Башни полуночи - Брэндон Сандерсон

- Что ж, отлично, - сказал Мэт.

- Огонь ослепит. Что у нас для этого есть? - спросил Ноэл.

- Фонари и факелы, - ответил Мэт, постучав пяткой по вещевому мешку, лежащему возле его стула. - И немного чиркалок Алудры, чтобы их зажечь. Кстати, от неё же есть и ещё несколько сюрпризов.

- Ночные цветы? - уточнил Ноэл.

- И пара взрывчатых цилиндров, которые мы использовали против Шончан. Она называет их громыхалками.

Том присвистнул.

- Она их тебе отдала?

- Две штуки. Когда я показал ей договор с Илэйн, она была готова отдать мне почти всё что угодно. - Мэт поморщился. - Она даже хотела пойти с нами, чтобы лично их поджигать. Лично! Чтоб мне сгореть, но отговорить её было непросто. Зато у нас есть приличный запас ночных цветков, - при этом он слегка коснулся мешка краем ступни.

- Ты притащил их с собой? - спросил Том.

- Хотел, чтобы они были под рукой, - пояснил Мэт. - Кроме того, она дала их мне только сегодня. Они не взрываются сами по себе, Том. По крайней мере, не часто.

- Ладно, только положи их подальше от огня! - предложил Том. Он посмотрел на трубку, ругнулся и отодвинулся на пару дюймов от Мэта.

- Дальше, - продолжил Ноэл. - Музыка усыпит.

- Здесь большой выбор, - ответил Том. - Я возьму арфу и флейту, а ещё я раздобыл барабанчики и цимбалы. Их можно привязать к ноге и стучать по ним рукой. Кроме того, я купил ещё одну флейту, - он глянул на Мэта. - Простенькую. Специально для тех, у кого толстые, медленные пальцы.

Мэт фыркнул в ответ.

- И, наконец, железо скрепит, - продолжил Ноэл, вытягивая собственный мешок. Когда он его развязал, внутри что-то тихо звякнуло и сверкнуло тёмно-оранжевым в отраженном свете камина. - У меня для каждого есть метательные ножи, а также пара коротких мечей. Каждый из чистого железа, не из стали. Кроме того, я прихватил пару цепей и полосу железа, чтобы обить древко Мэтова копья. Однако это нарушит балансировку.

- Всё равно сойдёт, - ответил Мэт.

Ноэл вновь затянул мешок, и все трое какое-то время молча сидели подле камина. В каком-то смысле, всё, что они собрали, было иллюзией. Способом убедить самих себя в том, что они сделали все возможные приготовления.

Но Мэт помнил те непривычные миры по другую сторону искривлённого портала - там линии сходились под неестественными углами, а пейзажи были чуждыми. Змеями и лисицами тех созданий называли только потому, что они не подходили под нормальное описание.

То место находилось в другом мире. Их с Томом и Ноэлом приготовления могли помочь, а могли оказаться бесполезными. Нельзя ничего предугадать до тех пор, пока они не попадут в башню. Словно не знаешь, захватил ли ты нужное противоядие, пока не почувствуешь змеиный укус.

Наконец он пожелал обоим приятелям спокойной ночи. Ноэл собрался вернуться в лагерь Отряда, который теперь находился всего в десяти минутах езды от города. Том согласился отправиться с ним. Они прихватили с собой мешок Мэта с ночными цветами, и вид у них был при этом такой, словно они предпочли бы тащить мешок, доверху набитый пауками.

Мэт опоясался мечом поверх кафтана, взял посох и направился к своей гостинице. Но пошёл не напрямик, а обнаружил, что петляет по переулкам и улочкам. Развалюхи и палатки облепили крепкие здания, словно город вокруг города, разросшийся вдоль его наружных стен подобно плесени на каравае хлеба.

Небо было тёмным, но ночная жизнь кипела - из освещённых дверей гостиниц раздавались призывы зазывал. Мэт постарался сделать всё возможное, чтобы его меч оставался на виду. Многие могли бы позариться на одинокого ночного прохожего, особенно вне городских стен, где рука закона несколько ослабла.

В воздухе пахло надвигающимся дождём, но в последнее время такое случалось часто. Хотелось, чтобы погода уже определилась - либо буря, либо треклятое чистое небо. Такое чувство, что воздух затаил дыхание в ожидании чего-то важного. Гром, который так и не грянул. Колокол, который не прозвонил. Брошенные кости, которые никак не могут остановиться. Как те, что продолжают греметь в его голове.

Он потрогал письмо Верин, которое покоилось в его кармане. Остановятся ли кости, если он его откроет? А вдруг там речь идёт о голаме? Если он в ближайшее время не вернёт свой медальон от Илэйн, эта тварь его найдёт и вывернет потрохами наружу.

Проклятый пепел. Мэт чувствовал, что ему хочется выпить и на какое-то время забыть, кто он и кем его считают люди. Но если он напьётся, то, скорее всего, случайно откроет лицо. А может даже начнёт всем рассказывать, кто он на самом деле. Никогда не знаешь, как поступит пьяный человек, даже если это ты сам.

Он миновал ворота и вошёл в Новый Город. Начал появляться туман или что-то напоминающее изморось, словно небеса услышали его призывы и решили пролить на него небольшой дождь.

«Великолепно, просто треклятски великолепно», - подумал он.

Вскоре от этого недодождя вся мостовая стала влажной, а уличные фонари окутались светящимися туманными ореолами. Мэт втянул голову в плечи, не снимая шарфа с лица, превратившись в подобие треклятого айильца. Разве совсем недавно ему не было жарко?

Он не меньше Тома хотел спасти Морейн. Она запутала его жизнь, но Мэт считал, что как раз за это он ей и обязан. Лучше жить такой запутанной жизнью, чем оставаться в скучной клетке Двуречья, даже не ведая о том, насколько она скучна. Мэт не был похож на Перрина, который ныл, как ему жаль покидать Двуречье, ещё не добравшись даже до Байрлона. В голове тотчас же возник образ Перрина, Мэт мгновенно его отмёл.

А что с Рандом? Мэт увидел его сидящим в прекрасном кресле в тёмной комнате с единственной мигающей лампой, уставившимся в пол перед собой. Выглядел Ранд потрёпанным и уставшим, широко распахнутые глаза выражали его мрачное настроение. Прогоняя образ, Мэт покачал головой. Бедняга Ранд. Вероятно, к настоящему времени он уже считал, что превратился в треклятого тёмного хорька или что-то в этом роде и теперь должен питаться сосновыми шишками. Но выглядел этот хорёк так, будто мечтал вернуться в Двуречье.

Ну, уж нет, Мэт не станет туда возвращаться. В Двуречье нет Туон. Свет, ему же придется решать, что с ней делать. Но уж точно ему не хотелось отрывать её от себя. Если б она по-прежнему была рядом, то он даже безропотно позволил бы ей называть себя Игрушкой. Но не слишком часто.

Итак, сначала Морейн. Хотел бы он узнать побольше об этих Илфин, Элфин и их проклятой башне. Никто про них ничего не знает. Никто не может рассказать ничего, кроме треклятых легенд. И никто не может подсказать ничего полезного…

Никто… кроме Бергитте. Мэт встал посреди улицы как вкопанный. Бергитте. Именно она рассказала Олверу, как попасть в башню. Откуда она могла узнать?

Проклиная себя за тупость, он свернул в сторону Внутреннего Города. Улицы становились всё пустыннее, хотя прямо перед дождём было довольно людно. Вскоре Мэт почувствовал себя единственной живой душой во всём городе. Попрятались даже карманники и попрошайки.