Танец паука - Кэрол Нелсон Дуглас

– Ну, выживет он или нет.

Я посмотрела на потрепанное одеяльце и уже несвежий бутон личика. Красный, орущий. Голоден? Или умирает? Квентин сунул ей в руку купюру с лицом Франклина. Батюшки, пятьдесят долларов.

– На ребенка.

Но повлияет ли на что-то это сказочно щедрое пожертвование? Вряд ли нам суждено узнать.

Когда добрая женщина ушла, я прислонилась к темно-красной кирпичной стене.

– Еще трех осталось купить.

– Дело не в покупке, а в товаре. Если тебя это утешит, то подобное творится во всем мире.

Меня это не утешило.

Овдовевшая Кейт Уорн была стройной женщиной с русыми волосами, грациозной и хладнокровной. Что до черт лица, то хоть их и нельзя назвать красивыми, но на них явно лежала печать ума… ее лицо казалось честным, поэтому любой человек, попавший в беду, инстинктивно делал выбор в ее пользу.

Воспоминания Алана Пинкертона о первой женщине-детективе Америки (1856)

– Годфри, – приветствовала Ирен супруга, когда он днем вернулся в номер. – Мы с Нелл уже окосели, читая о давно почивших людях. Ты не сводишь нас поужинать в какое-нибудь новое и интересное место?

– Куда сводить вас, чтобы снискать ваше расположение… чтобы вы там попросили меня о какой-то услуге, и все это после того, как вы весь день провели, читая о покойниках?

Радостный смех Ирен эхом взлетел к электрической люстре.

– Ты всегда на шаг впереди двух медлительных девушек. И что же ты придумал, дорогой мой? В конечном итоге мы ведь будем проедать тебе плешь, хоть это и не заявлено в меню.

– Ирен! – запротестовала я, но меня никто не слушал.

– В «Дельмонико» вы уже бывали, – сказал он, посмотрев на нас обеих. – А у меня сегодня переговоры с Бельмонтом. Как насчет «Мезон Доре»? Этот ресторан не так знаменит, как «Дельмонико», но более элегантный.

– Как скажешь, – проворковала Ирен.

Хм.

Итак, я размышляла, какое же из нарядных платьев, купленных все в том же универмаге Олтмана, надеть к ужину. Нас будет четверо: Ирен с Годфри, я и этот Бельмонт.

Я понимала, что он агент Ротшильда в Нью-Йорке, а значит, коллега Годфри. Кроме того, я понимала, что у меня за ужином нет пары, а значит, придется служить парой для мистера Бельмонта.

Обычно меня угнетала перспектива вести светские беседы с таким видным представителем старого нью-йоркского общества, одним из баснословно богатых Бельмонтов.

Однако сегодня я была в настроении. И даже попросила Ирен одолжить мне ради такого случая платье от Ворта, которое она купила в поездке, несмотря на все мои уговоры.

Если Пинк не прекратит привлекать Квентина к своим загадочным журналистским заданиям, то почему я должна воротить нос от Бельмонта?

Платье было сшито из переливчатого шелка, менявшего оттенок от лавандового до зеленого в зависимости от освещения, с крошечными бархатными аппликациями сиреневого цвета, кружевными рукавами три четверти, и V-образным низким вырезом. Раз уж мне суждено надеть творение Ворта, то Ирен решила, что и я сама должна соответствовать. Она применила все свои театральные трюки, колдуя над прической и аксессуарами, и когда я вернулась в гостиную, то выглядела, как Золушка, которой помогла добрая фея-крестная с открытым счетом в салоне Ворта в Париже.

– Господи, Нелл! – ахнул Годфри, поднимаясь при моем появлении. Сам он был облачен в черную пиджачную пару.

– Господь тут ни при чем, – хмыкнула я. – Я всем обязана знакомству Ирен с Вортом.

Годфри уныло улыбнулся:

– Ну да, и ее кредиту. И еще много раз кредиту. Дорогая!

Он поцеловал в щеку супруги, которая появилась в синем платье из лондонского универмага «Либерти», которое прежде предназначалось для меня. Она потрясающе выглядела в этом свободном девичьем наряде, напоминавшем рисунки Кейт Гринуэй[99]. Я же казалась… шикарной дамой. По крайней мере, достаточно раскованной, чтобы на меня обратили внимание. Ирен набросила мне на плечи накидку из лебяжьего пуха.

– Бельмонт – ключевая фигура, – прошептала она. – Только он сможет переплюнуть то преимущество, которое в этой ситуации есть у Холмса. Он должен проникнуться сочувствием к нашему делу. Да и с Годфри у него много общего. Но исход дела решит кокетство, женская сила убеждения.

Возможно, я слишком много прочла о Лоле Монтес, поскольку и впрямь решила, что обладаю таким качеством.

Ночь выдалась сказочная. Годфри заказал нам экипаж: два сиденья друг напротив друга. Мы помчались вдоль нарядной линии электрических фонарей Бродвея. Заезжая за мистером Бельмонтом на Пятую авеню, мы уже болтали как дети, наперебой рассказывая друг другу о приключениях.

Когда к нам присоединился мистер Бельмонт, мы стали вести себя более сдержанно, но к тому моменту, как добрались до ресторана, развеселились опять. Финансист был обходительным и занятным, но по возрасту годился мне в отцы. Как признался сам мистер Бельмонт, теперь завсегдатаем увеселительных мероприятий в городе был уже не он, а его сын Оливер Хазард Перри Бельмонт, которого охотно принимали на балах и званых обедах.

Когда мы вышли из экипажа, он подал мне руку, причем сделал это так галантно, что я сразу же отбросила неловкость и стала сама собой.

Обеденный зал сиял, как рубин. Отполированное экзотическое дерево красных и багровых оттенков, скатерти из плотного шелка, везде свечи. А еда, хоть и казалась мне очень и очень странной, была вкусной. Квентин прав в том, что американская кухня превосходит английскую, а по моему скромному мнению, и французскую.

На десерт подали изысканное мороженое. Мои компаньоны выпили кофе и бренди, а потом еще и закурили, чтобы полностью испортить чудесное послевкусие.

Мистер Бельмонт выдохнул табачный дым в сторону люстры над нашими головами и впервые за вечер нахмурился.

– Хорошо, что вы там были, Годфри, когда случилась вся эта пренеприятная история с маленькой мисс Вандербильт. По счастливой случайности, ответственность за это псевдопохищение несла ваша жена.

– Да уж, это очевидно, – сказала я. – Невыносимо, когда ребенок становится жертвой злоумышленников.

Бельмонт улыбнулся:

– Вы с таким жаром защищаете девочку, мисс Хаксли. Это делает вам честь. Но не так очевиден тот факт, что ключевая роль, сыгранная вами и вашими друзьями в этом деле, окажется на руку интересам Ротшильда, которым мы служим.

Мне было непривычно, что меня приравнивают к Годфри и Ирен, да еще такой человек, как Огюст Бельмонт. Я ничего не сказала, поскольку утратила дар речи.