Братство рун - Михаэль Пайнкофер

— Руны и кровь! — закричал Милленкорт и поднял меч. — Да свершится!

— Нет! — закричала Гвеннет громко и устремила свой взгляд к людям в масках, стоявшим вокруг жертвенного стола. — Я прошу вас, пощадите меня! Дункан, где ты? Дункан, прошу, помоги мне!..

Но ответа не было.

— Руны и кровь! — закричали снова сектанты, и когда Гвеннет увидела неприкрытую жажду крови, сверкающую в их глазах сквозь прорези в масках, она поняла, что спасения нет.

Так вот какой конец пророчила ей Кала. Колдунья оказалась права и здесь.

Милленкорт занес высоко меч в воздух и пробормотал заклятия на древнем языке. Одновременно Гвеннет начала молиться добрым, светлым силам, чтобы они приняли ее душу и сжалились над ней.

Она закрыла глаза и почувствовала, как страх покинул ее. Вмиг она оказалась где-то далеко от этого места, словно находилась в другом времени, в другом месте. Утешение, которое не могли ей дать люди, наполнило ее душу.

Потом обрушился рунический меч.

Мэри Эгтон пришла в себя.

Она глубоко вдохнула воздух и открыла глаза.

Ей снова приснился сон. О Гвеннет Ратвен и последнем миге ее жизни, о том, как заговорщики убили ее на жертвенном столе.

Мэри заморгала глазами и в недоумении оглянулась по сторонам, чтобы удостовериться, что ее сон не закончился. Теперь она сама лежала на жертвенном столе, окруженная людьми в масках и темных балахонах. И она тоже увидела жажду крови в их глазах.

Ничего не изменилось — только на этот раз это была не Гвеннет Ратвен, попавшая в руки сектантам, а она сама. И в этот миг Мэри Эгтон поразила ужасная мысль.

Все, что она видела и чувствовала вокруг себя, было ужасающе настоящим. Что же это такое, если не кошмарный сон, приснившийся ей только что? Что, если это не продолжение миража, а реальность?..

Чтобы не терять времени, они решили выехать ночью. Сэр Вальтер разбудил своего кучера и велел закладывать карету. Через полчаса все было готово, и они отправились в путь. Монахи следовали за ними на некотором расстоянии, чтобы удостовериться, что к ним не присоединилось нежелательное общество.

Во время поездки в карете никто почти не разговаривал. Как сэр Вальтер, так и его племянник все это время переваривали новости, которыми с ними поделился аббат. Наконец загадка была разгадана, разрозненные детали сложились в единую картину. Конечно, Квентин был не в восторге от полученных сведений.

Все, что он услышал о магических историях, о древних проклятиях и мрачных заклятиях, вызвало его прежний страх. Если такой отважный муж церкви, как аббат Эндрю, воспринимал серьезно эти вещи и придавал им такое значение, то это не могут быть просто фантазии, говорил он себе. Конечно, Квентин твердо решил не позволять страху овладевать им. Он хотел помочь дяде благополучно довести дело до конца. К тому же речь шла о благе не только одной Шотландии, но и, возможно, даже всей империи.

Буквально недавно страна избежала опасности со стороны Наполеона, но тут появилась новая угроза на горизонте, пережиток доисторических времен. Квентин не испытывал ни малейшего желания наблюдать, как его страна погружается в хаос и эпоху варварства, потому что, похоже, сектанты стремятся только к этому. Итак, он заглушил свой страх и последовал своему долгу патриотически настроенного гражданина.

Сэр Вальтер тоже погрузился в свои мысли, однако Квентин не мог прочитать на его лице и тени страха. Сэр Вальтер был человеком разума и гордился тем, что даже подробный рассказ аббата не смог заставить его отказаться от своих убеждений. Поэтому лишь тень беспокойства легла на лоб сэра Вальтера.

Пусть он не разделял убеждений аббата Эндрю насчет меча и мнимого проклятия, но угроза со стороны братства рун была очевидна. И, как государственный муж, сэр Вальтер прекрасно осознавал, что последует за покушением на жизнь короля. Все, ради чего он трудился всю жизнь, будет безвозвратно потеряно. Примирения между англичанами и шотландцами и возрождения шотландской культуры не произойдет. В стране воцарится кризис, она станет уязвимой для врага как изнутри, так и снаружи. В глазах сэра Вальтера не было никакой нужды в мистическом проклятии, чтобы поставить под угрозу империю, — опасность сама по себе была велика. Он с горечью принял решение встретить ее лицом к лицу, и если меч был ключом к этому, тогда он должен найти его раньше заговорщиков…

Уже вскоре карета добралась до своей цели. С беспокойством Квентин понял, что они едут снова в направлении Хай стрит, вверх по замковому холму, на котором возвышался Эдинбургский замок со своими мощными крепостными стенами. Аббат Эндрю велел остановить карету возле старинного дома, стоящего в глубине узкого дворика. К ним подсели трое мужчин, а Квентин весь похолодел, когда взглянул снизу вверх на здание. Оно было построено в позднее Средневековье в стиле фахверка с высокой остроконечной крышей. В том, что дом пережил свои лучшие времена, Квентин не сомневался; штукатурка стен во многих местах потрескалась и обвалилась, деревянные балки прогнили и покрылись мхом. Здание не было жилым, так что его окна, как пустые глазницы на черепе, смотрели на посетителей мрачно и опустошенно.

— Когда-то это был постоялый двор, — объяснил аббат Эндрю. — Теперь здание принадлежит моему ордену.

— Это еще зачем? — спросил Квентин, которому было невдомек, для чего кому-то понадобилось покупать такую развалюху.

— Все очень просто, — ответил аббат приглушенным голосом. — Согласно преданиям, этот трактир был тайным местом собраний секты рун. И теперь проследуйте за мной вовнутрь, господа. Здесь снаружи небезопасно, даже у ночи есть глаза и уши.

Они со скрипом открыли дверь и вошли внутрь. Спертый воздух ударил им в нос. Аббат Эндрю зажег свечи, и, когда они отбросили неяркий свет, Квентин обнаружил, что они были не одни. Вдоль стен молча и неподвижно выстроились фигуры в темных балахонах. Квентин охнул от неожиданности. Однако аббат Эндрю предупредительно улыбнулся.

— Простите, мастер Квентин, я должен был предупредить вас. Безусловно, это здание в любое время охраняется моими братьями. Мы никогда не спускаем с него глаз.

— Но … почему они в черном? — смущенно спросил Квентин.

— Потому что никто не должен знать, что они здесь. В конце концов, мы не хотим навести наших противников на след.

Теперь все стало для Квентина очевидным. Он помог монахам зашторить окна, чтобы ни один лучик не пробился наружу. Затем зажгли еще больше свечей, которые мягко освещали старый зал постоялого двора.

Кроме стойки, сделанной из старых бочек из-под эля, больше не было никакой мебели. Вероятно, ее когда-то сожгли, чтобы согреть зимой холодную комнату. На полу лежал толстый слой пыли, взлетавшей при каждом шаге.

Сэр Вальтер, которому, похоже, вовсе не мешали ни пыль, ни гнилой запах, внимательно осмотрелся.

— И вы уверены, что в этом месте когда-то собирались сектанты, аббат Эндрю?