быть, нечто частично можно и телеграфом переслать. Мэри пошлет в августе сорок темпер размерами подобно тем двум, которые высланы на Амр[иду]. Эти сорок представят как бы панораму Азийскую, и с этой стороны они неповторимы. Надеюсь, что Флор[ентина] оценит именно такое задание.