История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель

На Йеген Османе лежала ответственность за то, что Габсбургам было позволено без особых усилий продвинуться в глубь основной территории Османской империи. Но даже после потери Белграда его еще на год оставили в должности командующего этим опасным фронтом. Других опытных командиров там просто не было, а ни один из тех военачальников, которые находились под рукой у центральной власти, не был уверен в преданности своих подчиненных. Когда рубежам империи грозила такая опасность, Йеген Османа сочли единственным возможным претендентом. Были разосланы приказы о призыве на военную службу всех пригодных к ней мусульман. Кроме того, участие в предстоящей военной кампании было объявлено долгом для освобожденных от военной службы лиц, которые, являясь налогоплательщиками, должны были предоставить средства, необходимые для продолжения войны. От них потребовали досрочно оплатить некоторые налоги, что было беспрецедентной мерой, принятой с целью пополнить финансовые ресурсы государства.

Несмотря на то что Йеген Осман-паша оказался самым крупным просчетом османской стратегии в Венгрии, вновь обретенное ощущение активной деятельности, вызванное приготовлениями к тому, чтобы дать отпор австрийцам, пробудило в государственных деятелях империи надежду на то, что Йеген Османа можно перехитрить. Самые высокопоставленные чиновники, от великого визиря до шейх-уль-ислама Деббагзаде Мехмеда-эфенди (который снова был назначен на этот пост после снятия Фейзуллы-эфенди), и командиры султанских полков были едины во мнении, что если Йеген Османа и его сообщников «изъять из обращения», то тогда будет одержана победа. Правительство также было решительно настроено на то, чтобы ослабить его статус харизматического лидера недовольных, и собиралось лишить его полномочий начальника ополчения. Йеген Османа лишили звания и в течение нескольких месяцев расформировали подразделения солдат нерегулярной армии, которые были созданы еще в начале столетия для того, чтобы обеспечить численность личного состава, достаточную для ведения войн с Ираном и Австрией. Поскольку бойцовские качества этих людей по-прежнему были востребованы, их в принудительном порядке ввели в состав подразделений, которые не запятнали себя причастностью к мятежу. Этим правительство надеялось отбить у них желание оказывать сопротивление государству. Фетва санкционировала преследование любого причастного к мятежу (в число которых теперь входил и Йеген Осман), и соответствующие приказы были направлены губернаторам провинций Румелия и Анатолия. Особенно сильно был укреплен лежавший на пути между Анатолией и Румелией район пролива Дарданеллы. Это было сделано для того, чтобы оказать сопротивление мятежникам, которые могли попытаться переправиться через пролив с целью войти в Стамбул, как это случалось в прошлом, когда имели место волнения в провинциях. Та роль, которую сыграл Йеген Осман и его сторонники, пренебрегшие обороной венгерского фронта, была сопоставима с теми слишком хорошо известными актами разбоя на дорогах и мародерства в сельской местности и городах, которые они творили в Анатолии. После падения Белграда Йеген Осман-паша провел зиму в Софии. Весной, обнаружив, что призыв обратить против него оружие серьезно ограничивает свободу его передвижения, он бежал на запад, в направлении Албании. Возле города Печ он и тринадцать его сторонников были убиты местными жителями, в доме одного из которых их приняли как гостей. Двое его ближайших сподвижников, переодевшись, бежали в Египет, но по прибытии туда были схвачены и возвращены в Эдирне, где их казнили. Похожая судьба ожидала и других его сообщников, тех, которые бежали в направлении Ирана, но были схвачены, когда добрались до Эрзурума, и затем казнены. Правительству Османской империи, наконец, удалось найти лучшее применение мятежникам, которые служили серьезным препятствием нормальному проведению важнейших военных операций, необходимых для того, чтобы добиться успеха в войне против Священной лиги.

Теперь на ход войны оказывали воздействие события, происходившие далеко за пределами Османской империи. Шансы на успешный исход весьма щекотливых мирных переговоров, инициатором которых был Вильгельм III, зависели от того, как поведет себя изменчивая фортуна по отношению к каждому из участников или потенциальных участников этого конфликта. Вскоре после знаменательной победы австрийцев под Белградом французский король Людовик XIV вторгся в Пфальцграфство, нарушив перемирие 1684 года, согласно которому он клятвенно обещал в течение двадцати лет сохранять мир с императором Леопольдом. Возобновление с октября 1688 года войны с Францией в Западной Европе (войны, которая получила множество названий, таких как Война Аугсбургского союза, Война Великого альянса, Девятилетняя война или Война короля Вильгельма) отвлекло ресурсы Габсбургов от войны с Османской империей, поскольку теперь воевать надо было с двумя непреклонными противниками на двух отдаленных друг от друга фронтах.

10 апреля 1689 года шатры султана были поставлены на равнине Эдирне. Поскольку мирные переговоры, которые вел Зульфикар-эфенди, не слишком продвинулись вперед, Сулейман II столкнулся с необходимостью сдержать свою клятву и, встав во главе османских войск, заслужить титул «Гази». Государственная казна была до некоторой степени пополнена, суровые законы о мобилизации были обнародованы, Йеген Осман-паша и его сподвижники были ликвидированы, а волнения в Анатолии подавлены. Участие султана в военных действиях должно было восстановить уверенность в том, что империя в состоянии уцелеть, но, в то же самое время, являлось отчаянной мерой, направленной на то, чтобы сохранить честь и удержать территорию в ситуации надвигавшейся катастрофы. Вместе с армией султан прибыл в Софию, где занимавший пост губернатора араб Реджеп-паша был назначен главнокомандующим армией. До него эту должность занимал Йеген Осман-паша. Было редкостью, если не беспрецедентным случаем, чтобы араб занимал столь высокую должность. Подобное предубеждение к арабам выразил и Дефтердар Сары Мехмед-паша, который в своих хрониках тех лет пренебрежительно высказывается о происхождении Реджеп-паши, но все же указывает на то, что он прославился своей храбростью. По мнению Дефтердара Сары Мехмеда, проблема состояла в том, что как раз тогда, когда армии был так нужен мудрый и способный главнокомандующий, на эту должность назначили человека, у которого не было хороших отношений с войсками, который не обращался к ним за советом, перед тем как начать действовать, и не задумывался о последствиях своих действий.

События 1689 года показали, что фанфары по поводу «участия» султана в кампании не могут скрыть того факта, что хотя Габсбургов и теснили в других местах, но возможности обороны Балкан стали хуже, чем когда-либо прежде. 12 мая было подписано соглашение о создании новой западной коалиции против французов (в которую вошли Австрия, Англия и Нидерланды), и о своем присутствии на сцене европейской политики решительно заявил король Вильгельм. Этот Великий альянс пришел на смену Аугсбургскому союзу, заключенному в 1686 году между императором Леопольдом и некоторыми из германских князей. Зульфикар-эфенди требовал новых инструкций, соответствующих изменившимся обстоятельствам, и с этой целью отправил в Эдирне своего представителя. Теперь турки склонялись к тому, чтобы принять условия мира, предложенные Габсбургами, и Зульфикар-эфенди получил указание попытаться убедить императора вернуться в Белград и дать согласие на то, чтобы новая граница между империями проходила по линии Сава — Дунай. Помня о той решимости, с которой все участники Священной лиги отвергали возможность заключения сепаратного мира, турки были готовы признать завоевания Венеции на побережье Ионического моря и в Далмации, а также удовлетворить выдвинутое Речью Посполитой требование снести крепость Каменец. Однако в сентябре 1689 года новый французский посол при султанском дворе, маркиз Кастанье де Шатоне, энергично блокировал любую возможность подписания соглашения между Османской империей и Священной лигой, взамен предлагая союз между Османской империей и Францией. Усмотрев в этом шанс восстановить свое былое положение, турки снова лишили себя открывшейся было возможности заключить мир.