Безутешный счастливчик - Венедикт Васильевич Ерофеев

class="p1">Чехов советует братцу Мишелю чувствовать себя ничтожным лишь перед лицом Бога, но ни перед одним из людей.

В Англии говорят: «Климата у нас нет, у нас есть погода».

Трилогия Генри Миллера: «Сексус», «Плексус» и «Нексус», в основном о тайнах лесбийства.

Анатомия – наука, завершившая свой путь, превратившись в сумму знаний. Завидная наука.

Итальянцы называют этот жанр: «легковесные фильмы с раздеванием».

Вот и этого я всегда забываю: ректор Саламанкского ун-та Мигель де Унамуно.

Хорошо замечено: К вопросу о несовместимости человеческого и вещного. У Рабле тоже – приемы долгого описания вещей, подробных инвентарств. Но то время Рабле. Когда, расширяя и обогащая чел‹овека› и чел. знание, овладение миром – было совсем лишено привкуса трагического абсурда.

Романист Роб-Грийе, чтобы что-то противопоставить трагизму Сартра и Камю: «Мир ни значим, ни абсурден. Попросту он существует».

Тот же Роб-Грийе: «В эпоху Бальзака человек был смыслом всего сущего, ключом вселенной, ее естественным хозяином, ее божеств‹енным› законом. Сегодня от всего этого мало что осталось».

Испанские сюрреалисты во главе с Сальв‹адором› Дали, к кот‹орым› одно время примык‹ал› и Лорка: «Оторваться от скверной земли и взлететь над нею. Плюнуть на логику. Унылому, организованному абсурду окр‹ужающей› жизни противопоставлять свою бессмыслицу – озорную и т. д.».

Все: Ривера, Муссолини, Франко, Геббельс, Жданов – все очень не жалуют «искусство для избранного меньшинства».

В Испании каждый год 12 апреля во времена королевства (т. е. до 1931 г.) был днем «омовения ног». Приглашалось 12 нищих. Их усаживали в заранее приготовленные кресла, и король омывал им ноги, королева – нищенкам. Торж‹ественная› церемония.

Франсиско Франко, за всю историю Испании самый юный генерал – 1925 г. произведен в Марокко в генералы лично Примо де Риверой.

После отставки Примо де Риверы, через 7 лет, возвращается в Саламанку Мигель де Унамуно и на первой же лекции начинает так: «В прошлый раз мы остановились на…»

Прервать так: – Да, у меня ведь есть друг Тихонов. Рассказать вам про него?

Я махнул рукою и покачнулся:

– А, не надо. Продолжай свое.

1969–1970

Опять о Прометее и под какую статью Угол. кодекса попал бы страдалец.

Гоголь: «19 век есть век эффектов. В общей массе стремление к эффектам более полезно, нежели вредно» («Последний день Помпеи»).

К вопросу о «собств‹енном› я», и т. д. Я для самого себя паршивый собеседник, но все-таки путный, говорю без издевательств и без повышений голоса, тихими и проникновенными штампами, вроде «Ничего, ничего, Ерофеев», или «Зря ты все это затеял, ну да ладно уж», или «Ну ты сам посуди, ну зачем тебе это», или «Пройдет, пройдет, ничего».

Спрашивают мал. преступника: «А об отце ты подумал?» – А он: «Подумал, но для него ничего не нашлось».

Если человеку по утрам скверно, а вечером он бодр и полон надежд, он дурной человек, это верный признак. А если наоборот – признак человека посредственного. А хороших нет, как известно.

Это напоминает ночное сидение на вокзале. Т. е. ты очнулcя – тебе уже 33 года, задремал, снова очнулся – тебе 48, опять задремал – и уже не проснулся.

Будь прям и прост, как кипарис, сказал Саади, и будь, как пальма, щедр. Очень звучно, но при чем пальма?

Новость: Чапаева откачали.

Один ‹нрзб.› спрашивает: «Чьей женой была Нефертити, если мужем ее был Тутанхамон?» А другой, унылый скептик, отвечает: «Я с твоей Нефертити и срать рядом не сяду».

Вильям Шекспир получил за своего «Гамлета» семь фунтов стерлингов – цена плаща актера, игравшего Полония.

Куперман, чемпион мира по стоклеточным шашкам.

Надо, чтобы ребенок читал только серьезные вещи, но думал при этом только о постороннем, так чтобы понять ничего не смог.

У Марины ‹Цветаевой› в «Наталье Гончаровой»: пушкинская, до смертного часа, непрерывная сладостр‹астная› тяга к Гончаровой, «огончарованность» – тяга переполненности к пустоте – тяга того, кто все, к той, которая нуль.

Март 1908. Валерий Брюсов делает обзор дебютантов: Гумилев, Ходасевич, Потемкин, Новицкий, Зарянский.

Блистат‹ельный› конец русской поэтессы Кузьм‹иной›-Караваевой.

Корней Чук‹овский› наз‹ывает› стихи Чулкова и В. Ленского – «литературным онанизмом».

Северянин о городе Череповец:

«Давно из памяти ты вышел,

Ничтожный город на Шексне».

Конечно, можно прожить и без этого всего. Какое дело, к примеру, чукчам, есть у них Анакреонт или нет?

Страстью Суинберна было с удовольствием заглядывать в детские коляски.

И всегда с наступлением холодов с завистью вспоминаю Прозерпину, кот‹орую› Плутон забирал к себе в Аид на эти зябкие полгода и выпускал на волю к первым цветам.

Враги Леонтьева: европ. и рус. буржуа, самодовольная и растущая наука, «дубовый бессмысленный позитивизм» и «эти пакостники со своей свободой, равенством, братством и пр. фразами».

«Хороши вы, алкаши,

Алкаши,

Алкаши,

Вечернею поро-о-ою».

Для кантаты:

«Нечего тянуть резину:

По рублю и к магазину».

В этом году отметить 1400-летие со дня рождения в Мекке пророка Магомета.

Суворин о Толстом: «Ну, что хотя бы и Хаджи-Мурат против Капитанской дочки? Говно». «Говно» было его любимое слово.

О Брюсове в журнале «Сельская молодежь»: символист с гипертрофированным интеллектом.

Эптон Синклер, член социалист. партии США, и его физиономия. В 1906 г. издан его самый знам. роман «Джунгли». Его прочел даже Теодор Рузвельт и, прочтя, извлек идею: вопль о антисанитарном состоянии чикагских скотобоен. Распорядился о поддержании чистоты.

23/ХII. По тел‹евидению›. Под девизом «Улыбка есть украшение бытия» две маленьких комедии Бр. Нушича: «Насморк» и «Два вора».

Оказывается, из нынешних русских писателей больше всего читают: в Румынии – Л. Леонов, в Италии – сов‹етские› фантасты, в США – Шолохов, Паустовский, Евтушенко, Вознесенский, Кузнецов.

Венгры с большим смаком говорят о своем Эндре Ади. Русские знают Аттилу Йожефа, а Эндре Ади забывают.

1972

Какой-то шотландец-ученый рекомендует для укрепления голоса вдыхать росу цветов.

Шерлок Холмс подавляет Скотланд-Ярд своим титаническим интеллектуальным превосходством.

Услышал о странных сапсанах, которые нападали на всех мотоциклистов и тюкали их в голову, пока те не сваливались в кювет. Оказывается, какой-то мотоциклист когда-то разорил гнездо сапсанов.

У Честертона. О нервных, легко смущающихся субъектах. «Собаки ненавидят нервных людей оттого, наверное, что собака сама нервничает в присутствии такого человека. И потом – собака чутьем бывает задета, когда ее не любят».

Несовершенство наших душевных