Сияние - Стивен Кинг

И все-таки Джека поддразнивал негромкий внутренний голосок:

(да, но откуда взялось спиртное? разве не в этом собаказарыта? Ты знаешь, что бывает, когда ты напиваешься, знаешь это по собственномугорькому опыту: когда ты пьешь, ты перестаешь соображать.) Он швырнул коробку«трискитов» через всю комнатушку. Они стукнулись об полку с консервами исвалилась на пол. Джек проводил коробку взглядом, утер губы ладонью, а потомпосмотрел на часы. Было почти полседьмого. Он пробыл здесь уже четыре часа.Запертый женой, он провел здесь уже несколько часов, так их растак.

Он уже мог посочувствовать своему отцу.

Джек теперь понял – он никогда не задавался вот какимвопросом: что довело его отца до пьянства. Да, правда… если опускаешься досостояния, которое его прежние ученики называли «вшивый алкаш»… разве дело не вженщине, на которой ты женат? Половая тряпка, а не баба, она всегда молчатаскалась по дому с мученическим выражением лица. Ядро, прикованное цепью котцовской щиколотке. Нет, не ядро на цепи. Она никогда не предпринималаактивных попыток лишить отца свободы, а Венди поступила с ним именно так. Судьбаотца Джека, вероятно, была скорее подобна судьбе дантиста Мак-Тига изизвестного романа Фрэнка Норриса: прикован наручниками к мертвецу в пустыне.Да, это более удачное сравнение. Его мать, мертвая духовно и душевно, быласкована с отцом наручниками их брака. И все-таки папа пытался поступитьсправедливо, волоча по жизни ее гниющий труп. Он пытался вырастить четверыхдетей так, чтоб они отличали хорошее от плохого, понимали дисциплину и, преждевсего, уважали своего отца.

И все они оказались неблагодарными, включая и самого Джека.За что он теперь и расплачивается – его собственный сын тоже оказалсянеблагодарным. Но оставалась надежда. Он как-нибудь выберется отсюда. И накажет– сурово накажет – обоих. Он подаст Дэнни пример, ведь мальчик повзрослеет… пустьже, когда придет день, Дэнни лучше Джека будет знать, как поступить.

Он вспомнил тот воскресный ужин, когда отец за столом избилмать тростью… как все они ужаснулись. Теперь Джек сумел понять необходимостьэтого, сумел понять, что отец лишь притворялся пьяным, а его ум все времяоставался живым и острым, подстерегая малейший признак неуважения.

Джек подполз к крекерам и снова принялся есть, усевшисьвозле двери, которую столь вероломно заперла Венди. Он задумался, что же именнозаметил отец и как подловил мать своим притворством. Может, она потихонькуглумилась над ним? Показывала язык? Делала непристойные жесты? Или простонадменно и оскорбительно смотрела на него, убежденная, что он слишком отупел отвыпитого, чтобы заметить это? Что бы она ни делала, отец застиг ее на этом инемедленно покарал. И теперь, двадцать лет спустя, Джек смог, наконец, оценитьотцовскую мудрость.

Конечно, можно сказать, что самой большой глупостью, какуюсделал отец, была женитьба на такой бабе – приковать себя к подобному трупу… ужколи на то пошло, к трупу, совершенно его не уважавшему. Но за поспешный бракмолодые расплачиваются медленно. Может быть, и отец отца был женат на женщинетакого же типа, так что отец Джека подсознательно выбрал в жены такую же – каки сам Джек. Вот только его жена вместо того, чтоб удовлетвориться тем, чтопассивно загубила карьеру Джека на одном поприще и изуродовала – на другом,поставила себе задачу, до отвращения требующую активных действий: уничтожитьпоследний шанс мужа стать одним из служащих «Оверлука» и, возможно, в своевремя возвыситься… до поста управляющего. Она попыталась отнять у него Дэнни,который был его, Джека, пропуском. Конечно, это глупо – зачем нужен сын, еслиможно заполучить отца? – но наниматели частенько бывают привержены дурацкимидеям, и таково поставленное ему условие.

Теперь Джек понял: он не намерен уговаривать ее. Онпопытался урезонить Венди в баре «Колорадо», но она отказалась выслушать и завсе свои старания он получил бутылкой по голове. Но скоро ему представитсядругой случай. Он выберется отсюда.

Джек вдруг затаил дыхание и резко поднял голову. Где-тоиграли на пианино буги-вуги, а люди смеялись и хлопали в ладоши. Хоть тяжелаядеревянная дверь и заглушала звуки, расслышать их можно было. Играли песенку «Встаром городе сегодня будет пыль столбом».

Пальцы Джека беспомощно сжались в кулаки. Чтобы удержатьсяот очередной атаки на дверь, пришлось напрячься. Вечеринка снова началась.Спиртное, должно быть, льется рекой. Где-то, с кем-то другим, танцует девушка,которая под белым шелковым платьем казалась на ощупь такой одуряюще обнаженной.

– Вы за это заплатите! – взвыл он. – Чтоб вы провалились, выоба за это заплатите! Вы свое получите, чтоб вас! Даю честное слово. Я…

– Ну, ну, – раздался за дверью негромкий голос. – Зачем жекричать, старина, я вас прекрасно слышу.

Джек вскочил на ноги.

– Грейди? Это вы?

– Да, сэр. Именно так. Кажется, вас заперли.

– Выпустите меня, Грейди. Быстро.

– Я вижу, что вы, сэр, вряд ли справитесь с делом, котороемы обсуждали. С тем, чтобы наказать жену и сына.

– Они-то меня здесь и заперли. Отодвиньте засов, ради Бога!

– Вы позволили им запереть вас здесь? – В тоне Грейдипрозвучало благовоспитанное удивление. – Ах, Господи. Женщина вдвое меньше васи маленький мальчик? Вряд ли это характеризует вас как человека, имеющегозадатки занять один из самых высоких управленческих постов, верно?

В ручейках сосудов на правом виске Джека запульсировалакровь.

– Выпустите меня, Грейди. Я о них позабочусь.

– Действительно, сэр? Не знаю, не знаю. – Благовоспитанноеудивление сменилось благовоспитанным сожалением. – Очень больно говорить обэтом, сэр, но я сомневаюсь. Я… и остальные, мы пришли к убеждению, что вы невкладываете в это души, сэр. Это вам… не по зубам, сэр.

– ВКЛАДЫВАЮ! – заорал Джек. – КЛЯНУСЬ, ВКЛАДЫВАЮ!

– Вы отдадите нам вашего сына?

– Да! Да!

– Ваша жена будет очень сильно возражать, мистер Торранс.Она, кажется… несколько сильнее, чем мы воображали. Так сказать, у нее большийзапас прочности. Конечно же, все лучшее она взяла от вас.

Грейди поцокал языком.

– Вероятно, мистер Торранс, вам следовало заняться ей ссамого начала.

– Я отдам его, клянусь, – сказал Джек. Теперь он приблизиллицо к двери. Его прошиб пот. – Она не станет возражать. Клянусь, не станет.Она не сможет.

– Боюсь, вам придется убить ее, – холодно заметил Грейди.

– Я поступлю, как должно. Только ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА.

– Вы даете слово, сэр? – настаивал Грейди.