Медвежья злоба - Валерий Петрович Кузенков

Снег сковало морозцем, как только солнце скрылось за деревьями. Он стал жёстким и колючим на ощупь. Валерку знобило. Костёр потух, сахар и сухари давно закончились, а сигарет осталось всего несколько штук.

Лыжи больше не проваливались, а прекрасно скользили по проложенной лыжне. Валерка сделал несколько шагов, остановился и посмотрел на место своей днёвки. Снег явно осел, и берёза, под которой он провёл полдня, полностью очистилась от него у ствола.

* * *

Юрка сидел на кровати и рассматривал привезённые Валеркой из леса погрызенные животными ветки.

– Это зайцы, – сказал он и отложил те, что были найдены на льду у берега реки.

– Я так и думал, – соврал Валерка.

– Молодец, что принёс, мог ведь ошибиться. – Юрка взял в руку осиновый пенёк. – А вот это то, что нужно. Это трющил самый настоящий кастер фибор. Прав я оказался. Есть поселения этих зверюшек на Хвощевице. Готовься к весновке. – И он посмотрел на Валерку.

– Я?

– Мы! Ружьё-то у тебя есть?

– Иж-58 ME.

– Отлично. У меня там, в деревне, у жены, ТОЗ-БМ.

– Твоё? – спросил Валерка.

– Не всё ли равно, чьё? Взял напрокат. Всё равно незарегистрированное.

– А если охотинспекция проверит?

– Проверит, значит, отнимет. Нелегал даже лучше. Кинул в кусты, и всего делов. Ищи, кто хозяин. Этой тулке не один десяток лет. – Юрка задумался. – Я и не помню, где её взял. То ли заиграл у кого, то ли кто-то из старшекурсников продал, когда на практику пятимесячную уезжал. Может, за рубль, а может, и за два. Знаешь про торги, которые в общаге проходят, где выпускники всё им ненужное барахло распродают? Там можно за копейки вещи приличные купить. Сапоги, ботинки или пиджак за пятьдесят копеек.

Валерка кивнул:

– Слышал, но пока не видел и участия не принимал.

– Пятый курс будет уезжать – увидишь. А пока спрячь сучки в рюкзак, пусть у тебя под кроватью полежат, завтра всё выбросим. Конспирация превыше всего.

* * *

Студенческая жизнь шла своим чередом, хотя до открытия весенней охоты оставалось всего несколько дней. Юрка попросил Валерку позвонить домой родителям и уговорить их выслать ему на адрес общежития телеграмму, что бабушка тяжело заболела и просит внука срочно приехать. Валерка объяснил всё матери, и на следующий день телеграмма была получена. Дядя Женя, так ребята за глаза уважительно звали декана факультета, внимательно прочёл представленную ему телеграмму. Посмотрел на Валерку, улыбнулся и спросил:

– Ответь, пожалуйста, почему это у студентов-охотоведов родственники так часто болеют, особенно, как только весенняя охота открывается?

Валерка смутился и пожал плечами.

– Вот и я не знаю, – произнёс декан и отпустил Валерку домой проведать «больную» бабушку аж на неделю.

Валерка вышел из кабинета декана и подумал: «Дядя Женя – мужик что надо. Что бы мы без него делали?»

С Юркой они увиделись через час, на общем комсомольском собрании студентов факультета охотоведения, которое посвящалось предстоящим майским праздникам и, конечно, организации и проведению демонстрации трудящихся. Студенты по очереди, один за другим, подходили к кафедре и что-то там говорили о Первомае. Этого Валерка не слушал. А вот выступление декана – это другое дело.

– Народу вашего, как всегда, на демонстрацию придёт немного, – говорил дядя Женя. – Прошу тех, кто из вас всё-таки изъявит желание появиться, позвать с собой подруг и друзей из местных. Нам массовость нужна. А те, кто в леса уезжают, пусть будут поосторожнее, чтобы им потом не пришлось в охотинспекции доказывать: «Я думал, это гусь по реке плыл».

Ребята шутку оценили и громко рассмеялись.

Когда шли с собрания в общагу, Валерка спросил:

– Слушай, Юр, а декан, что, всё знает?

– Думаю, догадывается. Ему обязательно кто-то из студентов стучит про жизнь нашу.

– Как стучит?

– Обыкновенно. Как птичка дятел. Только не по дереву, а на товарища. Кто и зачем по лесу шатается. Кто сколько за сезон куниц отловил. Кто пьёт, а кто по девкам шляется. Кто кастеров по весне долбит. Мало ли о чём можно стукануть?

– Да ладно тебе. Кто может из нас стучать? Ты их знаешь?

Теперь Юрка внимательно посмотрел на товарища.

– Любой! Да хоть бы и мы с тобой. – Он рассмеялся. – Шучу, конечно. Поэтому лучше прятаться от парней-охотоведов, которые считают, что их любимый декан должен знать абсолютно всё. А посему через пару дней мы по одному топаем к дому бабушки Таисьи и там встречаемся. На конспиративной квартире. Переодеваемся в охотничью одежду и шуруем на автовокзал. Билеты я уже купил. – Он показал два билета на автобус.

В этот же день Валерка стал готовиться якобы к поездке домой. К родителям и к «больной» бабушке. Он показал ребятам, жившим с ним в одной комнате, телеграмму.

– Больная бабушка – это святое, – читая вслух телеграмму, сказал Юрка. – Я тоже к жене и ребёнку в деревню еду. Меня как семейного отпустили. Хозяйством домашним займусь. За неделю много чего можно переделать. Печку в избе хотел побелить, крышу на сарае подремонтировать, дровами заняться, – перечислял Юрка дела, запланированные на майские праздники.

* * *

Завтра открытие весенней охоты. А сегодня Валерка зашёл с сокурсниками в институтскую столовую пообедать. Вернувшись в общежитие, быстро собрался и для всех уехал на железнодорожный вокзал к поезду.

Сам же, выйдя из общаги, быстро перешёл проспект и нырнул в подворотню. Направился по улице, вдоль которой тянулись неказистые частные одноэтажные дома довольно старой постройки. Удивительно: центр областного города, а дома ещё революционеров видели. Может, и самого Феликса Дзержинского, когда-то сосланного на Вятку в ссылку.

Валерка шёл и вспоминал, в какие годы бывший главный чекист Советской России Феликс Эдмундович Дзержинский мог посетить город, в котором сейчас учился он. Задумался и чуть не проскочил дом тёти Таси.

Юрка уже был там и ждал товарища. Тётя, или баба Тася, так её звали ребята, сдавала Юрке для проживания с ранней весны и до поздней осени террасу своего дома. Жить зимой внутри дома в одной комнате с хозяйкой Юрка не хотел. Домик был маленьким, с одной комнаткой для жилья, в середине которой стояла огромных размеров русская печь. В комнате помещалась только пара кроватей, шкаф, газовая плита, холодильник, стол и несколько стульев. Одну из кроватей баба Тася отгораживала занавеской и пыталась сдавать нуждающимся в жилье студентам за небольшие деньги. Как раз таким студентом и был Юрка, умудрившийся официально пожить в общежитии только один семестр первого курса. Дальше было его выселение из общаги за поведение, нарушающее нормы социалистического общежития, скитание по