Научный «туризм» - Владимир Михайлович Пушкарев

Однажды на лекции, доведенный до крайности, багровый Ярослав Гаврилович затопал ногами и закричал: "Величко, я вам забороняю задавати питання”!!! – случай для университета, в общем-то, беспрецедентный.

В Сокирянах мы познакомились с Сашей поближе. Спустя несколько дней после заезда, устроили "открытие" лагеря. Сбросились, купили крепленого вина, шампанского, конфет, печенья… Я, как человек склонный к коммерции и к тому же категорически непьющий, предложил Саше сделку – обменять его конфеты и торт на мою пайку вина. Саша, проделав в уме несложную калькуляцию, тут же согласился – вино стоило дороже! В результате – я отвел душу на сладком, а он пил почти без закуски.

Шампанское с портвейном ("777") образует взрывную смесь, к тому же Саша имел слабый к алкоголю организм и к началу танцев уже был, как говорили древние славяне, "еле можаху". Танцы устроили в большой гостиной (нас поселили в детском садике), открыли настежь дверь в спальню, где сидел я и управлял магнитофоном "Брянск". В углу под окном на своей кровати что-то читал преподаватель. Саша, тяжело опираясь на партнершу, немного потанцевал, затем ему стало совсем нехорошо, и он по стенке вышел на улицу. Что-то, очевидно, в Сашиной головке перевернулось, потому что он распахнул с улицы окно в спальню, строго посмотрел на меня, приложил палец к губам (мол, тихо тут!), перегнулся через подоконник и неожиданно рыгнул на ничего не подозревающего, потерявшего дар речи от происходящего, Ярослава Гавриловича! Затем Саша влез в спальню, тщательно закрыл окно, лукаво усмехаясь, погрозил облеванному преподавателю пальцем и, пошатываясь, пошел танцевать. Минут через двадцать окно в спальню открылось еще раз, и ситуация повторилась c единственным исключением – Ярослав Гаврилович был начеку и на этот раз успел отскочить. Пострадала только его постель. Возмущенный доцент попытался, было, Сашу отчитывать, получил в ответ несколько, с трудом произнесенных, непечатных выражений, и этим был вынужден удовлетвориться. Выражения эти, с одной стороны, крайне негативно характеризовали личность преподавателя, с другой – задавали в сослагательном наклонении желательное, с точки зрения Саши, направление его (преподавателя) движения (а не пошел бы ты…). Перед отходом ко сну Вересов предусмотрительно установил тазик возле кровати, и вскоре мы услышали ласкающие ухо звуки. Вначале Сашу хотели выгнать спать на улицу, но затем исконно славянское сострадание к пьяному победило, и его оставили в помещении.

Тогда же произошел и другой конфликт между преподавателем и Сашей. Однажды Вересов, проходя по спальне, увидел презерватив, лежащий примерно посредине между кроватями преподавателя и Вани Покотыло и принадлежавший, как выяснилось позже, последнему. Саша (человек простой и кристально честный) немедленно его поднял и обратился с вежливым вопросом к преподавателю: "Ярослав Гаврилович – это Ваш?" Преподаватель, наливаясь бурой кровью, сделал вид, что не услышал вопроса. Но Саша не мог себе представить, что кто-то, будучи в здравом уме, может отказаться от такой несомненной ценности, как не бывшее в употреблении «изделие №2». Он повторил свой вопрос уже громче. Все затаили дыхание. К огромному удивлению Саши, красный, как рак, преподаватель вскочил с кровати и заголосил своим блеющим тенорком: "Что вы себе, Вересов позволяете!!! Я буду жаловаться в деканат!!!"

На летней практике в Карпатах Саша познакомился с денежным геологом. Тренированный в таких делах геолог, напоил ребят и Сашу до безобразного состояния (история с тазиком возле кровати повторилась) и, кроме того, мне (как непьющему) и девушкам подарил шоколадки, ножики, мелкие безделушки… Саша, проспавшись, методично обошел всех одаренных (память у него была хорошая, цепкая) и подарки собрал, мотивируя это тем, что гостя нашел он, следовательно, и подарки принадлежат ему. Я, изучив к тому времени Сашу, как следует, свой подарок отдал спокойно, а вот то, что ему пришлось выслушать при этом от девушек, смутило бы любого человека. Но у Саши нервная система была крепкая.

По этому вопросу может быть два мнения – мое и неправильное

Фраза из к/ф-ма.

Спорить с Сашей было невозможно. Он всегда был прав. Так, однажды он доказывал, что если шарик надуть, он становится легче, путая понятия веса и удельного веса. Я относился к нему, как к подопытному животному. Предъявлял стимул и затем наблюдал ответ, причем, любая реакция Саши была для меня интересной. Иногда я, в виде эксперимента, выписывал фразу из учебника, выдавая ее за свою. Вересов тут же бросался ее оспаривать. Я тыкал его носом в учебник, но даже в этом случае Саша оказывался прав, так как выяснялось, что я своим жалким умишком просто был не в состоянии проникнуть в истинную суть его суждений.

На четвертом курсе Саша отложил в сторону изучение биологии и обратил серьезнейшее внимание на марксистско-ленинскую философию. Впоследствии, уже в аспирантуре Саша создал свою собственную и неповторимую философскую систему, альтернативную как материализму, так и идеализму. Другими словами – ото так Гегель, тут Фейербах, а вот так Саша Вересов.

Третьей Сашиной страстью после денег и науки были женщины. Он, благодаря своей внешности, городской прописке и наличию папы-профессора, пользовался большим успехом у провинциальных девушек, быстро знакомился, легко и непринужденно общался (я, например, перед свиданием тщательно готовился, разрабатывал сценарий, речь в диалогах, маршрут движения по городу…) и так же быстро с ними расставался. У него была масса теоретических разработок, практических рекомендаций, ценных советов по вопросам контактов с противоположным полом, основанных на собственных этологических наблюдениях, опыте друзей и знакомых. Цветы Саша не покупал никогда. За ситро, мороженое и кофе тоже платили девушки – Саша полагал, что за счастье общения с ним необходимо хоть как-то рассчитываться. Разговоры и даже легкие намеки о замужестве со стороны девушек он пресекал решительно и навсегда.

Гиляровский в свое время писал, что «каждая купчиха имеет мужа по закону, офицера для «чувств» и кучера для удовольствия». Саша подсознательно использовал этот принцип в своей любовной практике. У него в каждый данный момент времени, как правило, было несколько любовниц: утонченная студентка из хорошей семьи для возвышенных научных бесед, молоденькая продавщица для плотских утех, секретарша в деканате для деловых целей. Кроме того, Саша постоянно «работал» над новыми кандидатурами, так сказать, обновлял «парк». Иногда доходило до курьезов. Так Саша познакомился, не подозревая об этом, с двумя сестрами и одновременно за ними ухаживал. Сестры в определенный момент устроили ему публичную очную ставку с базарными криками и битьем по физиономии, опозорив перед всем факультетом. Другой бы на его месте ушел из университета, но Саша, как уже упоминалось, обладал устойчивой психикой.

После университета Саша поступил в аспирантуру в престижный московский НИИ (мы