Сценарии американского кино - Валентина Сергеевна Колодяжная

на меня смотрит мой дядюшка Эбернати, после того как нахлещется своей самогонки «пять звездочек».

Смеется звукооператор, смеются рабочие сцены. Они видят на мониторе изображение Лоунсома. Смеется и рабочий Гайми, который смотрит прямо на сцену на живого Лоунсома.

Лоунсом. Водку он предварительно выдерживает. А продолжительность этой выдержки дядюшка Эб отмечает на бутылке звездочками. (Поет.) «Кукурузная водка, кукурузная водка... Если ты не погубишь меня, буду жить я, пока не умру. И когда б в океане вода самогонкой была, я б как утка в нем плавал и нырял бы до самого дна». (Внезапно обрывает пение.) Черт подери, у меня слишком жжет глотку, чтобы петь с утра... Послушайте, что же это получается у вас в больших городах? Вы что здесь, совсем спать не ложитесь? А? Вчера вечером в отеле я собрался вздремнуть часиков двенадцать. Но черт подери совсем! Кругом шум, гам. Свет то гаснет, то опять зажигается, на улице хохочут девушки.

Врывается взрыв пронзительного девичьего смеха.

Лоунсом. Я звоню вниз портье... Здесь ведь в каждом номере телефон... Спрашиваю, что здесь творится? Случайно, не встречают Новый год? «Нет, — говорит. — Но что вы хотите? Сейчас всего десять часов! В Мемфисе это обычное дело». Тогда я снова натягиваю на себя свою одежонку и выхожу посмотреть, что творится вокруг... Эй, мистер оператор! Придвиньте-ка сюда этот красный глаз, мне хочется быть поближе к своим друзьям.

Аппаратная телестудии.

Режиссер. Ладно, подвиньте на три. (Своему помощнику.) Он здесь не больше двух минут, а уже командует!..

Помощник. Похоже, он знает, что делает!

Телестудия. Крупно — Лоунсом.

Лоунсом. И знаете, что еще я заметил в вашем большом городе? У вас здесь много людей, попавших в беду... Днем это не заметно, потому что днем люди как угорелые носятся туда-сюда!.. А вот ночью, поздней ночью, это сразу становится заметно. Около четырех часов утра — вот когда это бросается в глаза... Тут-то и замечаешь людей, у которых горе... Я представляю себе, что думает сейчас президент телекомпании!.. Какой у него должен быть вид, если он смотрит эту передачу... Впрочем, вряд ли он ее смотрит... Ну а если все же смотрит, то, наверное, говорит: «Что же делает со мной этот новый парень?! Ведь люди хотят развлекаться!» Ну что же... Пожалуйста! Я прихватил с собой гитару и целый мешок деревенских шуток.

Берет в руки небольшую торбу с грубо выведенной надписью: «Шутки» — и показывает ее телезрителям.

Лоунсом. Но мне хочется, люди добрые, рассказать вам, что случилось со мной сегодня на рассвете. Посмотрим, а может, и с вами бывало такое же! Сдается мне, что и с вами случалось нечто подобное. Потому что и вы и я... может быть, мистер телепрезидент и не понимает этого, но готов поспорить, что вот рабочий Гайми меня поймет!..

Неподалеку с сигаретой во рту стоит Гайми. Он усмехается.

Лоунсом. Кстати, спасибо за сигарету, Гайми! ...Так вот... вижу, сидит в Хэнди-парке леди и плачет. Может, я уж не такой хороший, но я не могу спокойно смотреть, как плачет славная старая леди, которой некуда деваться в половине пятого утра... И она плакала, да как плакала!.. И было видно, что у нее устали ноги. «Мэм, — говорю я ей. — Извиняюсь, что лезу к вам, но, я думаю, двое незнакомых людей имеют право познакомиться». Да и она видит, что дядюшка Лоунсом ей ничего плохого не сделает. Ну ладно. А теперь я попрошу миссис Кули выйти сюда и рассказать вам, что она рассказала мне в то утро, когда пила кофе, которое я принес ей из закусочной «Белая сова». И если уж это не тронет вас — значит в вашей груди не сердце, а камень... Тогда я пакую свою единственную рубашку и старую отцовскую библию в футляр из-под гитары и возвращаюсь домой, в Риддл.

В кадре крупно: Марция и Мел.

Марция (вполголоса). Насчет единственной рубашки — это правда, а что касается библии... ее сначала нужно еще приобрести...

Мел. Но его рассказ о том, как он бродил ночью... Мне бы так хорошо не удалось написать.

Обернувшись, видит миссис Кули, направляющуюся к Лоунсому.

Мел. Ого, негритянка!.. Чтобы решиться на такое в Мемфисе, нужно быть очень смелым человеком!

Марция (с гордостью). Я вам говорила. Он никого не боится и никому не подчиняется.

Сцена в телестудии.

Крупно — Лоунсом и миссис Кули. Он жестом подзывает ее к объективу. Она не решается подойти.

Лоунсом. Не бойтесь этой штуки... Расскажите им, как рассказывали мне, что с вами случилось.

Миссис Кули (торопливо). Ну так вот... мой дом...

Но больше она сказать ничего не может — у нее перехватывает дыхание. Она замолкает.

Лоунсом. Он сгорел. У нее семеро ребят, а дом не был застрахован. Она пешком пришла в Мемфис, чтобы разыскать сестру и ее мужа. Но похоже, что они выехали отсюда, не оставив адреса. И вот она бродила, бродила по городу и не знала, куда же ей деваться...

Миссис Кули. Я ни одной живой души не знаю в Мемфисе.

Лоунсом. Вы серьезно так думаете?.. Поспорим, что у вас здесь наберется тысяч двадцать друзей, и каждый из них готов доказать это, послав вам полдоллара, чтобы вы могли вернуться в Миллингтон и выстроить там хороший дом для своих ребятишек. (К зрителям.) Но убедительно прошу вас, не посылайте больше, чем полдоллара... вам, наверное, и эту сумму трудно выкроить... Миссис Кули, может быть, вы думаете, что вы всего лишь «лицо в толпе»?.. Но теперь у вас есть друзья, и они о вас позаботятся. Правда ведь, люди добрые?

Утро

Гостиница. Номер Лоунсома. В неудобной позе сильно уставшего человека на кровати спит Лоунсом.

Раздается громкий стук в дверь. Лоунсом едва успевает пробормотать:

— Войдите...

...как в комнату врываются возбужденные Марция и Стейнер.

Они говорят, перебивая друг друга.

Марция. Лоунсом, вы бы видели, сколько денег уже получено! Чтобы сосчитать их, пришлось взять пять девушек... Одевайтесь скорее!

Стейнер. Ну, молодой человек, по сбору пожертвований вы блестяще выдержали экзамен. У вас уже появился заказчик рекламы.

Лоунсом. Почему такой трезвон?

Стейнер. Звонят из матрасной фирмы!.. Это значит, что вам обеспечена тысяча в неделю!..

Лоунсом. Марци, мои штаны! Помогите-ка мне их натянуть.

Нарочито беспомощно опирается на Марцию. Та помогает ему одеваться. Лоунсом почти валится на нее.

Марция. Стойте спокойно, эй вы, слюнтяй!

День.

Вход в отель Пибоди. Через вращающуюся дверь Марция и Стейнер