Завещание - Джон Гришэм

Исход битвы между адвокатами всегда труднопредсказать, но в данном случае у поверенных Филанов существовали особо вескиеоснования для опасений. Нейт О`Рейли более двадцати лет успешно кромсал в судеврачей. Четверо докторов, призванных защищать интересы истцов, не смогутвыдержать его безжалостного перекрестного допроса.

Чтобы не доводить дело до суда, нужнодобиваться соглашения. И здесь у противника есть слабое место. Отсутствиеинтереса к процессу со стороны Рейчел Лейн очевидно, и в этом, безусловно, шансдругих детей Филана.

Джош с восхищением просматривал прошение обисключении из дела письменного объяснения Рейчел. Он обожал юридическиеманевры, уловки и тактические хитрости, и когда кто-нибудь, пусть дажепротивник, находил удачный ход, молча аплодировал. Все в прошении Хэрка Геттисабыло безупречно – время подачи, обоснованность, блестящая аргументация.

Позиции противника слабы, однако их проблемы –ничто по сравнению с теми, которые стоят перед Нейтом. У

Нейта нет клиента. Им удавалось скрывать это втечение двух месяцев, но больше времени не осталось.

Дэниел, его старший сын, настоял на том, чтобыони встретились в пабе. Нейт, пройдя два неосвещенных квартала от кампуса,нашел условленное место на улице, вдоль которой по обеим сторонам тянулись барыи клубы. Музыка, блестящие наклейки пивных бутылок, однокашники,перекликающиеся друг с другом через улицу, – как все это знакомо! Таким же ещенесколько месяцев назад был для него Джорджтаун, но теперь вся эта бесшабашнаягульба его ничуть не трогала. Год назад Нейт тут же присоединился бы кбражникам, орал бы так же, как они, и чувствовал бы себя снова двадцатилетним,способным кутить ночь напролет.

Дэниел ожидал его за столиком в тесной кабинкебара в обществе девушки. Оба курили. Перед ними стояло по бутылке сдлинным-длинным горлышком. Отец и сын пожали друг другу руки, поскольку болеетеплое приветствие могло бы поставить молодого человека в неловкое положение.

– Это Стеф, – представил Дэниел свою подружку.– Она манекенщица, – небрежно добавил он, чтобы дать отцу понять, с какимивысококлассными женщинами встречается.

Нейт надеялся, что им удастся провести хотьчаса два наедине. Однако, судя по всему, надежде этой не было сужденоосуществиться.

Первое, что бросилось ему в глаза в обликеСтеф, была серая губная помада, толстым слоем покрывавшая ее полные капризныегубы, которые, как ему показалось, чуть не лопнули, когда она одарила егодежурной полуулыбкой. Девушка была достаточно тощей и плоской, чтобы сойти замодель.

Ее руки напоминали сухие веточки. А ноги, хотьНейт их и не видел, наверняка росли прямо из подмышек, и на щиколотках, безсомнения, красовались татуировки.

Нейту она сразу не понравилась, и, похоже, оней тоже.

Можно представить, что наговорил ей о немДэниел.

Год назад Дэниел окончил колледж в Гриннеле, аследующий год провел в Индии. Нейт не видел его тринадцать месяцев: не приехална выпускной вечер, не послал ни открытки, ни подарка, не потрудился поздравитьдаже по телефону, так что за столом и без манекенщицы было бы напряженно.

– Хочешь пива? – спросил Дэниел, когдапоблизости оказался официант. Вопрос был жестоким – короткий прицельныйвыстрел, имевший целью причинить боль.

– Нет, воды, пожалуйста, – спокойно ответилНейт.

Дэниел окликнул официанта и, пока тот неподошел, ехидно поинтересовался:

– Все еще в завязке?

– В окончательной, – улыбнулся в ответ Нейт,стараясь хладнокровно отражать удары сына.

– Что, с прошлого лета так и не развязывал?

– Нет. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Дэн говорил, вы лечились в клинике, – подалаголос Стеф, выпуская дым через ноздри. Нейта потрясло, что она, оказывается,может складывать слова в предложения. Речь у нее была замедленной, а взгляд –пустым.

– И не раз. Что еще он вам рассказывал?

– Я тоже была в клинике, – сказала она. – Нотолько однажды. – Стеф, казалось, гордилась своим опытом, хотя и сожалела, чтоон пока недостаточен. Две пивные бутылки, стоявшие перед ней, были пусты.

– Очень мило, – не глядя на нее, ответил Нейт.

Он не мог притвориться любезным. А ведь парумесяцев назад девушке наверняка предстоял бы новый серьезный роман.

– Как учеба? – спросил Нейт, оборачиваясь кДэниелу.

– Какая учеба?

– Ну в аспирантуре.

– Меня выгнали. – Ответ прозвучал резко ивызывающе. Парень был явно раздражен. Нейт припомнил, как слышал что-то о егоисключении, только не мог сообразить, когда и почему это произошло. Принесливоду.

– Ребята, вы уже поели? – спросил он.

Оказалось, что Стеф вообще не ест, а Дэниел неголоден.

Нейт в отличие от него умирал от голода. Онокинул зал взглядом. Где-то в другом углу курили травку. Это было одно из техбуйных местечек, которые он так любил в не столь далекой прежней жизни.

Дэниел закурил новую сигарету – “Кэмел” безфильтра, самый надежный возбудитель рака, существующий на табачном рынке, – ивыпустил густое облако сизого дыма в дешевый светильник в виде пивной бутылки,висевший над ними. Парень был зол и на взводе.

Девушка присутствовала на их встрече по двумпричинам. Во-первых, при ней уменьшалась вероятность откровенной грубости, а тои драки. Нейт догадывался, что сын готов наброситься на него за то, что он непомогает ему после исключения из аспирантуры. Видимо, удерживало его лишь то,что он считал отца слабаком и боялся, как бы тот не отдал концы. ПрисутствиеСтеф заставляло его сдерживать гнев и не позволяло слишком распускать язык.

Вторая причина состояла в том, что вприсутствии Стеф встречу можно было сократить до минимума.

Пятнадцати минут хватило, чтобы понять это.

– Как мать? – спросил Нейт.

Дэниел выдавил улыбку:

– Прекрасно. Я виделся с ней на Рождество. Атебя нигде не было.

– Я ездил в Бразилию.

Мимо прошла девица в обтягивающих джинсах.Стеф оглядела ее с ног до головы, и в ее глазах впервые мелькнул проблескинтереса. Девушка была еще более тощей, чем сама Стеф. Занятно, как онидобиваются такой худобы?